Книга Некто или нечто? - Михаил Ефимович Ивин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В 1919 году к Ивановскому в Ростов приехал его ученик по Петербургскому университету, впоследствии академик, Николай Александрович Максимов. Кажется, от него Ивановский узнал о смерти Андрея Сергеевича Фаминцына. Фаминцын скончался в декабре 1918 года в голодном Петербурге, на восемьдесят четвертом году жизни. Незадолго до смерти он оглох. Он перенес тяжелейшую операцию. Но продолжал работать до последнего дня жизни.
Ивановский спросил у Максимова про Михаила Семеновича Цвета, с которым потерял связь. Максимов ничего не смог ему сказать. А Цвет в это самое время умирал в Воронеже, прожив на свете всего только 47 лет. Первые три года после эвакуации из Варшавы он пробыл в Нижнем Новгороде. В 1918 году неожиданно для себя был избран профессором Юрьевского университета. Юрьевский университет, тоже под угрозой немецкого нашествия, был эвакуирован в Воронеж. Туда Цвет, избранный профессором, и переехал…
Максимов уезжал от Ивановского с тяжелым сердцем. «Я застал его уже совсем стариком, — вспоминал впоследствии Николай Александрович, — очень ослабевшим и болезненным, хотя ему в то время было всего 55 лет».
Спустя год после этого свидания, 20 июня 1920 года, Ивановский умер.
Значимость человеческой жизни определяется не числом прожитых лет, а содеянным. Да, конечно… Но когда размышляешь о судьбе таких людей, как Ивановский и Цвет, то тебя охватывают сложные, трудно передаваемые чувства. Тут и восхищение и гордость; тут и острая горечь ранних утрат, тут и немалая доля грусти.
Потомки оценили вклад Ивановского в мировую науку.
Но сам он вряд ли подозревал, как благодарно ему будет человечество.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Глава пятнадцатая
Вирус — это вирус
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
В 1961 году в Нью-Йорке вышла книга с необычным посвящением. На титульном ее листе, в правом верхнем углу, напечатано: «Посвящается Nicotiana tabacum». Пониже на фотографии — молодое табачное растение, высаженное в цветочный горшок.
Не правда ли, странная у автора книги фантазия? Придумать же надо такое посвящение — не учителю, не другу, а растению. Название ее — «Вирусы и природа жизни». Автор — У. Стэнли; соавтор — Э. Вэленс.
В свои студенческие годы сын издателя провинциальной газеты Уэндел Стэнли известен был в родном Риджвилле, штат Индиана, как хороший спортсмен. Футболу он посвящал, вероятно, не меньше времени, чем химии, которую изучал в колледже. Его даже избрали капитаном местной команды.
Однажды Стэнли отправился в небольшой городок соседнего штата Иллинойс: захотелось посмотреть футбольный матч да заодно посетить и тамошний университет. В химической лаборатории Иллинойского университета Стэнли разговорился с ее руководителем профессором Адамсом. Ученый, видимо, приметил в рассуждениях студента что-то серьезное, так как неожиданно предложил ему место в своей лаборатории. Стэнли согласился не раздумывая. Проработав у Адамса четыре года, он стал кандидатом наук.
В 1931 году Стэнли пригласили на работу в Нью-Йорк, в Рокфеллеровский научно-исследовательский институт. Молодому ученому дали задание, указали срок: один год. Спустя шесть недель Стэнли доложил директору, что работа сделана, и попросил новую тему. Директор подумал и сказал:
— Мы открываем новую лабораторию — химии вирусов. Не хотите ли этим заняться?
— С удовольствием!.. Но что такое вирусы?
— Быть может, вам удастся это выяснить?!
Так Стэнли занялся химией вирусов. И тут он уже совсем забросил футбол, то ли потому, что его поглотили научные занятия, то ли потому, что он перешел в разряд старичков, ему уже минуло 28 лет. Но когда он, лет двадцать пять спустя, попал в Москву, то упросил советского вирусолога В. Товарницкого съездить с ним на футбольный матч. Попав на стадион, ученые увидели объявление: игру перенесли на другой день. Стэнли огорчился, но стадиона не покинул, остался смотреть легкоатлетические соревнования…
В 1935 году Стэнли совершил открытие, которое привело в смятение ученый мир, а самому первооткрывателю принесло Нобелевскую премию.
Он изучил труды Ивановского и Бейеринка. О первооткрывателе вирусов он писал впоследствии: «Право Д. И. Ивановского на славу растет с годами». Стэнли говорит далее, что открытие молодого русского ботаника равнозначно открытиям Пастера и Коха.
Но что же такое вирус? Вопрос этот, возникший в конце минувшего столетия, занимал Стэнли и тогда, когда он штудировал труды основоположников вирусологии, и тогда, когда налаживал первые опыты в лаборатории. Верно ли, что вирусы способны размножаться? Не кажется ли это нам? Быть может, то, что мы называем вирусной частицей — это просто фермент, белковая молекула? Такой взгляд высказывал современник Ивановского, англичанин А. Ф. Вудс. Ферменты не размножаются, они синтезируются — штампуются, фабрикуются, как хотите, — внутри клетки. Быть может, с вирусами происходит то же самое? Но вирусы заразны, а с ферментами такого не бывает, чтобы они становились разносчиками болезней.
Все ж таки надо остановиться на каком-то предположении, чтобы иметь отправную точку для начала опытов. Придя к мысли, что вирус табачной мозаики, возможно, белок, Стэнли попытался выделить его из больных растений. Работа, как писал впоследствии сам ученый, «была довольно скучной и утомительной». Он занялся тем, что химики именуют высаливанием белков. Белки этим способом выделяют, осаждая их из растворов солями, чаще всего сернокислым аммонием.
Стэнли промалывал табачные листья, пораженные мозаикой, через мясорубку, выжимал затем сок из зеленой кашицы, отстаивал, сливал, пропускал через множество тонких фильтров, обрабатывал химикалиями.
Канитель длилась два с половиною года. Переработав за это время тысячу килограммов табачных листьев, пораженных мозаикой, Стэнли добыл столовую ложку белых игольчатых кристалликов, различимых по отдельности лишь в микроскоп.
Да ведь это кристаллы Ивановского! Дмитрий Иосифович наблюдал их лет за сорок до Стэнли в срезах больных листов табака, но, по тогдашнему состоянию науки, не смог, да и не пытался даже ни выделить их, ни определить их природу. Стэнли, пользуясь методами новейшей химии, выделил кристаллы в чистом виде. Но что они такое?
136
По всей видимости, белки, так как содержат углерод, кислород, водород и азот в том же соотношении, что и все обычные белки.
Надобно на всякий случай проверить, не служат ли эти белки передатчиками болезни. Стэнли приготовил из белых кристалликов слабый раствор, смочил в нем марлю и потер ею несколько здоровых листьев табака. Через некоторое время на листьях появились пятна табачной мозаики!..
Кристаллы несут в себе заразу! И это после того, как сок, из которого они добыты, претерпел уйму химических обработок, безусловно убивающих все живое. Может быть, странное белковое вещество, принявшее форму кристалликов, попросту ядовито — никакого заразного начала тут нет? Проверили. Оказалось, что кристаллики способны размножаться. Да, да! И, по мере размножения, они
