Книга Синдикаты на краю империи - Ян Анатольевич Бадевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не позавидуешь пилоту.
Жуткая смерть.
Мои пальцы непроизвольно сжали коммуникатор. Поначалу чужой не подавал признаков жизни, но затем в голове прозвучал ровный голос:
Контакт с колонией установлен.
А в следующую секунду Бродяга выдал нехорошую новость:
— В доке посторонний.
— Что? — офигела Джан.
Я среагировал молниеносно:
— Дверь в мою комнату. Живо.
Стена гостиной подёрнулась рябью искажений.
Не дожидаясь, пока проём очертится целиком, я метнулся в спальню, подбежал к столу, резким движением выдвинул полку и достал кусаригаму. Снял чехол с серпа, бросил на кровать.
— Проведи меня в док. И срочно отстыковывайся.
— Пункт назначения?
— Не важно. Двигай в Новоси… тьфу, в Никополь.
Путешествие сквозь чужие измерения не ощущаются, пока не выглянешь в окно. Мне было не до панорамных видов: посреди комнаты сформировалась шахта с винтовой лестницей. Преодолев три витка, я спустился в узкий коридор, упирающийся в некое подобие корабельного люка.
— Он там, — сказал Бродяга.
Я отбросил все посторонние мысли.
Человек, переместившийся в док, сумел обойти протоколы безопасности Бродяги. Я думал, это невозможно, но факты — упрямая вещь. Обычный прыгун на такие подвиги не способен. Значит, боец Дома Волка вооружён хитрым артефактом. И да, он представляет угрозу.
— Сними защиту с двери, — попросил я.
— Уверен?
— Да.
— Готово.
Применяю свой дар к люку, и створки делаются прозрачными.
Док представляет собой вытянутое помещение, смахивающее на «гроб» в японском капсульном отеле. Темно, никакого освещения. Да и зачем оно нужно, если АРМ имеет принципиально отличные от человеческих механизмы восприятия? «Гроб» довольно просторный, размерами с комнату. Свет коридорных ламп внутрь не попадает, но я непостижимым образом фиксирую контуры помещения.
— Выключи лампы, — попросил я.
Панели над головой погасли.
Несколько секунд мои глаза привыкали к абсолютной темноте. Если нет окон, светящихся панелей, индикаторов… вы ничего не видите. В принципе. Так что я сделал прозрачными ещё несколько перегородок. Док наполнился тусклым мерцанием городских фонарей и неоновых вывесок над закрытыми заведениями. Достаточно, чтобы рассмотреть поле боя.
Пусто.
В доке никого нет.
— Ты ничего не напутал, Бродяга?
— Он здесь.
Твою ж мать.
Контуры человеческой фигуры расплывались, смазывались, как бы врастали в структуру дока. Мне стоило огромных усилий, чтобы рассмотреть силуэт в капюшоне. Ни лица, ни возраста, ни пола. Зато в руках — два коротких клинка.
Зря я, наверное, полез в док с кусаригамой.
Тесно, узко, не развернуться.
Ай, пофигу.
У меня же есть чудо-способность.
Запускаю вращение груза по вертикали, в нижней точке пинаю ногой и пропускаю сквозь полотно люка. Цепь разматывается, шарик несётся к голове незваного гостя. Фигура смещается, уклоняясь от удара. Хм…
Возврат.
Наматываю цепь на левый кулак, серп зажимаю в правой ладони. И прохожу через створки, на которых Бродяга снял защиту.
У противника два меча.
Ну, нечто среднее между мечами и ножами.
Смогу ли я удерживать концентрацию, чтобы клинки утратили вещественность? Сомнительно, ведь мой оппонент будет перемещаться.
Проницаемость.
Всё, кроме рук.
Фигура быстро сокращает дистанцию, делает ложный выпад левой рукой, а правой пытается достать меня в шею. Думаю, это хороший боец, он сражается в абсолютной темноте. Я — читер. Потому что одна из стен остаётся прозрачной.
Игнорирую атаку.
Клинок входит в призрачную плоть моей шеи, не встретив сопротивления. Я не вижу лица своего противника, но подозреваю, что он удивлён.
А драгоценные секунды потеряны.
Захлёстываю цепь вокруг правой кисти врага, отступаю на шаг вправо и по привычке тяну цепь по вектору атаки, чтобы сбить равновесие. Рывок не приносит результата — цепь соскальзывает с руки.
Что?
Странный тип, конечно. Темнота темнотой, но фонари должны выхватывать хоть какие-то детали. А здесь — угольно-чёрный трафарет. Будто в театре теней находишься.
Ухожу влево, взмахиваю камой.
Враг уклоняется.
Заряжаю лоу-кик под колено. Проходит, но ощущение такое, словно упырь покрыт акульей кожей или чем-то похожим. Гибкий доспех? Каббалистическое изделие?
Размышлять некогда.
Отвожу меч цепью, сохраняя проницаемость. Ки перекачивается по организму, но долго в таком режиме не продержаться. Надо понять, где у этого урода слабые точки.
Взмах камой.
Враг уклоняется.
Шаг влево, пропустить клинок мимо, заблокировать локтем чёрную руку и рубануть зажатым в кулаке грузом по корпусу оппонента.
Чуваку больно.
Ага, попался. Броня защищает от скользящих колюще-режущих ударов, но дробящие тупые предметы никто не отменял.
Ныряю под руку.
Противник открывается и получает локтем в челюсть. Удар хороший, но это не нокаут. Пошатнувшись, неизвестный быстро восстановил ориентацию и ткнул меня своей железкой в голову. По инерции уклонившись, врезал ему коленом в бок. Вот здесь говнюка скрючило.
Отпускаю полметра цепи, раскручиваю и бью в голову. Оппонент подставляет меч. Голову от удара спасает, но цепь наматывается на кисть. Чтобы не повторять прежних ошибок, тяну вниз, одновременно ныряя под выпад вторым клинком, и всаживаю каму под ребро врагу. Здесь тонкий нюанс — я успеваю сделать лезвие проницаемым, а затем возвращаю серпу вещественность.
Силуэт рычит.
Выдёргиваю клинок, вслушиваясь в хлюпающие звуки. С острия срывается чёрная капля. Делаю цепь проницаемой — она соскальзывает с захваченной правой кисти. Пробиваю с ноги в грудину. Врага сносит ударом к стене. Шаг-подшаг, проницаемость, выпад, восстановление.
Оппонент сползает по стене, хватаясь за горло.
Наваждение схлынуло.
Зыбкие контуры сделались отчётливыми, неровный свет фонарей начал выхватывать мелкие детали. С точки зрения физики я не могу воспринимать изображение с подсветкой извне — стена ведь никуда не исчезла. Думаю, зрение перестроилось настолько радикально, что эти условности утратили смысл.
А вот ки надо экономить.
— Включи свет, — устало попросил я.
Бродяга выполнил приказ.
Лампы врезались в потолок, обзавелись плафонами. Вспыхнул ряд молочно-белых квадратов. Я обнаружил в метре от себя распростёртое на полу тело. Юноша лет восемнадцати. Стройный, мускулистый, бритоголовый. С широко распахнутыми в бесконечность глазами. Война, как известно, дело молодых. Помогает против от морщин…
А вот костюмчик парнишки меня заинтересовал.
Напоминает «вторую кожу» дайверов.
Бросив кусаригаму на пол, я шагнул вперёд, присел на корточки и провёл пальцами по шероховатой поверхности доспеха. Как наждачка. Однако… стоит нажать посильнее, и пальцы соскальзывают. А ещё мне показалось, что материал пружинит, прогибается… но до определённых пределов. К примеру, если взять меч и ткнуть в броню, повредить ткань не удастся. Лезвие даже царапины не оставит. Шея паренька закрыта плотным воротником из такой же брони, на голове — капюшон.
— Ярче, — приказал я.
Лампы увеличили мощность.
Так и есть.
Присмотревшись повнимательнее, я обнаружил тонкую вязь каббалистических Знаков, выгравированных на поверхности брони. Знаки выстраивались в цепи, соединялись в сложные геометрические рисунки, и всё это смахивало на формулы безумного учёного.
Самое интересное — я не обнаружил разрезов в тех местах, где смог пробить материал камой. Возникло подозрение, что ткань обладает способностью восстанавливаться.
— Вот дерьмо, — выругался я вслух. — Бродяга, ты не знаешь, как на сей раз обошли твои протоколы?
— Тут всё просто, — последовал спокойный ответ. — Этот человек прыгнул через стыковочный узел во время внедрения АРМ.
— И ты не смог помешать?
— Док был открыт.
— Здорово. А что значит… прыгнул?
— Телепортировался. Перед нами одарённый с навыками мгновенного перемещения.
— Но дальше он проникнуть не смог.
— Разумеется. Вот здесь и сработали мои протоколы.
— А что за одежда на нём?
Бродяга впервые за время нашего знакомства не смог ответить чётко.
— Не знаю, Сергей. Я вижу Знаки, это человеческая каббалистика. Я не владею этой наукой, поэтому… ничего не могу сказать о свойствах брони.
— Но это броня.
— Безусловно.
Я уж совсем настроился расколупать место предполагаемого надреза и перехватил поудобнее трофейный меч, но в следующую секунду мне пришлось отказаться от этих планов. И быстро отскочить. Потому что костюм клановца начал расползаться, потрескивать и осыпаться пылью на ребристое покрытие дока. Вдоль швов проскакивали голубые молнии.
Когда всё закончилось, передо мной лежал обычный труп.
Без одежды.
В луже собственной крови.
Глава 30
