Книга Обещанная ему - Софи Вебер

Я удивилась, потому что всегда думала, что Тимур не даст ей работать, что поработит ее и заставит сидеть с детьми, но если нет, значит она смогла добиться своего и стать независимой. Не хотела себе признаваться, но втайне и я мечтаю об этом. Родить Ахмеду дочь и открыть свое туристическое агентство, конечно, для этого придется еще учиться, но это важно. Тогда, когда он обращал на это внимание, я не думала, что это настолько важно, а сейчас хочется работать, а не просто сидеть с ребенком и ждать, когда муж вернется с работы.

— О чем задумалась? — интересуется Ахмед, пристально меня рассматривая.

Чувствую, как щеки начинают гореть. Я всегда так на него реагирую, когда он смотрит пронзительно и будто подозрительно.

— Как насчет того, чтобы вернуть няню? — спрашивает он, глядя на то, с какой нежностью и аккуратностью я поправляю малышу шапочку.

— Позже, Ахмед, я только обрела сына, а ты уже хочешь забрать его у меня.

— Не хочу, просто ты должна помнить и о себе. Ребенок это, конечно, хорошо, и ты давно его не видела, но не стоит забывать, что ты не только мама.

— Я не забываю, — заливаюсь краской, вспоминая нашу вчерашнюю ночь.

— Я знаю, но… я уже договорился о том, чтобы нас расписали, — Ахмед улыбается и ждет моей реакции, которая, впрочем, не заставляет себя ждать. Я тяну удивленное “о-о-о-о” и пытаюсь осознать то, что только что произошло. Он сказал, что договорился о том, чтобы нас расписали?

Больше всего, пожалуй, меня удивляет тот факт, что Ахмед ни разу не спросил о моем желании, не было никакого предложения. Я не говорю, что непременно хочу его, но девичья душа радуется при одной мысли о том, как со стороны будет выглядеть предложение: Ахмед на одном колене, протягивает мне коробочку с кольцом, и я, одета в легкое платье, со слезами на глазах, принимаю его предложение. Потом я бросаюсь ему на шею, обвиваю ее и целую своего мужчину, ощущая себя счастливой.

— Ты так улыбаешься, будто перед тобой поставили тарелку с конфетами, — поддевает меня Ахмед, и я, наконец, концентрируюсь на реальности, забывая о мечтах. И правда, достаточно мечтаний, стоит подумать о том, что у нас и так все хорошо, Ахмед столько сделал для нас, пожертвовал всем, что у него было, лишь бы мы были рядом с ним. Я не могу требовать еще и романтического предложения.

— Задумалась, — честно отвечаю. — Я не хочу пока возвращать няню, разве что на несколько часов, не больше.

— Хорошо, — соглашается Ахмед. — Я согласен. Позвоню няне, пусть приходит на несколько часов. Сына у тебя больше никто не заберет, — обещает он, и я коротко киваю.

Верю ему от начала и до конца, знаю, что он не соврет. Не может соврать, ведь он столько сделал, чтобы меня вернуть, а ведь мог вообще забыть. У него был ребенок, наследник, о котором он так долго мечтал. Мне кажется, что этого было вполне достаточно для мужчины.

— Как на счет свадьбы? — интересуется у меня. — Ты бы хотела платье, лимузин?

— Нет, — мотаю головой. — Мне достаточно тихой росписи, да и не думаю, что рационально это, особенно на фоне того, что отец еще может вернуться.

Он кивает. Не спорит, а значит ситуация действительно непростая. Я ненавижу отца за все, что он сделал, за его манипуляции людьми, за приказы, которые он отдавал. Любви, если она когда-то и была, давно нет. Хочется посмотреть ему в глаза и спросить “За что, папа? Почему ты так со мной поступил? Со мной и с родным внуком?”.

Не могу поверить, что человек может быть настолько бесчувственным и жестким. Разве такое может быть? Его внук родился, а он собирался отдать его в другую семью, лишь бы не оставлять с отцом. Это же какая у них ненависть?

— Почему мой отец так ненавидит тебя?

— Я ждал этого вопроса, — произносит Ахмед. — Он думает, что мы виноваты в крахе его бизнеса и именно мой отец сдал его, что тому пришлось скрываться, но нет. После этого он стал действовать издалека, сделал все, чтобы несколько заводов отца закрылось. Потом все было спокойно, до того, как он похитил тебя. Тогда я понял, что ничего не забыто, что он все еще желает отомстить.

— Да, — киваю. — Он жаждет мести. Его буквально трясет от ненависти. Он даже Ибрагима не захотел оставлять с тобой.

— И это я знаю, Вика. Кстати, с родителями я тебя познакомлю после того, как мы распишемся. Боюсь, они будут не в восторги от нашей связи.

— Почему?

— Потому что мне давно нашли жену.

Глава 47

Виктория

— Ты, мать твою, в своем уме? — кричит мужчина, которого Ахмед представил, как отца.

— Ибрагим, тише, — произносит рядом стоящая женщина.

— Рот закрыла и села! — следует приказ, которому она тут же подчиняется.

Поджимает губы, но не осмеливается ослушаться, садится на кресло, что стоит рядом и складывает руки на столе. Ей не нравится то, что происходит, но она не осмеливается перечить мужу. Я же шокировано смотрю за тем, как отец Ахмеда позволяет себе властвовать не только над сыном, но и над матерью.

— Ты сегодня же разведешься с этим недоразумением, — взгляд отца Ахмеда мимолетно проходится по мне, а я с ужасом понимаю, что назвала его именем сына.

Я-то думала, что отец у него нормальный, а не вот это вот. И почему нам так не везет с родителями?

— Нет, не разведусь, — с ухмылкой на лице произносит Ахмед.

Он, кажется, совсем не удивлен. Напротив, я вижу, что он ожидал такой реакции. Мы расписались с Ахмедом неделю назад. Я убеждала его позвонить родителям, но он не хотел слышать и сказал, что отец, как только узнает, приедет сам. И вот он здесь. Рычит и бросается угрозами, лишь бы Ахмед бросил меня. Теперь я уже жалею, что убеждала его рассказать. Даже и подумать не могла, что все будет так.

— Ты смеешь мне перечить, щенок? — лицо Ибрагима багровеет от злости, а я от неожиданности вскрикиваю, потому что до этого он не говорил так с Ахмедом.

Последнему это, видимо, тоже не нравится, потому что я вижу, как он сжимает руку в кулак.

— Ты в моем доме, отец, — произносит Ахмед. — Не забыл ведь? И мне давно не шестнадцать. Ты больше не имеешь права повышать на меня голос и называть щенком.

— Да как ты смеешь! — кажется, Ибрагиму вовсе не по нраву подобные заявления.

Отчасти я его понимаю, потому что в одночасье сын перестал его слушать, да ещё и поступил по-своему. Мне непонятно, почему отец так негативно ко мне настроен, но вдруг вспоминаю своего и осознаю: люди просто разные. Кто-то воспринимает как данность тот факт, что их ребенок начинает жить самостоятельно и так же принимать решения, а другим с этим непросто смириться.

— Как я смею, папа? — со звериным оскалом произносит Ахмед. — А что я должен тебе сказать? В ноги упасть и прощения просить за то, что женился не на той, кого ты выбрал. Да срать я хотел на кандидатку, ясно тебе? — Ахмед, наконец, встает и возвышается над отцом. — Вот жена моя, — он кивает головой на ошарашенную меня. — И сын мой от нее, отец. Ты или принимаешь ее или уходишь.