Книга Войны России за Украину. От царя Алексея до Екатерины Великой - Андрей Дикий

Отсутствие в архивах подписанного оригинала «Статей» дало возможность произвольного толкования их содержания и самого духа и смысла Переяславского акта.

Шовинисты-сепаратисты изображают этот акт воссоединения как договор двух независимых государств — России и «Казацкой Державы» о совместных военных действиях против Польши, причем договор и союз вынужденный. Хмельницкий находился в тяжелом положении, говорят они, а потому и согласился на него, вовсе не стремясь к воссоединению и намереваясь при первом удобном случае его нарушить.

Приписывая Хмельницкому двурушничество, М. Грушевский и его «историческая школа» замалчивают исторически неопровержимо доказанное стихийное стремление всего населения Руси-Украины к воссоединению, в котором оно видело свое спасение и гарантию мирной жизни в будущем. Вожделение же небольшой кучки старшины польско-шляхетского воспитания и мировоззрения сепаратисты выдают за настроения всего населения.

О самом Хмельницком Грушевский пишет: «Народ украинский для него, как и для вождей предшествовавших восстаний, был только средством для достижения казацких желаний». (М. С. Грушевский «Иллюстрированная история Украины» — Киев 1917 г., стр. 302).

А о казаках тот же Грушевский в той же книге на стр. 308 пишет: «Они смотрели на войну, как на свое ремесло, и продавали свою службу тому, кто платил».

Так характеризует Грушевский, а за ним и его «школа», тех, кто героической борьбой отстояли и свою православную веру, и свою национальность от католическо-польской агрессии. Не будь Хмельницкого, его предшественников и казачества, о котором так оскорбительно-пренебрежительно пишет Грушевский, вся Украина была бы окатоличена и ополячена.

Не об этом ли сожалел М. Грушевский, создавая свою «историческую школу» в католической Австро-Венгерской империи, и не об этом ли сожалеют сейчас его последователи, верные сыны католической церкви — галицкие униаты, претендующие на роль «носителей украинской идеи»?

Объективная же историческая правда, а не извращенная и подогнанная к заранее поставленному заданию сепаратистическая «история», на основании документов и неопровержимых фактов дает совсем другую картину освободительного движения Украины, приведшего к воссоединению с Русским государством.

Это была всенародная стихийная революция, в которой, переплетаясь, одинаково действовали как побуждения социальные, так, в одинаковой мере, и религиозные и национальные.

Борьба против социального угнетения; борьба за свободу своей прадедовской веры; борьба за свое национальное бытие, против польско-католического гнета. Они были неотделимы одна от другой и создали ту силу, которая привела к победе, хотя и не окончательной.

В этом всенародном движении, вероятно, были и шкурники, которые стремились только к удовлетворению своих эгоистических стремлений, но зачислять в шкурники и все казачество, и Хмельницкого с его предшественниками, как это делает, приведенными выше фразами, Грушевский, это значит оплевывать героическую, самоотверженную и славную борьбу населения Руси-Украины за свое освобождение.

А замалчивать стихийное стремление к воссоединению с Русским государством, в котором народ видел свое единственное спасение, и такую же стихийную ненависть к униатам, которая красной нитью проходит через всю историю освободительной борьбы, — это значит прибегать к той форме лжи, которую называют самой худшей и подлой: ко лжи умолчанием.

Не только из донесений многочисленных московских послов к Хмельницкому видно, как их восторженно принимало население Руси-Украины. О том же самом свидетельствует множество документов в архивах Украины, как, например, записи в церковных книгах-летописях многих городов, через которые проезжали русские посольства (Прилуки, Конотоп, Красный Колядин и др.); отчеты казацкой старшины, сопровождавшей эти посольства (письма сотника Вронченко); описания воодушевления населения при принесении присяги после Переяславской рады (в церковных «чиновных книгах») и много других.

Документы эти были доступны для исторических исследований, однако сепаратистическая «историческая школа» об этом умалчивает. Умалчивает она также и о том, что посольства польские, направлявшиеся к Хмельницкому в тот же период (1649–1653), подвергались нападениям партизан, и их путешествия по Украине, несмотря на большой конвой, были сопряжены с опасностью для жизни. Например, согласно польским документам, посольство, возглавляемое киевским воеводой Киселем, только с трудом и большими потерями в многочисленных стычках с партизанами добралось к Хмельницкому.

Все эти, замалчиваемые сепаратистами, факты свидетельствуют о подлинных народных настроениях в период освободительной борьбы. В свете исторических фактов не выдерживает критики и версия сепаратистической «исторической школы» о том, что Переяславский акт был договором между двумя суверенными государствами: «Украинской Казацкой Державы» и Московским царством.

Миф о Казацкой Державе

Исторические факты говорят другое: в то время как Московское царство было централизованным государством с вековым государственным опытом и традициями, «Украинская Казацкая Держава» как государство вовсе не была оформлена и даже сама себя называла только «Войском Запорожским» или «Малороссийским Войском Запорожским», как видно из документов того времени, хотя бы, например, из писем и универсалов Хмельницкого.

Формально, юридически, это было составная часть Речи Посполитой Польской, взбунтовавшееся население которой в процессе гражданской войны устанавливало на освобожденной от поляков территории свою администрацию.

Не только Польша, но вообще ни одно государство эту, находящуюся в состоянии войны со своей метрополией, польскую колонию Украину-Русь, суверенным государством не считало. Контакт же, который некоторые иностранные государства имели с Хмельницким (Турция, Молдавия, Швеция), — это были попытки врагов Польши использовать восставшую Украину-Русь для борьбы с Польшей. А Турция имела еще и планы оторвать Украину от Польши и подчинить себе.

Именно тем обстоятельством, что Украина не была суверенным государством, а частью Речи Посполитой Польской, и объясняется пятилетнее колебание Москвы в ответ на просьбы Хмельницкого и желание всего народа о воссоединении. Москва понимала, что согласие на воссоединение — это война с Польшей, а потому так долго и колебалась.

Утверждение сепаратистической «школы» о существовании независимой «Украинской Державы», которая, находясь в тяжелом положении, заключила с Москвой договор, принадлежит к категории мифов, которые лопаются, как мыльный пузырь, при соприкосновении с неопровержимыми историческими фактами.

Миф этот нужен для целей чисто политических: создать представление у слабо разбирающихся читателей о том, что русские и украинцы — два чуждых друг другу народа, имеющие каждый свою историю, и имевших отдельные государства до того, как Москва «оккупировала и поработила» Украину-Русь.

Лучшим доказательством существования суверенного (независимого) Украинского государства, о котором говорят шовинисты-самостийники, было бы наличие акта о провозглашении независимости, как это обычно делают государства, отделяющиеся от других или вновь образующиеся. Как это сделали ряд государств в Европе и Америке, освободившись от подчинения своей метрополии, например — Нидерланды, Бельгия, США, ряд южно-американских республик.