Книга Новые соседи - Владимир Привалов

Немой замычал еще громче, и Дерах склонился над доской.

– Декурион в огне! – прошептал Счастливое Копье, разглядев большой отряд на горной дороге далеко внизу. Воины на соседнем склоне виднелись едва-едва, фигурки казались ползущими муравьями, но сомнений не оставалось – чужаки в горах! Декурион в огне!

Счастливое Копье понял, что настала пора платить за те чудеса, которые благословением Матери пролились на его дом и семью. Вспомнив о доме, Счастливое Копье улыбнулся, погладил крепкое древко оружия и щелкнул по острому наконечнику.

«А может, матушка права и осенью мы принимали не простых путников, а добрых духов, посланцев самой Матери?»

Охотник сжал древко и в который раз вспомнил паренька, одарившего его двумя копейными наконечниками. Еще и матушке пару серебрушек подарил! И огромного поверженного шеша! Змеиное мясо здорово выручило одинокую семью квельгов. Счастливое Копье подумал о густой сытной похлебке из вяленого мяса и сглотнул. Высушенную чешую повесили над входом в дом, а матушка с отцом мазались от хворей маслом из кожи шеша. Мать помолодела, морщины разгладились, она то и дело поглаживала круглый живот, а отец ходил по дому кочетом, поглядывая на младших сыновей. Семья ждала прибавления… Иногда Счастливому Копью казалось, что мать каждый вечер в молитвах перед сном поминает доброго мальчишку, которому тогда целовала руки.

Есть, есть за что нелюдимым квельгам благодарить нежданных осенних гостей! Снега нынче выпало мало, и уснули не все медуны. Шатун повадился крутиться у дома, озоровать, рыть землю у овчарни. Тогда-то квельг и получил новое имя: Счастливое Копье. Старое отныне он и не поминал вовсе. С отцом они приладили подаренные наконечники на крепкие древки и спустили верных собачек на медуна. Зверь вертелся, собаки рвали толстый зад топтыги… Шатун взревел, встал на задние лапы… Счастливое Копье подгадал момент и пригвоздил зверя к тыну.

Мясо и жира у медуна оказалось ой как много! А на выделанной пушистой шкуре мать собралась рожать – чтоб сын уродился сильным и удачливым. Счастливое Копье покумекал – и отправился в дальний лес, ставить силки и промышлять каменных куниц. За шкурки по весне в долине можно выручить немало монет.

И вот пришел черед платить за удачу. Счастливое Копье сощурился, и фигурка в середине отряда словно почуяла его взгляд, накинув капюшон. Куда же направляются чужаки? Может, заплутали? За Белым мостом дорога раздваивается: дальше путь лежит к Декуриону – но там сейчас дан с Ближним кругом, или… Охотник пристукнул копьем. Вторая дорога ведет к Городу мертвых! Неужели нечестивцы не боятся гнева гор и спешат за золотом ушедших данов?

Счастливое Копье приладил лыжи и заскользил вниз по склону. Он поспешит! Поспешит в Декурион, доберется до дана и упредит о нечестивцах!

Олтер измазанными сажей ладонями провел по лбу, щекам, подбородку. Наследник собирался выступить в ночь и прятал лицо от чужих глаз. Рядом готовился отряд самых отчаянных воинов из горцев, пряча за пазухой небольшие кувшины с земляным маслом, которое слили со светильников. Безмятежный Тумма скрестил ноги на краю обрыва. Вечерело.

– Но там же охрана… – бурчал дядька, разглядывая с верхотуры скалы просторный яркий шатер в центре окруженного частоколом вражеского лагеря. Вдоль ограждения расхаживали дозорные, проходы загородили рогатками. Там, где частокол сходился углом, виднелись под временным навесом метательные машины.

Остах кипел от ярости. Будь его воля – он накостылял бы Оли по шее, связал негодника и засунул куда подальше от людских глаз. Остах с шумом втянул воздух. Но куда деться от этих глаз? Вот они, сверкают: нетерпеливые, горящие священным огнем… Наставник глухо рыкнул. Как же! Наследник громогласно провозгласил, что только большая жизнь исцелит дана Рокона! Жизнь тысячника Фракса Хмутра, мол, вполне сгодится! А Тумма, бугай бесхитростный, поддакнул: «Тяжелый огонь»!

– Неужели других больших жизней нет? – брякнул раздосадованный Остах.

Тумма медленно повернулся обезображенным лицом. Перед вылазкой он вновь снял повязку.

– У меня большая жизнь, – прогудел великан. – У тебя, у Оли. – Гигант ткнул пальцем. – У него, и здесь, и тут…

Тумма указал на Бареана, худенького странного Наула и Мереха. Паренек из Архоги побледнел, отшатнулся. Схватился за ворот бурки и вышел вперед.

– Я… могу. – Мальчишка кивнул. – Если черный человек может взять мою жизнь… и вернуть жизнь дану, то… – голос сироты дрогнул, кадык подпрыгнул, – то я готов…

– Достойные слова, Мерех, сын Мадлла! – влез наследник, зло глянув на парня. – Но дорча недостойно резать своих.

Олтер махнул в сторону лагеря.

– Фракс Хмутр, тысячник и командующий войском! – притопнул упрямый мальчишка. – Достойная жертва! Иное позорит дана!

Воины зашумели, стуча по нагрудникам кулаками.

– Олтер, – зашипел Остах, оттащив наследника, – если, не дай Отец Глубин, что случится… и ты сгинешь, и отец не встанет… Что тогда, что будет с Дорчариан? – попытался усовестить парня наставник.

Не вышло. Мальчишка прикусил губу и глянул искоса.

– У меня есть брат. – Наследник высвободил рукав и двинулся к Тумме. – Не забыл?

Кайхур прижался к ноге Остаха и сердито гавкнул. Ответ хозяина ему тоже не понравился.

Окончательно стемнело. Рядом неслышной тенью стелился над землей Тумма. Наследник не отставал. Дозорные разожгли костры и жались у огня. Крепко же их напугала вчерашняя ночь! Невидимые Тумма и Олтер без труда перебрались через частокол меж двух огней.

Шаг. Остановка. Еще шаг. Измученные прошлой бессонной ночью и дневными бодрствованиями – весь день горцы то спускали лестницы с утеса, то вновь затаскивали обратно, держа войско в беспрестанной готовности, – имперцы забылись беспокойным сном. Олтер четко видел перед собой огни их жизней, размазанные в очертаниях фигур. Тумма видел хуже, но зато превосходно слышал. Великан направился к проходу меж разгруженных телег, и Олтер придержал спутника за локоть. К повозке прислонился обозный и крепко спал. Лекарь не почуял спящего и едва не наступил на него. Тумма прислушался, склонив голову к плечу… Обозный всхрапнул, и воин безошибочно повернулся к нему. Нагнулся… Спящий пару раз дернулся и обмяк. Оли отметил, как Тумма вобрал в себя пламя противника.

Медленно, хоронясь обходящих лагерь имперцев, шаг за шагом, они приближались к центральной площади. Не единожды Тумме пришлось забирать жизни случайных жертв. И каждый раз великан втягивал их огонь.

Прошло немало времени, – и вот наконец они у цели. Перед шатром мерцают приглушенным светом жаровни, у которых сгрудились дозорные. В широких проходах при входе на площадь горят костры.

Оли огляделся. Много! Очень много бойцов охраняют ставку командующего! Оли с надеждой глянул на Тумму. Наверху, перед вылазкой, великан сказал, что справится. Лекарь сел на корточки, уставился на пламя ближайшего костра, сверкая единственным глазом… и принялся петь.