Книга Здравствуй, счастье - Сандра Мартон

– Ужинают дома, я полагаю, – сказал он и подмигнул ей.

– Но… – Ее глаза расширились. – Эдвард! Неужели ты снял для нас весь ресторан?! Он улыбнулся и встал из-за стола.

– Давай потанцуем, дорогая, – произнес он нежно, и, не веря своим глазам, Оливия с улыбкой отдалась его объятиям.

Когда они вернулись к столу, на нем уже стояло искрящееся шампанское, золотистое над вид и восхитительное на вкус; но что за нужда была в нем, когда она уже была пьяна от объятий Эдварда?

«Особенный вечер», – говорил он, и вдруг все ее сомнения сразу отпали. Ее сердце так отчаянно забилось, что она едва не задохнулась.

Все это означало, что Эдвард влюблен в нее. Он влюблен в нее и сегодня вечером скажет ей об этом. Вот почему весь день он был так напряжен.

У Оливии сжалось горло. «Эдвард, любовь моя, – подумала она, – я так люблю тебя! Как я могу выразить, насколько ты мне дорог?»

– Добрый вечер, мадам! – Она подняла глаза. Возле них стоял метрдотель, вежливо улыбаясь. – Как вам у нас нравится?

«Я счастлива, – подумала она, и все вокруг плыло, – счастлива, счастлива…»

– Дорогая, – наклонился к ней Эдвард. – С тобой все в порядке?

– О, да! – ответила она нежно. – Да. Мне так хорошо!

Метрдотель деликатно откашлялся.

– Мы можем предложить на ваше усмотрение, мадам, несколько наших фирменных блюд. Наш шеф-повар приготовил речных раков и похлебку из морского окуня…

Оливия кивнула.

– Отлично.

– ..Или, может быть, мадам предпочитает дыню с ветчиной?

«Мадам предпочла бы, – нетерпеливо подумала Оливия, – остаться наедине с Эдвардом, чтобы сказать, как много он значит для нее».

– У нас также приготовлен превосходный черепаховые суп. Бульон только что сварен, и…

Бульон [4] . Оливия обмерла. Бульон, подумала она, и акции «Джемини»…

Она заставила себя спокойно выслушать бесконечный перечень блюд, с возрастающим нетерпением соглашаясь со всем, что ей предлагали; наконец и Эдвард выбрал себе блюда. Тогда только она провела языком по пересохшим губам и наклонилась к нему.

– Эдвард. – Оливия все еще колебалась. – Мы… мы договорились, что больше никогда не будем упоминать Риа…

Его реакция была быстрой.

– Я не хочу говорить о ней, Оливия. Не сейчас.

– Нет, нет, я и не собираюсь. Ну, хорошо, не буду, но… – Она слабо улыбнулась. – Но я знаю, что эти акции – акции «Джемини» – значат для тебя.

На его скулах заиграли желваки.

– Оливия!

– И… я думаю, Эдвард, что ты должен получить их. Я имею в виду, что ты имеешь право поговорить с Риа и убедить ее…

– Проклятье, – резко произнес он. – Почему ты затеяла этот разговор именно сейчас?

– Потому, – Оливия перевела дух, – потому что я хочу помочь тебе, – прошептала она. – Я могу помочь тебе, Эдвард. Я… я знаю, где находится Риа. – Оливия ожидала, что Эдвард сейчас скажет ей что-нибудь, но он сидел с замкнутым лицом, глаза его ничего не выражали. – У меня есть открытка, – торопливо сказала она, – старая открытка. На ней изображение отеля, и я просто уверена, что Риа находится там. Я имею в виду, здесь, на островах. Я не смогла отыскать это место, но ты, Эдвард, с твоими возможностями сделаешь это. – Она откинулась на спинку стула. – Мне надо было сказать тебе об этом еще несколько дней назад, я знаю. Но когда мы вернемся домой, я…

– Крукд-Айленд.

В его тоне было полное безразличие.

– Что? – спросила она, растерянно улыбнувшись.

– Крукд-Айленд. Это место, где находится Риа. Не так ли? Она там с того самого момента, как покинула Нью-Йорк.

Оливия изумленно смотрела на него.

– Ты хочешь сказать, что нашел ее? Но как? Я не…

– Сегодня. Об этом мне сообщили по радиотелефону на шхуне.

Он поднял бокал с вином и отпил половину.

– Мои люди только что засекли ее.

– Но как им это удалось? На его скулах снова заиграли желваки. Он вздохнул.

– У меня была эта открытка, Оливия.

– Но это невозможно. Она в кармашке…

– Я взял ее из чемодана, когда перевозил твои вещи к себе.

У нее расширились глаза.

– Что?

– Я взял ее. – Его голос звучал холодно, лицо стало угрюмым. – Я знал, что ты приехала на эти острова по какому-то очень важному для тебя делу. Ты знала нечто такое, чего не знал я.

Она в упор смотрела на него.

– Ты хочешь сказать, что осматривал мои вещи?

– Да.

– Да?.. – Она по-прежнему неотрывно смотрела на него. – Да? И это все, что ты можешь сказать? Эдвард, ведь ты украл ее у меня, ты…

– Ты же сказала, что не собираешься помогать мне.

Господи, о, Господи. Теперь ей все стало ясно. «Хватит обсуждать это», – сказал он ей, когда она попыталась рассказать ему о Риа, и, действительно, уже не было нужды говорить об этом, потому что он нашел другой путь. Вот почему он привез ее к себе…

– Я собирался рассказать тебе об этом сегодня вечером.

Оливии стоило невероятных усилий не выдать свою боль.

– Да? – произнесла она без всякого выражения.

– Да. – Он набрал воздуха и тяжело выдохнул. – Понимаешь, утром я должен вылететь в Нью-Йорк.

Ее пальцы непроизвольно скомкали край узорчатой скатерти. Теперь она поняла все. Сегодняшний вечер был вечером расплаты, вечером прощания – его можно было назвать как угодно. Сразу нашлось объяснение и платью, и изумрудам, и праздничному – прощальному – ужину.

– Понимаю, – с трудом выговорила она.

– Нет, Оливия, ни черта ты не понимаешь!

– О, нет! Я все понимаю. – Оливия заставила себя взглянуть ему в глаза. – И какие же у тебя были планы относительно меня? Ведь были же у тебя какие-то планы, Эдвард?

Эдвард нахмурил брови.

– Я думаю, что ты вряд ли захочешь уехать, – медленно произнес он. – Тебе будет лучше остаться в моем доме на побережье, пока…

У нее перехватило дыхание, она резко отодвинулась вместе со стулом от стола и вскочила на ноги.

– Оливия! – Он резко откинулся на спинку стула так, что раздался треск дерева. – Оливия! Черт возьми, куда ты собралась?

– Не подходи больше ко мне, Эдвард, – сказала она дрожащим шепотом. В следующий момент она сорвала с шеи изумруды и швырнула их на стол. – Никогда больше не подходи.