Книга Пешком по Москве - Михаил Юрьевич Жебрак

начинается устав обители, в названии которой объединено служение труженицы Марфы и молитвенницы Марии.

© Ekaterina Bykova Shutterstock.com

Обитель создана великой княжной Елизаветой Федоровной, сестрой императрицы Александры Федоровны. Принцессы Гессен-Дармштадтские были замужем за Романовыми: младшая – за императором Николаем, старшая – за великим князем Сергеем Александровичем. В жизни Елизаветы произошла трагедия – в 1905 году на территории Кремля террорист Иван Каляев взорвал ее мужа, московского генерал-губернатора. Елизавета Федоровна удалилась от светской жизни, продала свои драгоценности и на вырученные деньги купила на Большой Ордынке усадьбу с четырьмя домами и обширным садом, где с 1909 года расположилась основанная ею Марфо-Мариинская обитель.

Сестры обители занимались благотворительной и медицинской работой. Здесь были созданы больница, амбулатория, аптека, приют для девочек, бесплатная столовая и еще несколько благотворительных учреждений. Когда Елизавета задумалась о строительстве собора на территории обители, художник Михаил Нестеров посоветовал пригласить архитектора Алексея Щусева. Сам Нестеров согласился расписать храм. Ему помогали иконописцы братья Павел и Александр Корины и скульптор Сергей Коненков.

Храм, построенный по образцам новгородско-псковского зодчества, отличается от традиционных московских построек (Большая Ордынка ул., 34, стр. 13). Стены завершают не полукруглые или килевидные закомары, а остроконечные «щипцы». Глава собора из красной меди – массивна, напоминает шлем богатыря. По сторонам западного входа симметричные встроенные колокольни с низкими арками-дугами. Двенадцать колоколов были настроены под знаменитые ростовские звоны. На стенах нарочито средневековые ассиметричные, чуть грубоватые детали – кирпичный декор, ниши, оконные проемы. Чтобы максимально сохранить ощущение неровности древних образцов, все рисунки и чертежи Щусев делал без линейки – от руки. Коненков украсил стены каменной резьбой. А мозаичный лик Спаса выложен по рисунку Нестерова.

Большая Ордынка ул., 40, стр. 3

Поселившись в обители, Елизавета Федоровна вела подвижническую жизнь. Ночами ухаживала за тяжелобольными или читала псалтырь над умершими, а днем трудилась наряду со своими сестрами. Обходила беднейшие кварталы, в том числе Хитров рынок, вызволяя оттуда маленьких детей. Там ее очень уважали за достоинство, с которым она держалась, и полное отсутствие превозношения над обитателями трущоб. Елизавета Федоровна была убита большевиками весной 1918 года вместе с другими представителями рода Романовых. Ее еще живую сбросили в шахту, где она сумела перевязать одного из умирающих и несколько дней пела молитвы, пока не скончалась от ран и голода… В 1992 году Елизавета была причислена церковью к лику святых. Памятник Елизавете во дворе обители поставил в 1990 году скульптор Вячеслав Клыков.

Памятник Елизавете Фёдоровне Романовой. Скульптор Вячеслав Клыков

Есть устойчивое мнение, что в Замоскворечье жили одни купцы. Это не так, деревянный дом на Ордынке принадлежал древнейшему дворянскому роду – Арсеньевым (Большая Ордынка ул., 45, стр., 3). Предок Арсеньевых – Ослан-Мурза – выехал к великому князю Дмитрию Донскому из Золотой орды и пожалован поместьями. Может быть, поэтому владение и расположено на Ордынке. Считается, что именно здесь жили выехавшие или выкупленные из Орды, селились татарские представители. В начале XIX века Василий Арсеньев был губернским предводителем дворянства. После вторжения Наполеона в Россию император Александр Первый приехал в Москву за поддержкой московского дворянства. Арсеньев заявил, что дворяне готовы умереть, но не покорятся врагу, все свое состояние вручают императору и постановили отдать каждого десятого крестьянина в армию. Сам Арсеньев вызвался возглавить московское ополчение. Растроганный государь лично вручил предводителю орден Святой Анны I степени. Деревянный дом на Ордынке – современник этих событий: он построен незадолго до вторжения Наполеона.

Большая Ордынка ул., 45, стр., 3

Чехов недолго жил в Замоскворечье и так сообщал в письме: «Квартира моя за Москвой-рекой, а здесь настоящая провинция: чисто, тихо, дешево и… глуповато». Была мода у интеллигенции посмеиваться над купцами. Их семейный размеренный быт, патриархальность могли показаться отсталостью. В 1862 году в кремлевском дворце на торжествах в честь тысячелетия России городской голова Михаил Королев от лица московского купечества вручал Александру Второму хлеб-соль. Император принял подношение, поблагодарил, передал блюдо адъютанту и спросил Королева: «Как твоя фамилия?» «Благодарение Господу, благополучно, – ответил городской голова, – только хозяйка малость занедужила». Император сообразил, что купец понял слово «фамилия» в его старинном значении «семья». «Ну, кланяйся ей, – улыбнулся Александр, – да скажи, что я со своей хозяйкой приеду ее проведать». Александр с супругой Марией, действительно, навестил купеческий дом, пил чай, и в память о высочайшем посещении Королев построил училище, назвав его Александро-Мариинским. Для училища архитектор Александр Каминский построил двухэтажное здание с классами и актовым залом (Большая Ордынка ул., 47/7, стр. 1). В Александро-Мариинское училище принимались дети с семи с половиной лет обоего пола беднейших родителей всех сословий. Обучение, завтраки и лечение в случае болезни были бесплатными. Выпускники училища поступали в гимназии, коммерческие и реальные училища.

Большая Ордынка ул., 47/7, стр. 1

© Aleksei Golovanov Shutterstock.com

Вид Москвы с Кремлевской стены. Первая половина XIX в. Литография (часть панорамы) из издания И. Дациаро «Виды Москвы»

Певец Замоскворечья Островский говорил, что в Замоскворечье никто не жил своим умом, на всё был идущий от отцов обычай. Старинных купцов и след простыл, а типовая «идущая от отцов» застройка района жива. Вперемешку стоят купеческие особняки, доходные дома, училища, промышленные здания. Из прошлого в Замоскворечье сохранилось обилие церквей и отсутствие государственных учреждений. Может быть, именно это создает «замоскворецкую атмосферу» – общее ощущение спокойной непарадной жизни. Покою способствует также обилие сквериков и дворов. Андрей Вознесенский вырос в этих дворах и описывает типичные послевоенные развлечения. Лифты не работали, и в лифтовых шахтах ребята съезжали вниз по тросам, сжигая надетые для предохранения рук варежки. С крыш скидывали патроны с гвоздиком. Вознесенский говорит, во дворах постоянно бухало, в боеприпасах недостатка не было. Играли в «жосточку» – монету, завернутую в тряпицу, подбрасывали ногой. Ныне эта забава называется сокс… Замоскворечье всегда было особенным районом, в чем-то даже более московским, чем остальные части Москвы.

Под горой

Таганская площадь → Верхняя Радищевская улица → Гончарная улица → Рюмин переулок → Яузская улица → Серебрянический переулок → Солянка улица → Забелина улица → Большой Спасоглинищевский переулок → Славянская площадь

Наш город вырос на холмистом левом берегу реки Москвы. С XVI века начали говорить о семи московских