Книга Анти-Горбачев - Сергей Тамбовский

что и ни когда…

— А зачем же тогда эта фикция в Конституции?

И Щербицкий затруднился с ответом на этот вопрос…

Нефть

Примаков вылетел в Багдад после короткой, но информативной беседы с Романовым.

— Вот, сами смотрите, — выложил тогда перед ним Романов график, круто загибающийся вниз на правой части рисунка. — Это цена барреля нефти сорта Брент на Нью-Йоркской товарной бирже. В долларах, разумеется.

— Я в курсе, Григорий Алексеевич, — отвечал Примаков, — что цены на энергоносители в мире стали здорово снижаться.

— А причинами этого снижения не интересовались?

— Так глубоко в эту тему я не погружался, но наверно они ничем не отличаются от сотен других похожих ситуаций — предложение превысило спрос.

— Верно, превысило, — задумчиво сказал Романов, — а самая главная на то причина, это наращивание добычи в США и в Саудовской Аравии. А спрос снизился в связи с некоторым замедлением мировой экономики и переключением на альтернативные источники, биодизель, ветрогенераторы, солнечные батареи…

— Да-да, — вклинился в поток Примаков, — не далее, как вчера читал огромную статью в Экономисте про эти солнечные панели. Там серьёзные проблемы с коэффициентом полезного действия.

— Так вот, надеюсь, вы понимаете, что снижение цен на нефть абсолютно невыгодно нашей стране?

— Конечно, — подтвердил Примаков, — я даже могу сказать, сколько мы теряем на каждом долларе снижения, одно наше подразделение недавно делало такие подсчёты.

— И сколько же? — заинтересовался Романов.

— Около миллиарда… — ответил Примаков, — плюс-минус несколько процентов. Так что если цена упадёт на 20, допустим, долларов за баррель, то наши потери выразятся в сумме двадцати миллиардов за год.

— Не очень приятные цифры, Евгений Александрович, — сказал Романов, — а ведь к этому надо добавить потери при экспорте нефтепродуктов и газа, так что наверно её на два можно смело умножить.

— Ну не на два, — позволил себе поспорить Примаков, — но на полтора точно. Всё равно это будет не очень приятно для нашей экономики, согласен.

— Так вот, — продолжил Романов, — что-либо сделать со спросом вряд ли в наших силах — зелёная энергетика будет и дальше развиваться, а сменить падение мировой экономики на рост не под силу вообще никому. Равно как и с добычей в Штатах мы ничего поделать не сможем. А вот Саудовская Аравия и соседние с ней страны это более удобная для нас тема.

— Можно попробовать хотя бы немного сократить наш экспорт, — предложил Примаков. — Тогда мировое предложение упадёт.

— Как вы это себе представляете? — удивился Романов, — у нас все экспортные поставки идут по жёстким долгосрочным контрактам. Штрафные санкции же придётся платить…

— Некоторые контракты скоро заканчиваются — в переговорах по их продлению можно, например, проявить некоторую гибкость.

— Да, это интересная тема, — задумался Романов, — надо обдумать. Но я вас пригласил собственно по вопросам, связанным с арабским востоком — вы же, кажется, специалист именно по этому направлению?

— Не буду отказываться от очевидного, — скромно отвечал Примаков.

— Так что если коротко, вам, Евгений Александрович, даётся в руки карт-бланш на то, чтобы саудовцы и их соседи притормозили, скажем так, рост добычи нефти на своих скважинах.

— Будет ли мне оказано содействие по линии Министерства обороны? — поинтересовался Примаков.

— Безусловно — полное и безоговорочное. Поставка любых вооружений, кроме ядерных, конечно, поддержка ГРУ, любые специалисты в нужных областях.

— Можно ли будет задействовать наши контакты в дружественных разведках? — задал второй вопрос Примаков, — я имею в виду ГДР, Болгарию и Сирию в основном.

— Всё на ваше усмотрение, Евгений Александрович, — благожелательно ответил ему Романов.

— И последний вопрос — сроки?

— До конца текущего года, — вздохнул тот, — дальше по моим сведениям начнётся бесконтрольное падение, которое затормозить уже не получится.

— Тогда мне надо будет поговорить для начала с Саддамом… — начал размышлять над выполнением задания Примаков, — могу вылететь к нему в течение недели, как только МИД согласует визит.

— Вы деловой человек, Евгений Александрович, — улыбнулся Романов, — приятно иметь дело с такими специалистами своего дела.

Саддам

ТУ-154, на котором летел Примаков, сразу же после старта попал в серьёзную воздушную болтанку, которая продолжалась почти что до границ страны. Нервы у Евгения Максимовича эти неудобства выдержали, чего нельзя было сказать про его желудок — он практически не вылезал из туалета. И к месту назначения, в новенький, только что с иголочки построенный международный аэропорт имени Саддама Хуссейна, Примаков прибыл с зелёным лицом и основательно осунувшимся.

Встречал делегацию мужчина типично арабской внешности, представившийся Иззатом Ад-Дури. Это был заместитель Саддама на посту председателя Совета революционного командования (орган, заменявший правительство в 79-03 годах), а по совместительству и его сват.

— Салам аллейкум, — сказал этот Иззат, приложив руки к лицу, а потом добавил длинную фразу на арабском, — ахилан бикум дюфуна алькирам фи айр альирак альмушмиса (приветствую дорогих гостей на земле солнечного Ирака).

— Вааллейкум ассалам, — ответил Примаков и попросил перейти на английский — с арабским у него были сложные отношения.

Иззат хитро улыбнулся и перешёл на сносную английскую речь, он несколько лет провёл в эмиграции в Лондоне.

— Желаете отдохнуть после длительной дороги? — спросил он у Примакова.

— Давайте сразу к делу, — попросил тот, — отдохнём, когда выйдем на пенсию.

Иззат вторично понимающе улыбнулся и раскрыл заднюю дверь серебристого Ролл-Ройса.

— Президент ждёт вас, Евгений Максимович.

Дворец, куда привезли Примакова, был построен совсем недавно в багдадском районе Аль-Азимьях. Это было невероятно помпезное и огромное здание в классическом арабском стиле… как в 1000 и одной ночи примерно.

— Сколько же здесь комнат? — спросил Примаков, выйдя из Ролс-Ройса.

— Около тысячи, — любезно просветил его Иззат, — господин президент примет вас в зелёном зале.

— В смысле в малахитовом? — уточнил Примаков.

— У нас здесь малахит не добывают, так что нефритовый он, — любезно разъяснили ему.

----

Беседа была продолжительной и нервной — Хуссейн упирал на то, что советские друзья кинули его на произвол судьбы и не поставляют нужного вооружения в тот самый момент, когда страна истекает кровью в борьбе с персидскими узурпаторами. Евгений же Максимович был предельно корректен и как мог, сглаживал углы и