Книга Остов - Кейт Сойер

скитаться по свету.

Горе толкает человека на странные поступки.

Теперь он знает Рут лучше, чем кого бы то ни было, даже лучше, чем родную мать. Даже лучше, чем Еву. Ему и в голову не приходило, что такое вообще возможно.

С кряхтением Ник тащит тележку по холмам. Куры квохчут в ящике, возмущенные заточением.

Он устремляет взгляд к морю и видит силуэт Рут, держащей Фрэнки за руку. Он ненадолго останавливается и, тяжело дыша, наблюдает, как его голенькая дочка, цепляясь за руку матери, убегает от пенящегося прибоя.

Но что-то здесь не то.

Во рту появляется металлический привкус. Женщина, которая держит Фрэнки за руку, какая-то маленькая, и волосы у нее длиннее, чем у Рут, телосложение другое. Женщина, которая держит Фрэнки за руку, вовсе не Рут.

И только теперь он замечает, что на песке за их хижиной стоят две незнакомые палатки.

Ник сбрасывает с плеч ремни и хватается за рукоятку ножа, висящего у него на поясе.

– Вот здесь, – говорит женщина, тыча пальцем в карту растрескавшимся грязным указательным пальцем. Потертая карта аккуратно разглажена, вдоль береговой линии сделаны пометки рукой женщины. – Мы ведем учет. Здесь вот, видите, мы шли два дня – видите там цифру 2? – добираясь до Кембриджа. Туда мы отправились, когда выяснили, что Матамата полностью разорена. Но в Кембридже оказалось не лучше. Даже хуже. Одни собаки. Правда, не такие злые, как те, каких мы видели потом, да, Билл?

– Да, не такие, – хрипит Билл.

Рут кивком просит ее продолжать.

– Да, одичавшие собаки опасны. Но в Кембридже мы поймали и съели нескольких псов. И ничего, не отравились. Жаль, не сообразили завялить немного мяса. А вы молодцы.

– Это Рут придумала.

Ник весь вечер молчит. Просто сидит и наблюдает. Рут догадывается, что он не доверяет пришельцам. Она чувствует, что он напряжен. Насторожен. Сжат, как пружина. Готов в любую секунду нанести удар.

Женщина зубами отрывает кусок сушеной рыбы. В нижнем ряду у нее не хватает одного зуба, почерневший резец вверху тоже вот-вот выпадет. Одета она в то, что Рут нашла в развалинах, – спортивные штаны и футболку.

Она искупалась в реке, Рут дала ей кусок мыла, но руки у нее по-прежнему грязные, как будто покрашенные, – так глубоко въелась в ладони грязь.

Рядом с женщиной сидит девочка, прижимается к матери. Вылитая мать. Волосы неровно обстрижены под самые корни, лицо порозовело, после того как с него соскоблили грязь. Потягивая отвар, который Рут согрела для путников, она опасливо поглядывает поверх жестяной банки, обернутой в тряпку, чтобы не обжечь руки.

– Потом мы вернулись на шоссе… вот здесь. – Женщина снова тыкает в карту. – Это заняло день пути. Там мы впервые увидели машины. В некоторых были вещи и продукты – больше, чем мы могли унести. Главное, привыкнуть к трупам. До этого мертвых мы не видели – они находились под развалинами или… Билл, как ты это называешь?

– Их атомы расщепились, – отвечает Билл и закашливается.

– От них места мокрого не осталось. – Женщина опять сосредоточивает внимание на карте. – Как бы то ни было, в некоторых машинах было снаряжение куда лучше, чем наше. Палатки, например. – Она показывает на груды грязных сумок и две палатки, стоящие неподалеку от костра. – У нас их три, в одну мы кладем свой скарб. Но потом Билл заболел, стал слабеть, и, поскольку после встречи с ублюдками в Гамильтоне мы ни одной живой души не видели, пока на вас не наткнулись, мы решили, что нет смысла все это с собой тащить.

Рут смотрит на Билла. Его глубоко запавшие белесые глаза поражены катарактой. Их невидящий взгляд обращен к свету костра. Лицо осунувшееся, скулы заострены. Волосы лезут клочьями, обнажая язвы на коже головы, некоторые открытые. Он уже похож на скелет.

Уложив Фрэнки спать, Рут выходит из хижины. Женщина – ее зовут Анна – сидит одна с Ником. Их озаряет сияние костра.

– Они оба заснули. Устали очень, – говорит Анна.

– А Билл давно?.. – голос Рут сходит на нет. До этой минуты она не решалась спрашивать.

– Быстро сгорает. Хоть недолго осталось мучиться.

Рут кивает, надеясь, что Анна продолжит.

– Первыми начали отказывать глаза. Он сказал, что плохо видит. Потом они стали мутнеть, как у дохлой рыбы. Мы тогда были недалеко от Гамильтона. Я точно знаю, потому что мы наведались в больницу. Разумеется, она была разграблена, но я чувствовала, что за нами наблюдают. К сожалению, не встретили никого, с кем захотелось бы остаться. Тогда я и решила двинуть к побережью и идти вдоль моря в надежде добраться до Южного острова. Может быть, он не пострадал или хотя бы пострадал не так сильно. Может быть, там уцелевших больше. Кто, как мы, спрятались в укрытии.

– Это было подземное убежище?

Ник недоверчиво слушает рассказ женщины. Забавно, думает Рут, если учесть наше собственное чудесное спасение.

– Да. Отец Билла выкопал его в начале 80-х. Своеобразный был человек. В ту пору весь город над ним смеялся. А вышло так, что последним посмеялся он: его гены до сих пор живут и здравствуют!

– Убежище было герметичное? Сколько же вы там продержались без свежего воздуха?

– Ник. – Рут кладет ладонь на его руку, намекая, что не следует засыпать Анну вопросами.

– Почти месяц. Пока вода не кончилась.

– У вас были припасы? Вы подготовились?

– Да, мы запаслись водой и продуктами. Когда это случилось в Европе, Билл пошел в супермаркет и целое состояние спустил на консервы и бутылки с водой – по самое не хочу загрузил машину. Надо признать, я тогда тоже подумала, что он умом тронулся, как и его папаша. Оказалось, что он поступил правильно. Буквально через два дня – бабах! – и все.

– Так ваше убежище было воздухонепроницаемым? – Подавшись вперед, Ник буравит Анну серьезным сосредоточенным взглядом.

– Нет. Там были вентиляционные отверстия, выходившие наружу, – ответила Анна. – Через несколько дней мы обнаружили в укрытии пепел. Наверно, насыпало как раз через эти отверстия. Сомневаюсь, что отец Билла установил фильтры. Как знать? Может быть, эта горстка пепла в конечном итоге и убьет нас.

– Значит, последний раз людей вы видели в Гамильтоне?

– Да, пока не встретили вас. Правда, по пути попадалось много трупов. Вместо зданий одни развалины. А потом вдруг вы. Вы и ваш кит.

Анна показывает на их хижину, затем переводит взгляд с Ника на Рут, щурится. Она все еще пытается понять, что в их рассказе правда, а что ложь.

Ник не хотел рассказывать незнакомцам