Книга Труп в доме напротив - Анна Викторовна Дашевская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сейчас поймёте, — предвкушающе пообещал архитектор, и жестом левой руки создал перед собой что-то вроде большой клавиатуры. — Так, значит, Пыжёвский переулок… Дом номер?
— Шесть.
Алекс и его помощник зачарованно наблюдали, как перед ними разворачивается карта, как подползает и укрупняется часть города за Москвой-рекой, проливаются ленточками улицы и переулки…
— Та-ак… — Микулич ещё чуть укрупнил карту. — Этот дом?
— Да, — кивнул Влад.
— Ну, что же… даже не заглядывая в историческую справку, могу сказать, что построен он до Большого пожара 1812 года, в конце восемнадцатого века.
— Как вы это определили?
— Двускатная крыша, четыре окна по фасаду, — стал перечислять архитектор. — Чердачное окно круглое, на коньке крыши изображение петуха…
— Вы считаете, это петух? — скептически переспросил Алекс.
Отчего-то эта идея — пару дней понаблюдать за Майклом Шорном — совсем перестала ему нравиться.
— Именно так было принято у тогдашних адептов Симаргла украшать дом, и да, это изображение петуха. Ну, сейчас посмотрим! — пробормотав заклинание, Микулич свернул карту и восстановил призрачную клавиатуру, на которой набрал длинную комбинацию букв и цифр.
Длинный ряд стеллажей неожиданно растаял, сменивший обычной крашеной в белый цвет стеной, а на канцелярском столе перед гостями лежала обыденная картонная папка с розовыми завязочками, которую архитектор и раскрыл…
— Я считаю, что нам это не нужно! — отрубил Алекс, отодвигая пустую тарелку.
Они с Суржиковым сидели в кафе, решив сэкономить время на возвращении домой к обеду.
— Избаловался я за неделю на пирогах… — с сожалением констатировал Владимир. — С нашим Аркадием мало кто может сравниться. Ладно, поехал я в своё Замоскворечье.
— Ты слышал, что я сказал? — Верещагин слегка повысил голос.
— Слышал, — спокойно ответил помощник. — Поясни, почему? Комнату я оплатил, если там не появлюсь, старик начнёт волноваться, это раз. И два — чем я рискую?
— Не знаю… Считай это интуицией, но не нужно тебе соваться в эту дыру.
— Так или иначе, Шорном придётся заниматься, согласен? — сочтя молчание шефа положительным ответом, Суржиков продолжил. — Если это опасно, ты рискуешь точно так же. Если безопасно, то почему нет?
— Ну, хотя бы потому, что за два дня ничего особо существенного мы не узнаем… А, ладно, делай как знаешь. Но сделай милость, набери мне на коммуникатор вечером, когда будешь ложиться, и утром.
— Хорошо, мамочка! И шапочку надену непременно! — ухмыльнулся Влад.
И оба расхохотались.
Инспектор Никонов вместе с тремя коллегами сидел в их общем кабинете, небольшой комнате, где помещались лишь четыре стола, стулья и большой сейф. Было там темновато, зато окна выходили в запущенный садик, где росла старая яблоня и какие-то неприхотливые цветы радовали глаз всё лето. Иногда поздним вечером инспектор распахивал окно, возле которого сидел, и слушал птичье пение, будто и не в центре столицы был, а где-нибудь далеко от города.
Впрочем, сейчас окна были закрыты, да и не до того было Никонову, чтобы думать о лете, траве и птицах: они обсуждали всё, что успели накопать по делу о двойном убийстве. Первым слово взял самый младший из группы, Александр Сазонов, только полгода как пришедший в отдел и ужасно волнующийся.
— Значит, так, — сказал он и откашлялся, после чего повторил: — Значит, так. Мне было поручено проверить семейные связи Оскара Мейзенштольма и его жены…
Доклад младшего инспектора Сазонова был кратким, и по результатам его можно было с большой вероятностью сказать: родственники ни при чём.
— Ладно, — Никонов потёр лоб. — Фарид, ты выяснил что-то по той пуговице, которую я нашёл рядом с трупом?
— Так точно! — привскочил сыщик, протягивая лист бумаги. — Вот отчёт лаборатории…
— Своими словами расскажи!
— Значит… пуговица от мужской куртки, сделана в Лации. Скорее всего, изготовлена на заказ. Материал — серебро плюс инкрустация, два камушка, тигровый глаз и чёрный опал.
— Чёрный опал? — вздёрнул брови Никонов. — Интересно… Все в курсе свойств опала как материала для амулетов?
Коллеги переглянулись и дружно помотали головами. Глеб сказал:
— Я так и думал. Этот камень лучше всего сохраняет структуру заклинания и служит направляющим элементом. А тигровый глаз в данном случае дает тот самый удар, который надо направить; скорее всего — что-то типа воздушного кулака.
— Получается, тот, от чьей куртки оторвалась пуговка, был неплохо подготовлен к силовому столкновению…
— Получается, так…
— Слушай, Глеб, а наши тауматурги не смогут найти ту самую куртку заклинанием подобия? — спросил Фарид Аббасов.
— Если ты им её дашь, они подтвердят то, что эти предметы какое-то время назад были связаны, — ответил Никонов. — И даже скажут, когда именно. Но отыскать таким образом в Москве что бы то ни было никто не сможет. Вообще, прежде чем задать вопрос, — и он выразительно постучал пальцем по лбу, — подумай!
— Хорошо, — буркнул нисколько не смущённый молодой человек.
— То-то же, поехали дальше. Петро?
— На мне была отработка деловых связей их фирмы, — начал третий из подчинённых Никонова. — Ну, часть из этих контактов мы сразу отмели…
— По каким соображениям? — влез с вопросом самый младший из членов группы.
— Ну, во-первых, в конец списка ушли крупные, хорошо известные антикварные дома. Сам понимаешь, для какого-нибудь Сотби или Лавернье история с убийством откликнется такими репутационными потерями, что они к такому и близко бы не подошли. Во-вторых, вниз отправились те фирмы, у которых нет европейских представителей, только магазины в Новом свете.
— Но ведь Мейзенштольмы жили в Новом свете, — младший инспектор Сазонов продолжал придираться. — И дела вели за океаном. Значит, могли там и сцепиться с кем-то.
— Это да, это конечно… Только не забудь, что последние три месяца супруги пребывали в Старом свете. Если бы конфликт был настолько старым, он за это время или должен был разрешиться, или это дело вел бы какой-нибудь стражник из Монакума или где там они ещё побывали… Я могу продолжать? — спросил Пётр Шкуматов у своего начальника.
Тот кивнул.
— Так вот, в верхней части списка остались три антиквара с магазинами в Монакуме, Венеции и Люнденвике…
— Вот неожиданность, — не удержавшись, прокомментировал Сазонов. — А Лиссабон как же, они ж там тоже побывали?
— А Лиссабонская торговля принадлежит упомянутым супругам Лавернье, которых мы из списка исключили. Так вот, и это не столько антиквары, сколько агенты-перепродажники, берущиеся за любой запрос. В интересующий нас период Франц Класхофен и Генри Рейл-Даркин занимались поисками нескольких редких изданий для одного коллекционера из Турикона, а Карло Маринелли по заказу своего клиента пытался купить необычную венецианскую маску. Оба заказчика периодически постоянно приобретали и у наших пострадавших,
