Книга Посох Велеса - Евгения Витальевна Кретова

поглядывая на Енисею и Истра, будто ища их поддержки, – только беда в том, что никто из нас не овладел светлым мороком до такой степени. Он доступен только волхвам. Катя оторопела. Вот те раз!.. Только волхвам, значит…

– Я могу попробовать сделать звезду. Это, конечно, не светлый морок, но все-таки, – донесся голос Ярославы.

Ребята оживились.

Ярушка не стала дожидаться, пока ее начнут уговаривать. Поднялась. Катя удивилась, увидев, насколько бледна ее подруга. И глаза, прежде такие живые, сейчас потухли и обесцветились. Не ранение же так на нее подействовало? Катя своими собственными глазами видела, как затянулись все раны. Что тогда еще?

Подруга между тем вытянула вперед сомкнутые руки ладонями вверх так, будто собирала в них дождевую воду, закрыла глаза, а когда открыла их, то на ее ладонях лежал большой шар голубого света, необычайно яркий и в самом деле похожий на звезду. Она взмахнула руками, и яркий шар взлетел ввысь, озаряя все вокруг холодным синеватым светом. На сумеречной карте, в том самом месте, на которое указывал Истр, в это же мгновение загорелась крохотная синеватая точка.

– Ура! Вот они мы! – завопил он, приплясывая.

– Ты здорово придумала, Ярушка, – Олеб улыбался и, казалось, был счастлив.

Ярослава на миг подняла на него синие глаза, на миг в них промелькнула тень улыбки и… тут же погасла. Девушка снова вернулась к своему занятию – продолжила сосредоточенно ковырять землю.

Ребята были настолько счастливы, что их путешествие приходит к концу, что никто, казалось, не заметил этого. Одна Катя не спускала с нее обеспокоенного взгляда.

– Давайте это отметим поеданием каши! – предложил Истр. – А то у меня живот к спине прилип от голода. Я, конечно, парень бывалый, и не в такие переделки попадал! Но до сих пор прямо слабею, когда каша не еденная стоит и сохнет, ей-богу!

– А что, Истр, – подмигнул остальным Олеб, пока друг доставал из сумки ложку, – ты и когда с русалками хороводы водил, тоже, небось, кашу требовал?

Истр замер:

– Не напоминай мне про этих безмозглых русалок, я еще не простил им барахла, которое они мне, порядочному человеку, продали втридорога.

– Это ты опять про пояс свой? – хохотнул Олеб и шепотом добавил, повернувшись к девчонкам: – Вы ешьте, ешьте, он, пока болтает, не ест, глядишь, нам тогда больше достанется.

Истр встрепенулся:

– Подлые твари меня бесчестно обольстили, уговорили то есть, купить у них шикарный пояс, сказали, из водорослей реки Черной Смородины, взяли с меня цельных три золотых, а пояс оказался – позор один, порвался в первой же драке.

Катя улыбнулась. Настроение у всех, понятное дело, было замечательное.

* * *

С другой стороны горы Шкода и Афросий ругали Антона. Того отправили осмотреть окрестности, найти следы Кати и ее друзей, а тот мало того что ничего не нашел, так еще упал в овраг и вывихнул ногу. Идти теперь сам не может. Хорошо хоть бабка Ирмина куда-то пропала, а то сейчас бы такое устроила, даже страшно подумать.

– Кстати, довольно странно, что она куда-то делась, – отметил Афросий, смачно сплевывая травинку, – то не отставала ни на минуту, то нет уже с самого прибытия в эту глухомань. Где мы, кстати? Все трое были голодны и злы. Попадись им сейчас Катя, точно бы прибили. Афросий, пока они ждали Антона, поймал пару мелких птичек, с помощью зажигалки разжег костер и поджарил их прямо на углях. Этого было мало, но все равно хоть кое-что.

– Эй, Шкода! – окликнул Афросий.

Тот остановился, хмуро глянул через плечо:

– Чего тебе?

– Мне что, с этой штуковиной, – он взмахнул кнутом, данным ведьмой, – так и ходить наперевес? Далась она мне, ей-богу, у меня ж пистолет есть. Может, выбросить?

– Выброси, – Шкода равнодушно пожал плечами, – Ирмина спросит, так ей и скажешь: «Фигня вопрос, где-то выкинул за ненадобностью». Спасибо от нее услышишь.

Афросий нервно сплюнул в траву, пробубнил:

– На черта мы вообще с этой бабкой связались? Чё, народу мало, кого грабануть, что ли? Или тихо-мирно покопать могильники.

Шкода покосился на свой меч: он положил его рядом с собой на траву. Лишь только он выпустил его из рук, тот перестал истекать угольно-черным пеплом, стих, будто заснул.

– Спрячь кнут свой, из рук выпусти.

– Куда спрячь?! – дернулся Афросий.

Антон, делавший все это время вид, что спит, отозвался:

– Заколебал ныть, Афросий. Штанину оторви, в нее замотай и за пазуху убери.

– А ты не умничай, – взревел громила. – Я и по зубам могу дать.

И бросился к Ключнику.

– Не дергайся, Афросий! – Шкода недобро глянул на подельника. – Тоха дело говорит.

И сам снял с себя рубашку, оторвал от нее рукава и, аккуратно обмотав ими Ирминин меч, закрепил его на поясе.

Афросий прищурился и сделал то же самое со своим кнутом.

– Двинули, – тихо скомандовал Шкода.

– Давай его тут оставим? – крикнул Афросий, кивая на Ключника. – Будем возвращаться – заберем, или бабка эта пусть его вытаскивает.

– Нет, – отрезал Шкода, – втроем пришли, теперь либо втроем выберемся, либо пропадем здесь. Вместе надо держаться.

Афросий в ответ тяжко и витиевато ругнулся, но спорить больше не стал.

Напившись воды из ручья и соорудив нечто наподобие носилок, они посадили в них Антона и двинулись вслед за Катей.

* * *

Торопить никого не пришлось, ребята быстро поели, разобрали наполненные Истром фляжки с водой и двинулись в путь. Первым, мурлыкая какую-то залихватскую песню, пошел Истр – съеденная каша и победа в споре насчет их местонахождения сделали его веселым и жизнерадостным. Солнце палило не так сильно, тропинка, ведущая от поляны, была ровной и хорошо утоптанной. Щебетали в вышине птицы, переговариваясь о своих птичьих нуждах. Гудели комары.

За ним, тихо переговариваясь, шли Олеб и Енисея. Катя и Ярослава – последние. Катя специально отстала от остальных, чтобы поговорить с Ярушкой.

– Ярослава, – Катя придержала ее за рукав, чтобы быть уверенной, что их точно никто не услышит. – Что происходит?

– Ты о чем? – Ярослава постаралась изобразить на лице непонимание.

– Только не пытайся мне врать, – строго оборвала Катя все попытки скрыть от нее правду, – не позорься. Что произошло, пока меня не было?

Ярослава молчала.

Прошла минута, за ней другая, третья. Кате уже казалось, что подруга не собирается отвечать, и она заготовила гневную тираду про доверие и лучших друзей. Но она не понадобилась.

Катя внезапно услышала, что Ярослава всхлипывает.

– А ну не реви! – Катя встряхнула подругу за плечи. – Говори!

Но Ярослава не могла, она вся как-то осунулась, скривилась, беззвучно рыдая. Она хватала ртом воздух, как рыба, но