Книга Одноразовый кумир - Григорий Константинович Шаргородский

надеюсь, что оно было гоблинского производства. Так что теперь он лысый до скончания веков, а носить парики наверняка считает ниже своего достоинства. Что же касается его физиономии, то там как раз все в порядке. Это вы постоянно видите другую разновидность эльфов, выведенную специально, чтобы замылить глаза и вызвать максимальную симпатию. Чистокровные выглядят именно так, как Дилдо, ну, за исключением волос.

Честно говоря, постоянное сравнение вполне неплохого разумного, который отнесся ко мне доброжелательно, с товаром из секс-шопа начинало напрягать. Я опять столкнулся с тем, что не разделяю мнение окружающих, и это вызывало внутреннее противоречие, требующее прояснения.

– Не поделитесь, откуда такая ненависть к отдельно взятому эльфу? Насчет общей неприязни я кое-какие подозрения имею.

– Подозрения?! – зашипел на меня гоблин, и теперь стало окончательно понятно, что он не совсем адекватен. – Назар, я живу очень долго и пришел в этот мир с первыми переселенцами. Когда был едва отрастившим лапки головастиком, слышал рассказы стариков о том, как жила наша раса до Великого проклятия. Даже представить боюсь, что бы я чувствовал, если бы не мог не то что огрызнуться на оскорбляющего меня ушастого, но даже подумать плохое о великих господах.

– И как же тогда вам всем удалось выбраться из такого жесткого рабства?

– Благодаря мудрости гоблинского народа. И не надо морщиться! – взвился Иваныч, заметив на моем лице какую-то реакцию, неосознанную даже мной самим. – Это мы научились проклинать покорных рабов так, чтобы влияние эльфов на их мозг снижалось. После тридцатилетней войны, когда все расы застыли на грани уничтожения друг друга и ушастые уроды снизошли до подписания мирного договора, десять лучших Плетущих сеть Тьмы отдали свои жизни, чтобы это соглашение не стало пустой трепотней. Наложенное на всех без исключения властителей эльфов проклятие убивает каждого, кто попытается сам или опосредованно поработить другого разумного. Гениальность моей расы сделала всех нас свободным. И когда я говорю «нас», то имею в виду и тебя. Возможно, всю Землю им захватить и не удалось бы, но вот Женева точно стала бы еще одним эльфийским княжеством.

Да уж, весело. Как подумал о подобных перспективах, так сразу стало не по себе. Причем не верить откровениям подпившего гоблина у меня не было ни малейших причин. За все время общения с инспектором ни разу не было, чтобы он врал без серьезных на то оснований. Крайне серьезных.

– Налей мне коньяку, – оторвал меня от мыслей квакающий голос гоблина.

Я, конечно, выполнил его просьбу, но сделал это с большими сомнениями в правильности своего поступка. Инспектор раскрыл свою пасть и выплеснул туда все содержимое бокала, благо было там не так уж много. Втянув в себя воздух, гоблин выдал какой-то вибрирующий звук, который я впервые слышал в его исполнении. Вот теперь никаких сомнений, что он набухался. Обычно инспектор контролировал все звуки, исходящие из его организма, и не позволял себе подобных вольностей.

– Я понимаю, что все эльфы прошлого жуткие уроды, но времена все же поменялись. Может, князь другой. Ко мне он отнесся вполне без надменности.

Моя попытка хоть как-то обелить своего нового знакомого вызвала у гоблина какую-то нечитаемую реакцию, впрочем, на приступ ярости не очень-то похоже.

– Не обольщайся. Шип живет долго и наверняка в свое время владел рабами. Да и вообще, эльфы не способны меняться и всегда будут убеждены, что их ушастая раса намного, вот прямо до звезданутых небес, выше любой другой. А если он тебе благоволил, то либо воспринимает как миленькую зверушку, либо имеет к тебе какой-то интерес. Если это так, то я бы на твоем месте испугался до пырпырышков. Тфу ты! Попурыш…

Квакнув что-то совсем уж невразумительное, инспектор уронил голову на барную стойку и вырубился. Что самое интересное, со стула, как бы это сделал я или любой другой человек в его состоянии, он так и не сполз. Тело гоблина словно самостоятельно раскорячилось, упираясь лапами в стойку, чтобы оказаться в максимально устойчивом положении. Что ни говори, но приспособляемость гоблинов к любым условиям просто потрясает.

Ну и что мне теперь с ним делать? Впрочем, вопрос был риторическим, так как у этого отдельно взятого гоблина имелась очень заботливая нянька. Когда Иваныч приезжает ко мне с разборками, то Беня обычно остается в машине. Похоже, глубоко в душе здоровенный орк такой же чувствительный, как и его сородич Бисквит. Правда мой друг-артефактор в нужные моменты не способен превращаться в машину для убийств, пугающую всех окружающих до икоты.

Выйдя на улицу, я перешел на противоположную сторону дороги и остановился у водительской дверцы летающего магокара. Беня опустил стекло и понимающе кивнул:

– Вырубился?

– Да, – подтвердил я и уточнил: – А что это с ним сегодня? Какие-то неприятности?

– Любовь городского начальства к ушастым, – как всегда лаконично прогудел здоровяк. Затем выбрался из машины и направился в мой дом. Там он задерживаться не стал и, не очень-то вежливо подхватив за шиворот Иваныча, понес его к машине как дорожную сумку. Зато после он очень заботливо устроил своего то ли шефа, то ли напарника на пассажирском сидении. Махнув мне на прощание когтистой рукой, орк укатил по дороге.

Интересно, почему он не стал взлетать? Возможно, гоблина в таком состоянии укачивает. С другой стороны, кто его знает, укачивает ли гоблинов вообще. Ученым сей факт неизвестен. По крайней мере, земным ученым, а гоблинские подобными интимными подробностями с хуманами делиться не спешат.

С того странного вечера прошло почти полторы недели, но я сразу же вспомнил его, причем во всех подробностях, как только услышал из динамика смартфона характерный бархатистый, чуть шипящий голос:

– Приветствую вас, Назарий Аристархович.

– Мое почтение, ваша светлость.

С момента моего похода в эльфийский пентхаус я перелопатил кучу информации и все же выяснил, что обращение «господин» обязательно для эльфов, оставшихся в своем мире. А вот женевские вполне нормально реагировали на величание, принятое в общении с земными князьями.

– У вас есть время пообщаться со мной?

Так уж получилось, что интонации в разговоре с гоблинами и даже орками я различал намного лучше, чем эльфийские, но мне почему-то показалось, что это был не вопрос, а утверждение. С другой стороны, на меня так могло повлиять воспоминание о разговоре с Иванычем.

– Конечно, ваша светлость. И, пользуясь случаем, я сразу хочу принести извинения за происшествие в вашем доме.

– Не стоит, – ровным голосом отреагировал эльф. – Мне прекрасно известно все, что происходит в моей роще, до малейших подробностей. Так что я знаю о степени вины каждого участника того конфликта. – Он