Книга Назад в СССР: Браконьер - Максим Гаусс

и отправился в Соболевку. Решил идти не напрямик, а сделать небольшой круг и пройти по окраине поселка. Прошел мимо той деревянной вышки, на которой мы с егерем ожидали появления медведя, двинулся дальше. Миновал пустующий дом Вязовскина. Занес домой свои вещи, что забрал у завхоза.

Взял в руки конверт Федора.

Он был плотный, хорошо запечатанный и узнать, что находится внутри, я не мог. Думаю, это своего рода некая проверка на вшивость — влезу я туда, или нет. Ну, Федор… Конечно, не исключено, что я просто себе накрутил то, чего на самом деле нет.

Здание телеграфа я отыскал без проблем.

Никогда не отправлял телеграммы старым способом, но это оказалось даже забавно. Пожилая телеграфистка сначала отнеслась ко мне недоверчиво:

— А ты чьих будешь? Что-то я тебя тут раньше не видела.

— Я Евгений Громов, племянник нашего егеря, — просто ответил я. — У него уже неделю живу. Рад познакомиться.

— У Ивановича? — телеграфистка не торопилась отвечать взаимностью. — Кстати, как он? Его же утром вертолетом забирали, что случилось-то?

— Ой, да я и сам не знаю. Мы нашли его на опушке, неподалеку от дороги. Можно сказать ему повезло. Волки на него напали, ума не приложу, как ему удалось в тайге от них отбиться.

— Ясно. А я Татьяна Егоровна, уже пятнадцать лет телеграфистом тут работаю.

— Приятно познакомиться. Меня тут попросили отдать телеграмму, на отправку.

— Кто?

Федор ведь ничего не говорил о том, что его имя называть нельзя, поэтому я ответит как есть.

— А! Ну, конечно, — недовольно ответила женщина и убрала конверт куда-то под стол. — Будет время, отправлю.

Тут мне в голову пришла любопытная идея.

— Татьяна Егоровна, а подскажите, наш егерь куда-то телеграммы отправляет?

— Телеграммы нет, а письма да. У него же каждые три месяца отчеты по проделанным обходам в министерство охотничьего хозяйства уходят. Честно говоря, мне кажется, они в пустоту уходят и никто их не читает. По крайней мере, ответа ни разу не было.

— А почему так?

— Да потому, что мы у черта на куличках. Кому мы тут нужны?

— Да ну. Не может быть.

— Ну, насмешил, — рассмеялась женщина. — Егерь наверняка рассказал, что у нас тут за лагерь под боком находится? Сколько раз ни жаловались, все без толку. А ты говоришь…

— А как вы относитесь к людям Снегирева? — осторожно поинтересовался я.

— Браконьеры. Допрыгаются когда-нибудь, что их всех посадят. Шутка ли, уже совсем страх потеряли. Управы на них нет и никто им не указ. Этот Снегирев жирная шишка. У нас же тут милиции нет, а до ближайшего города километров восемьдесят, прямо через тайгу. Вот я и говорю, кому мы тут нужны? Уж Матвей Иванович с ними бороться пробовал не раз, да только руки у него связаны. А с области никто и пальцем не почесался…

Само собой, спросил я не просто так. Намеревался прощупать почву и понять, как сама Егоровна относится к людям Снегирева. В общем-то, ответ меня не удивил.

— Я могу на адрес, куда Иваныч письма слал, отправить анонимную телеграмму? — осторожно уточнил я. — Только не от меня, а от имени егеря?

— Хм… Странная просьба, — нахмурилась телеграфистка. — Ну, можно. Пиши текст, а я сделаю все остальное.

— Отлично, спасибо. Что по оплате?

— Мне сначала нужно посчитать количество слов.

— А я могу текст на телеграфе сам набрать?

— Нет. Так не положено.

— А если подумать? — осторожно надавил я. — У меня важная информация от Матвея Ивановича. Он сам не успел отправить, попросил меня.

— Все равно не положено, — заупрямилась Татьяна Егоровна.

Тем не менее, все-таки протянула мне чистый бланк и карандаш.

Я отошел за небольшой деревянный столик и глубоко задумался. Основной недостаток телеграмм состоял в том, что много текста передать было нельзя. Ну, то есть можно, но дорого. В поздние годы еще куда ни шло, а в пятидесятые с этим было куда сложнее. Мне предстояло написать максимально короткий текст, способный передать всю суть. Хорошо бы воспользоваться телефоном, но я так и не выяснил, заходила в Соболевку телефонная линия или нет.

Пришлось помозговать. В итоге, после пяти минут исправлений и зачеркиваний, получилось следующее:

«Главному охотоведу края. Выяснил, что браконьеры намерены уничтожить много волков. Используют отравленное мясо. Сроки не известны. Прошу принять меры. Егерь»

Я был твердо убежден, что доверять мне было некому. Как я и говорил ранее, милиции в Соболевке почему-то не было. Точнее, само здание стояло, даже вывеска имелась. Только со слов лесника я понял, что года полтора назад единственного сотрудника с концами забрали в областной центр, а нового так и не прислали. Ну а единственная руководящая сила, которая обладала хоть какой-то властью — это Тимофей Александрович.

— А что вы про нашего председателя скажете? — снова поинтересовался я.

— А что? — отозвалась Татьяна Егоровна. — Александрович нормальный мужик. Толковый. Егерем раньше был, пока пальцы в тайге не потерял. Потом в Москву ездил, но вернулся обратно и с тех пор сельсоветом руководит. Никто на него не жалуется. Ты сам сходи, пообщайся.

В Москве, значит, был? Так может там он и познакомился со Снегиревым? Хм… Возможно, мне действительно стоит с ним попробовать поговорить. Сойти за наивного дурачка несложно и возможно удастся выяснить его роль в этой большой игре. Но было у меня какое-то скверное чувство, которое я пока объяснить не мог.

В итоге, закончив с текстом, вновь подошел к окошку.

— У меня готово!

Телеграммы передавались по телеграфной сети в ближайший населенный пункт, имеющий телеграфную связь, а дальше, в порядке очереди, они доставлялись адресату. Там подключался почтальон, ну а дальше все понятно. Не очень удобно, но телетайпы появятся только лет через двадцать…

— «Молния»?

— Что?

— Срочность передачи какая? — уточнила Егоровна.

— Ну да, пусть будет «молния».

— Ясно. Давай сюда бланк.

Честно говоря, не хотелось мне, чтобы она видела текст послания. Все-таки содержание было как минимум странным. Но куда деваться?

Скользнув по тексту глазами, она ничего не сказала. Молча отошла за перегородку и запустила аппарат. Несколько минут было тихо, потом я слышал только какое-то щелканье, затем все снова затихло.

— Ну, все. Ушла твоя телеграмма.

— И вы не спросите, почему такой странный текст?

— А меня это не волнует. У каждого своя работа, — недовольно ответила телеграфистка. — Так. С тебя два с половиной рубля.

— А чего так дорого? — для вида заупрямился я.

— Сам сказал «Молния». Двадцать слов, по десять копеек за каждое. И пятьдесят за бланк. И то, это я с тебя по-божески.

— Ладно, ладно. Вот.

Отсчитав ей два с половиной рубля.

Если мой план сработает, то главный охотовед, которому подчинялся егерь, в короткие сроки получит мое сообщение и если поймет масштаб угрозы, пришлет сюда кого нужно. Так что малину товарищу Снегиреву я определенно подгажу. Может, даже, основательно.

Попрощавшись с телеграфисткой, я отправился домой.

По пути наткнулся на группу патрульных. Это был Гришка Денисов и его компания. На сей раз их было четверо — видно было, что бродить в патрулировании им уже осточертело, а новых задач председатель на них не возложил. Тащиться самим не пойми куда, без проверенной информации, они не собирались. Молодые, амбициозные и смелые, но не дураки.

— Эй, эй… Погоди! — вдруг окликнул меня Денисов.

— Ну, здорова, охотники! — поприветствовал я. — Как улов? Медведя нашли?

— Да какой к черту улов! А медведя здесь нет, — недовольно отозвался Денисов, смерив меня недовольным взглядом. — Старик упрямый, так ничего и не сказал. Слушай, ты ж его племянник, может, поможешь?

— Да? Интересно чем? — удивился я. — Уже почти двое суток прошло, медведь вроде бы ни на кого больше не нападал. Наоборот, егерь увел его за собой в тайгу.

— Ерунда все это, — вмешался другой охотник, чуть постарше Гришки. — К тому же, мы видели, как старика утром забирали вертолетом. Уж не медведь ли на него напал?

— Волки, — пояснил я, хотя не был в этом уверен.

— Ладно. А где лежка у медведя знаешь?

— Тьфу, сдался он вам… — разозлился я. — Знаете, я тут краем уха слышал, что где-то на севере-западе отсюда есть у Ивановича большое зимовье. Думаю, туда и нужно идти. По крайней мере, я что-то такое слышал.

Гришка и его дружки переглянулись.

— И что там?

— Понятия не имею. Иваныч не говорил. Ладно, мне идти уже пора! А вам удачи!

С этими словами я отправился домой. Меня проводили недовольными взглядами, но мне было все равно.