Книга «Пощады никто не желает!» АнтиЦУСИМА - Глеб Дойников

Новое наступление русских планировалось на 3 сентября, но, преувеличив возможности японцев, Куропаткин отдал приказ об отходе. Приказ был отдан в момент, когда японские армии были расстроены и ослаблены и испытывали нехватку снарядов. Куроки вынужден был донести, что войска, находящиеся на правом берегу Тайдзыхе, «только и были в состоянии с большим трудом удержаться на своих позициях».

Сражение при Ляояне. (Из воспоминаний японского прапорщика Г…)

Перед нами как бы разверзся ад… Врага не видно, только огонь тысяч винтовок, пулеметов и орудий. Части быстро редеют. Целыми рядами уже лежат убитые. Стоны и крики раздаются по всему полю. Своя артиллерия запаздывает с открытием огня, из пехотных частей посылаются настойчивые просьбы о скорейшем выезде артиллерии на позиции. Некоторые батареи ввиду недостатка снарядов выезжают на открытые позиции на высотах, но почти немедленно мы видим, как над орудиями и между ними рвутся снаряды, зарядные ящики уносятся во все стороны, по полю скачут обезумевшие лошади.

Пехота прижата русским огнем, ничком прижавшись к земле, лежат люди, никто не смеет даже приподнять голову, не говоря уже о том, чтобы стрелять.

Мукден (Из книги генерал-лейтенанта графа Игнатьева «Пятьдесят лет в строю»)

— Ваши войска необыкновенны! — сказал мне встреченный на Мукденском вокзале германский военный агент полковник Лауэнштейн. — Как будто они и не дрались! Одни русские способны так быстро восстановить порядок!

Вероятно, на основании подобных впечатлений вся иностранная пресса рассыпалась в комплиментах по нашему адресу за «отступление в образцовом порядке».

Армия отступила к Мукдену и расположилась вокруг маньчжурской столицы. А я опять вернулся в разведывательное отделение. Прибывший еще в период отступления и наконец-то принявший дела новый главнокомандующий Его Императорское Высочество Великий Князь Николай Николаевич (младший) начал свою деятельность с наведения порядка в организации войск. Все временные, импровизированные отряды расформировывались, откомандированные по различным причинам офицеры возвращались в часть. Попадались среди последних и нежелающие идти на фронт, и стремящиеся отсидеться под предлогом болезни и т. п. в тылу. Такие безжалостно увольнялись без пенсии.

Его Императорское Высочество вместе со свитой объезжал все части, заглядывал во все места нашего многокилометрового фронта и в большую часть тыловых учреждений. Отличный кавалерист, великолепно державшийся в седле, он неутомимо преодолевал все эти разбитые осенние дороги, не обращая внимания на стылую, предзимнюю погоду.

Да, трудновато стало «героям тыла» при новом, решительном и настойчивом главкоме. С первых же дней центром общих сборов всей этой разношерстной публики явился вокзал. Пришлось мне по служебной надобности заглянуть на Мукденский вокзал, и я был приятно поражен, увидев его совершенно изменившимся. Вспомнился мне его вид буквально пару месяцев назад, при отъезде из госпиталя.

Мукденский буфет был похож на все русские вокзальные буфеты: был он достаточно грязен, и в середине зала возвышалась стойка с водкой и закусками, у которой с самого утра и до позднего вечера толпились офицеры всех чинов и чиновники всех рангов. Пахло спиртом и щами, все было окутано серым туманом табачного дыма. Стоял гомон трезвых и пьяных голосов, вечно споривших и что-то старавшихся друг другу доказать. Вокзал с первых же дней войны стал центром, куда стекались новости не только от прибывающих из России, но и самые свежие и достоверные вести с фронта. Главными поставщиками их в начале войны являлись офицеры военной охраны Китайско-Восточной железной дороги и тыловики. Здесь эти увешанные снаряжением, воинственно выглядевшие офицеры могли найти прекрасную аудиторию. Здесь ловилось каждое их слово, и можно было сойти если не за героя, то, во всяком случае, за видавшего виды матерого маньчжурского волка.

Теперь же в буфете было тихо, несколько компаний, сидевшие за столами, состояли из усталых, отдыхавших после фронтовой работы боевых офицеров. Не видно было ни сильно пьяных, ни шумно ораторствующих тыловиков, на входе в вокзал стоял жандармский патруль, периодически проверявший документы у подозрительных лиц.

Новый начальник разведывательного отделения, старый, опытный разведчик генерал-майор Целебровский немедленно завалил меня огромным объемом работ, что было не удивительно при весьма ограниченном штате отделения…

Благодаря нашей работе штаб получил вполне достоверные сведения об истинной численности и возможностях японских войск.

(Примечание редактора. Бывший начальник Особого Делопроизводства Главного Управления Генерального Штаба, естественно, не раскрывает подробности своей работы в разведывательном отделении. Но в японской литературе о войне часто упоминается лично завербованный им разведчик, португалец из Макао, военный корреспондент по фамилии Гидис или Гитис. Он успешно работал на русскую разведку с 1904 по 1934 год, пока не был разоблачен японской контрразведкой. Тайно арестованный, Гидис был расстрелян, а по другим данным — казнен отрубанием головы мечом в 1935 году.)

Сражение у р. Шахэ. (Из книги американского историка Б. Такман «Маньчжурские пушки»)

Новый главнокомандующий, великий князь Николай Николаевич (младший), был до этого инспектором кавалерии. Высокий, самый высокий из всех Романовых, он отличался редкой честностью, был превосходным строевым офицером, но никудышным политиком. Очень подкупала в его пользу наружность и резкость манер, выдававшая сильную волю. Некоторые современники отмечают, что он был очень способным, но вспыльчив и без достаточных сдерживающих центров. Положительным качеством великого князя следует признать умение собирать вокруг себя команду профессионалов, которое и позволяло ему успешно решать многие проблемы как во время русско-японской, так и во время Великой войны…

Японские армии развернулись севернее реки Тайдзыхе. Оперативная пауза, образовавшаяся после сражения, была выгодна японцам, весьма нуждавшимся в боеприпасах, продовольствии и пополнении людьми, чему препятствовали как русские крейсера, так и набеги русских на коммуникации.

В то же время в штабе Главнокомандующего Маньчжурскими армиями наконец более правильно определили ранее намного завышенную численность японских войск, их измотанность в Ляоянском сражении и поняли безрассудность отказа продолжать сражение и решения отступать к Мукдену. Образовавшееся положение диктовало только одно решение — наступать. Немало способствовало принятию решения о наступлении и улучшение работы железных дорог. Построенная на восемь месяцев ранее намеченного срока Кругобайкальская магистраль начала ритмичную работу, подвозя из европейской части Империи подкрепления и боеприпасы в необходимом количестве.

Русские войска, объединенные в две армии — Первую под командованием генерал-лейтенанта Зарубаева, Вторую под командованием генерал-лейтенанта Штакельберга и общий резерв под командованием генерал-лейтенанта Бильдерлинга, должны были нанести главный удар силами Второй армии по правому флангу противника, в то время как Первая армия сковывала японцев с фронта. Первой и Второй армии были приданы конные группы под командованием генералов Дембовского и Рененкампфа. Еще одна конная группа, под командованием генерал-майора Мищенко, стояла уступом за Первой армией.