Книга Аллергия на кота Базилио - Дарья Донцова

– Мы хотим расспросить вас о взаимоотношениях в вашей семье, – объяснил Дегтярев. – Софья Петровна на наш вопрос, как относятся друг к другу члены фамилии, сразу воскликнула: «Мы все любим друг друга». Правда ли это?

– Наверное, не просто ладить с Екатериной, – подлила я масла в огонь, ставя на стол поднос с чашками.

– Да нет, все прекрасно, – солгала Светлана.

– Вспоминая визит дочери Николаевых в наш офис, трудно в это поверить, – возразил Сеня.

– Почему Григорий Викторович пошел в баню один? – поинтересовался полковник. – Муж с женой, как правило, вместе попариться любят. А кто кофе делал?

Я подняла руку:

– Бариста пред тобой!

– Он растворимый, – протянул полковник, – свари, как всегда, в джезве.

– Не умею, – призналась я.

– Так Марину попроси, – стал закипать Дегтярев.

– Ее нет, – вздохнула я.

– Куда она делась? – спросил Александр Михайлович.

– Уехала, – коротко ответила я. – Вы ладили с Екатериной?

Последний вопрос адресовался Светлане.

– Когда входишь в чужую семью, надо постараться всем понравиться, – усмехнулась жена Андрея. – Софья Петровна сначала настороженно отнеслась ко мне, но это недолго длилось, мы вскоре подружились. Я называю Сонечку мамой не из подхалимства, она замечательная. Добрая. Моя родная мать всегда работала, на меня у нее времени не оставалось. И скончалась она, когда я еще не оперилась. Почему Григорий Викторович пошел в баню один? Тут нет никакого секрета!

– Баню мама не любит, – сказал Андрей, – она любую жару плохо переносит. А для отца посидеть в сауне – лучший способ снять стресс. Один раз я отправился с ним и чуть не умер. Отец такого жару нагнал, что у меня в глазах потемнело, а потом он в комнате отдыха аромалампу запалил, лег на диван, велел мне:

– Не гаси, мне запах нравится.

И заснул. И тут так завоняло чем-то мерзким, почти как в морге, где я студентом занимался. Окон в бане нет, проветрить можно, только если дверь открыть. Зарекся я с папой париться!

– С этим вопросом разобрались, – кивнул Дегтярев. – Может, вы знаете, где Григорий Викторович купил свечу, толстую, сиреневого цвета? Он ее жег в бане перед смертью.

– Катя дала, – уточнила Света, – папа с работы приехал, сказал:

– Пойду в баньке отдохну, попарюсь, перекушу там.

– Он очень уставал от общения, вокруг отца всегда народу много вертелось. Все дома понимали: когда он вымотался, ему надо одному побыть, в баньку сходить. Домработница тогда еду ему относила в комнату отдыха, – пояснил Андрей, – никто из нас к нему не лез.

– Григорий Викторович мог там на ночь остаться, – добавила Света, – он… вообще-то… если честно…

– Вранья нам точно не надо, – сказал Сеня.

– Свекор был не создан для светской жизни, – осторожно произнесла Светлана, – лучше всего он себя чувствовал в одиночестве. Я удивлялась: зачем он выбрал профессию учителя? Она сродни актерской, весь день на арене, около тебя школьники, коллеги, родители…

– Света права, – согласился Андрей, – гостей у нас редко собирали. Маме хотелось общения, компаний, походов в театр, на концерты. Папа возвращался домой поздно и с порога почти всегда заявлял:

– Ужин в баню пусть принесут.

– Он за день так с чужими людьми наобщается, что на свою семью сил душевных не оставалось, – добавила Светлана.

– Какие отношения у Григория Викторовича были с Зинаидой? – задал вопрос Сеня.

Светлана поставила брови домиком.

– С домработницей? Как с прислугой. Нам с ней очень повезло.

– Два наркомана, – засмеялся Андрей. – У нас долго работала одна помощница по хозяйству, уж не знаю, как она много лет терпела папину страсть. Потом женщина умерла, наняли другую, она недолго продержалась. Уходя, сказала мне: «Андрей Григорьевич, у вас очень хорошо, вы добрые, продуктов в холодильнике не считаете, разрешаете есть, сколько влезет, но, простите, Григорий Викторович просто душегубку устраивает, сил у меня нет!»

– Мама очень переживала, – кивнула Света, – а потом Зина появилась. Бог ее нам послал. У нее с нюхом точь-в-точь как у отца было.

– Да уж, – подхватил Андрей, – один раз по дому полетел «аромат» горящего пластика! Я помчался на первый этаж, оттуда вонь неслась. И что? Плита работает, а на одной включенной электрогорелке лежит и тлеет пластмассовая доска для разделки овощей. Представляете запах? Я чуть не задохнулся. А домработница стоит боком к плите, картошку чистит и напевает. Я закричал:

– Зина!

Она вздрогнула.

– Что?

Я показал на доску, прислуга засуетилась.

– Ой, ой!

Живо доску схватила, водой облила и чуть не плачет.

– Что теперь с ней делать? Недешевая ведь!

Я велел выбросить останки, спросил:

– Неужели ты не почувствовала вони?

Зинаида смутилась и рассказала, что в детстве бросала в костер пластмассовые расчески и кружки. Очень ей нравился запах, который те при горении издавали. В школе тайком бегала в кабинет химии, нюхала всякие растворы. Под выхлопной трубой для нее постоять – праздник.

Светлана засмеялась.

– Когда Андрюша мне про это рассказал, я сразу поняла: повезло нам. Зинаиде аромалампа в бане, от которой все стонут, подарком судьбы казалась. Она была в восторге от всех папиных одеколонов, от ароматизатора белья. Кстати, полусгоревшую свечку, которую отец в последний свой визит в баню жег, Катя ей отдала.

Глава тридцать восьмая

– Странно дарить огарок, – хмыкнул Дегтярев.

– Моя бабушка такие подношения называла: «Лучше вам, чем в мусор», – заметила я.

– Сама удивилась, – сказала Света, – одеваюсь в прихожей, Зина рядом стоит. Появляется Катя, дает ей пакет: «В бане на столике возле дивана, на котором Григорий Викторович умер, стояла свеча. Возьми, тебе точно ее запах понравится. И забери из комнаты отца все его вонючки». Зинаида от радости запрыгала, а я поразилась. Почему Катя вдруг решила Зине подарок сделать. Прости, Андрюша, скажу правду: твоя сестра злая, как голодный медведь весной.

– Я знаю, – грустно заметил муж, – у нас с ней отношения с детства не сложились. Кате хотелось быть единственным ребенком в семье. Меня она считает конкурентом, а сейчас, когда речь идет о завещании, совсем озверела.

– Катя не умеет управлять своими желаниями, – добавила Светлана, – если чего захочет – подайте прямо сейчас и в три раза больше.

– Точно, – согласился муж, – такие истерики маме закатывала, когда ей в детстве в чем-то отказывали. И ее всегда тянуло к стремным парням. Если мужик кого-то побил, подрался, пошел голым по Тверской гулять, то он точно ей понравится.