Книга Некро Файлы - Джордж Мартин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жозефина и Селандин вернулись в Чикаго летом 1991 года. Кто-то, кроме меня, видел её в Лас-Вегасе и знал, как ещё лучше её использовать. Местный писатель описал её историю, чтобы вызвать шок в одном из своих романов, говоря, что она стала одной из самых высокооплачиваемых девушек по вызову в городе, и что голова под грудной клеткой была мертва и часто искалечена.
Парень из Лас-Вегаса был прав. Голова не чувствует боли.
Но это не значит, что вам нужно это делать.
* * *
Она спит.
Я смотрю в окно, на восток. Жозефина Томей умерла в прошлое Рождество. Только я и Селандин. Я позвонил Норму и сказал, что у меня здесь семейные дела.
Я оставил вещи там.
Она спит, потому что всё ещё принимает наркотики, которые начала принимать в Лас-Вегасе. Единственная причина, по которой она не потеряла всю свою самооценку. Клянусь, я поправлю её. Сейчас 05:30, и солнце встаёт.
Я слушаю саундтрек Элвиса к "Тюремному року". "I Wanna Be Free"; заглавная песня. Наконец, "Lover Doll"[14].
Я слушаю молодого, ещё не раздутого Короля рок-н-ролла, который поёт о том, как он безумно любит свою любовную куклу.
Я осторожно стягиваю простыни с одурманенного тела Селандин. Голова всё ещё смотрит на меня. Свет рассвета падает по диагонали на чёрные лобковые волосы Селли. Я стягиваю шорты.
Я наклоняюсь вперёд, целуя закрытый рот Селли. Он не открывается. Я облизываю её грудь, левую, потом правую.
Я засовываю руку в её "киску", по одному пальцу за раз. Я спокойно могу вставить три пальца. Она не отвечает. Мой член всё ещё вялый.
"...позволь мне быть твоим любовником..."
Я вынимаю пальцы из Селандин и глажу волосы на голове. Её рот открывается. В глазах есть определённое любопытство.
Клянусь, я избавлю Селли от наркотиков, и мы наладим нашу жизнь. Я возьму её с собой в Денвер.
Я двигаюсь к голове, мой член становится полумачтовым. На улице раннее утро. В реальном мире. В нашем реальном мире.
Наполовину оседлав спящее тело Селли, одна нога на полу, колено другой ноги возле её подмышки. Занимаю позу над головой. Направляя мой член в её рот.
Нетрудно догадаться, что она начинает сосать.
Перевод: Alice-In-Wonderland
Чарли Джейкоб публиковалась в области ужасов в течение двадцати лет. Когда-то плодовитая писательница, но теперь инвалидность и множество лекарств вынудили ее прекратить писать. Библиографию ее работ смотрите на ее веб-сайте: charleejacob.com
† † †
"Волки-духи" был впервые опубликован в "Во Тьму" ("Into the Darkness") #4, 1995.
Чарли Джейкоб
"Волки-духи"
Пять лет назад, когда Майло было всего тринадцать лет, он разрезал старый медвежий ковер своей матери на полоски, а затем пришил эти кусочки к своей плоти. Потребовалась большая часть ночи, чтобы подавить крики боли, пока он снова и снова вдевал в иглу толстую шерстяную нить и продевал ее в петлю за петлей, чтобы прикрепить мех к своему телу. Мех стал довольно скользким от его крови, но это лишь придавало ему магический блеск, когда он смотрелся на себя в зеркало.
Я вошел в шкуру животного.
Я стал зверем! Я стал хоть немного волком.
Затем он убежал, чтобы присоединиться к "Шатру Уродов Фатимы" за чертой города. Все симпатичные дамы-мутанты приветствовали его, кудахтая и щебеча от восторга. Они трогали его своими культями и ластами, проводили своими бородатыми щеками по его безбородым щекам, зажимали его задыхающееся лицо между своими грудями, которые были либо скелетными, либо мамонтовыми курганами благоухающего жира. Они ворковали над испорченной плотью и поддельной шкурой Майло, ползали вокруг него на четвереньках, провозглашая:
- Ты - король волков!
Потом пришла мать и палкой погнала его домой, изводя его на каждой миле пути.
Если бы только она била его своими руками, царапала его до крови. Но она никогда не прикасалась к нему.
Трогала ли она его когда-нибудь? Майло не мог вспомнить ощущение ее рук. Она подталкивала к нему еду, даже подталкивала к нему бутылочку, когда он был маленьким. Она оставляла его голым на несколько дней в его собственных экскрементах, прежде чем наконец вымыть его из шланга.
Но когда-то она должна была дотронуться до него. Чтобы научить его ходить, заботиться о себе, чтобы ей не пришлось вступать в контакт. Он не помнил.
Хотел ли он быть животным? Он видел манящих женщин из шоу уродов Фатимы, и ему нужно было, чтобы к нему прикасались. Он всегда был слишком совершенен. Майло был не просто красивым мальчиком, он был безупречным красавцем. Возможно, он и стал бы популярным в своей изысканности, если бы не был таким мрачным красавцем, с такими острыми гранями, что казалось, он был вырезан из темной кости. И это, вероятно, помогло бы ему, если бы он охотно разговаривал с людьми. Но Майло в основном рычал на людей, глубоко сидя в своем бархатном домике, как зверь. Большинство людей вокруг, вероятно, не знали, что он умеет говорить. И он никогда не разговаривал со своей матерью. А что бы он сказал? Потрогай меня! Держи меня? Используй свои кулаки и зубы.
Его мать шипела:
- Дьявольское отродье.
Она оставляла его на дюжине разных порогов, когда он был младенцем, но шериф всегда заставлял ее забирать его обратно. Почему же тогда она не оставила его у Фатимы, где его так сразу приняли - даже если для этого ему пришлось измениться? Может быть, потому что она привыкла издеваться над ним на расстоянии? Давало ли это ей выход и оправдание той разрухе, в которую превратилась ее собственная жизнь?
Майло сидел, скрестив ноги перед зеркалом, голым задом на холодном полу, наблюдая, как его проколотая кожа медленно заживает без шрамов. Нет, он был слишком великолепен, чтобы раны от игл остались на его плоти. Он хотел бы, чтобы следы остались, чтобы он навсегда остался с дюжиной шрамов, потому что совершенство отличало его от всех остальных. Это приводило его в ярость: он сидел и царапал себя, проводя изящными полумесяцами ногтей по рукам и лицу, отчаянно нуждаясь в прикосновениях, в ощущениях. Иногда потребность в прикосновениях становилась настолько неистовой, что издевательства превращались в пародию на контакт. Ему снилось, что
