Книга Сад мертвых бабочек - Антон Леонтьев

Совершенно иные.

Главгопник смутился:

– Ну, нет. Ты того, извини, если чего. Не умею я с бабами толком общаться. Стеснительный я, в общем!

Главгопник – и стеснительный? Анжела даже слабо улыбнулась – впервые за все эти дни в больнице.

Кстати, сколько она уже там провела? Этого она не знала.

Тот же продолжал:

– И вообще, этот пожар уж слишком к месту был. Знаешь, такое ведь случайно не происходит!

Каменея, Анжела все же сумела выдавить из себя:

– Это ж был взрыв газового баллона…

Она помнила, о чем говорили пожарники и милиция.

– Да, газ там рванул, это так, но было ли это причиной пожара? Нет, не было! Потому что это был поджог!

Анжела так вцепилась в лавку, что пальцы у нее побелели.

– Поджог? – прохрипела она. – Ты уверен?

Главгопник мрачно кивнул.

– Есть у меня кое-какие связи и в ментовке, и у пожарных. Да, поджог, однако это неофициальная версия, потому что сверху приказано учитывать только одну: несчастный случай и возгорание в результате взрыва газового баллона. То есть никто не виноват, два трупа есть, но что поделать, се ля ви, как говорится…

Анжела хотела знать одно – кто!

Даже не кто устроил поджог, хотя и это тоже: а кто отдал приказ разрабатывать версию о несчастном случае.

– Кто приказал? – прошептала она, и главгопник усмехнулся:

– Товарищ прокурор города!

Ну да, отец Зойки! Но почему?

– Он не хочет… не хочет нового шумного дела, поэтому списывает все на случайность?

– Ну, он ведь может заработать эти, как его, лявры, если раскрутит дело и отыщет виновных, но он явно не горит желанием…

Горит… Как дом Демидыча… В ее мозгу снова вспыхнули картинки той ужасной ночи.

– Лавры, – поправила она автоматически. И тут с интересом взглянула на главгопника.

Имени которого она так и не удосужилась за все это время узнать.

Тот же продолжал:

– Но он кого-то явно покрывает! И сама подумай, кого! Добавлю только, что он в школе учился вместе с зайцем! А потом они вместе элитный дачный кооператив «Овраг» основали.

Ах, ну да, не зайцем, а Зайцем, заместителем начальника городской милиции.

– Значит… – Анжела попыталась мыслить логически. Так же, как это сделал бы Валька, большой любитель классических детективов.

Тех самых, которые он брал для прочтения из личной библиотеки Демидыча.

Библиотеки, которая, как и коллекция фотографий, сгорела вместе с домой.

И с самим Демидычем. И с Валькой.

– Значит, прокурор покрывает Зайца!

Главгопник кивнул:

– Ну да. Они все одна шайка-лейка. Члены одного дачного кооператива под названием «Мафия». Это, как его, коррозия…

– Коррупция.

– Она самая! Только зачем прокурору покрывать Зайца? Из-за того, что тот с ним в одном классе штаны протирал или на даче у оврага шашлычок жарил?

Уж точно нет. Или чтобы оказать Зайцу услугу – и сделать того своим должником, одновременно имея на него компромат.

Или же…

Что бы сказал Валька?

– Они все заодно! И в плане коррупции, и, не исключено, в плане все этой коричневой мерзости, которая творится на задворках города!

Главгопник подтвердил.

– Говорят, что сынок Заяц через своих нациков вербует дебилов, которые потом, со временем, переходят в распоряжение папаши Зайца. Ведь под тем ходит своя собственная ОПГ, и это не для кого не секрет. Мне тоже туда предлагали вступить, но я дурачком прикинулся, что не просекаю, о чем базар, и от меня отстали.

Анжела с интересом посмотрела на главгопника.

– А разве стать крутым бандитом – не твое жизненное кредо?

Тот осклабился:

– Чтобы потом в возрасте не позднее двадцати шести лечь на местном кладбище в первом ряду, под уродливым монументом из черного мрамора, на котором ты сам изображен в полный рост? Нет уж! Лучше уж тогда сразу в адвокаты подаваться – они и гребут не меньше, и живут дольше, и всеми уважаемы, и теми, кто «в законе», и самим законом!

А главгопник был очень даже себе на уме.

– Как тебя зовут? – задала Анжела наконец вопрос, который должна была задать вообще-то уже давно.

Тот, заулыбавшись, ответил:

– Ну, Вэл. Ну, это мои меня так кличут. А вообще Валька!

Так у нее появился Валька – новый Валька.

Когда Анжела вышла из больницы, все похороны уже состоялись: и Вальки, ее первого и единственного Вальки, и Демидыча.

И мамы.

На могиле мамы, скромной и в углу большого кладбища, она побывала с новым Валькой.

Валькой номер два.

Даже к Демидычу наведалась.

А вот Вальку, ее Вальку номер один, она так и не посетила: не смогла.

Заглянула и на пепелище, где, пройдясь по черным, прогоркло пахнущим, развалинам, обнаружила массу рамок с обугленными фотографиями.

Коллекцией Демидыча и работами его первой жены, Ниночки.

Повезло ей отыскать даже одно фото, только закопченное, но не превратившееся в труху.

Это была большая черно-белая бабочка.

Это фото Анжела взяла с собой.

После выписки она вернулась домой к Вальке, хотя это было неверно.

Валька-то умер.

Точнее, судя по всему, был убит.

Как и Демидыч. Как и мама.

Как и Никитка.

И никто из их убийц ни выявлен, ни задержан, ни предан суду, разумеется, не был.

Поэтому она отправилась домой к родителям Вальки.

Те приняли ее крайне радушно, однако Анжела сразу поняла: они еще не осознали всего масштаба горя, которое свалилось на них со смертью их единственного сына.

Стопки книг Демидыча, которые Валька взял у старика для прочтения, так и лежали у кровати ее хахаля.

Обнаружив свое собственное послание Вальке, в котором она изливала ему душу, Анжела скомкала его, а потом, выйдя на балкон, разорвала на мелкие клочки и пустила по ветру.

Так-то лучше.

Лучше?

Нашла она и фотоаппарат, который подарил ей Демидыч – фотоаппарат его первой жены. Она оставила его тогда в комнате Вальки.

А потом Валька умер.