Книга Арфист - Дмитрий Лазарев

Ступаю на мост. Медленно шагаю вперед, держась за перила. Подо мной течет мгла. Она же окутывает меня со всех сторон, заставляя чувствовать себя призраком среди теней. Только призракам, наверное, не бывает так холодно. У меня же прямо зуб на зуб не попадает. Я же сюда все-таки из лета попал, пусть и питерского, а тут, по ощущениям, что-то вроде поздней осени. И тишина просто оглушающая. Отвык от такой. Даже своего звучания не слышу. Что-то мне это не нравится. Как и то, что мгла подо мной волнуется, бурлит…

Дохожу, по моим ощущениям, до середины моста и пытаюсь что-то разглядеть в серо-лиловой хмари впереди. Тщетно. Вдруг внизу что-то словно взрывается, лопается пузырь мглы, и передо мной возникает искаженное гримасой боли лицо отца… Черты его плывут – и вот это уже мать. Губы ее кривятся в презрительной усмешке… Снова трансформация. Бабушка. На лице – страх и отчаяние… Полтавский. На сей раз уже ненависть… Дарья. Печаль и сожаление… А лександра. На ее лице странное выражение. Не могу понять, что она чувствует. Совершенно непроницаемый взгляд… Как и она сама, впрочем. Одно слово – «тихая»… Светлана. Светлана?! На меня смотрит ее неподвижное, словно мертвое, лицо. Нет! Что это такое? Она же жива! Вот только кто сказал, что картины, которые показывает мне этот туман, – правда? Может, все это – порождения моего подсознания? Отражение моих собственных страхов и сомнений? Что еще? Лицо Светланы исчезает, сменяясь лицом того паранорма, за которым мы сегодня бежали с Дарьей… А следом появляется еще одно – его я вижу впервые…

Дальше лица начинают меняться, словно в калейдоскопе. В основном незнакомые, но среди них изредка мелькают образы, вызывающие отклик в памяти. Одно за другим, с возрастающей частотой. И выражения самые разные. От страсти в глазах призрачной Оли до безумия неизвестной старухи. Хохот, боль, ненависть, агрессия, любовь, презрение, насмешка… Все это в полнейшей тишине и оттого еще более страшно. Накатывает волна образов, как тогда, во время ритуала пробуждения. Только Дарьи рядом уже нет, и поддержать меня некому. Нарастающая волна безумия захлестывает меня, и я не могу с ней справиться.

Судорожно пытаюсь отгородиться от этого, закрыть свое сознание, отвернуться, лишь бы не видеть дикой пляски хаоса, судорог сходящей с ума реальности, но не могу сделать этого, что-то не позволяет мне, словно рука, которая давит на затылок и не дает выдернуть голову из-под воды, чтобы сделать вдох. Еще чуть-чуть – и мое сознание захлебнется под натиском чудовищной лавины образов.

Инстинктивно делаю то, что делает любой человек, защищаясь от чего-то страшного – закрываю лицо рукой. Правой. А в ней все еще зажата другая рука – пытавшейся меня задушить восковой фигуры надзирателя с Трубецкого бастиона с Изнанки… С Изнанки! Да это же предмет-катализатор! Сосредоточиться на нем и попытаться перейти, вырваться отсюда. Что там говорила Пробуждающая? Визуализировать зеркало в сознании? Надо пробовать, иначе – смерть или безумие.

Попытка отчаянная, мое сознание – в шаге от коллапса. Но восковая рука все же помогает – она резко нагревается, почти обжигая меня, и это позволяет мне хоть немного отрешиться от бешеной атаки на мой разум. Мгла вокруг немного рассеивается, я вижу мост, и на мгновение во мне вспыхивает безумная надежда, что вот сейчас удастся вырваться… Но только на мгновение. Прояснение исчезает, мгла сгущается, и вдруг ослепительная вспышка бьет по глазам. Меня отбрасывает так, словно током ударило, и я падаю в туман, больно ударившись ребрами о мост. Восковая рука частично оплавляется, лишившись трех пальцев. По странному совпадению остается оттопыренный средний. При других обстоятельствах это было бы даже смешно. Сейчас главное – что лавина образов, атаковавшая мой мозг, прервалась. И то хлеб. Надолго ли? Я не знаю и, подгоняемый страхом, бегу прочь от моста в сторону крепости.

В густом серо-лиловом киселе, окутывающем меня, видимость по-прежнему нулевая. Скольжу сначала по дереву, потом по булыжникам, каким-то чудом не падая. Но ни одно чудо не длится вечно. Нога вдруг проваливается во что-то мягкое и зыбкое, а в следующий момент я ощущаю, как оно начинает засасывать меня. Отчаянно машу руками, пытаясь уцепиться хоть за что-то твердое и материальное, но ни до чего не могу дотянуться. Булыжная мостовая просто раскиселилась подо мной в радиусе нескольких метров, превратившись в трясину.

Нет! Ужас и паника накрывают меня, отнимая последние силы, но не волю к борьбе. Сознанием что есть мочи стремлюсь прочь отсюда, мысленно представляю перед собой большое зеркало, а по ту сторону – Изнанку. Обычную сумрачную Изнанку, которая кажется чуть ли не родной по сравнению с этим.

Картина мира разбивается передо мной, словно стекло от попадания увесистого камня… Нет, словно зеркало… Что я натворил своими судорожными трепыханиями? Или не я? Или оно само? Серая хмарь сменяется почти пещерным непроглядным мраком, и я лечу куда-то в бездну, без верха, низа и сторон света. Крик замерзает в горле, а ужас даже как-то тускнеет. Просто я устал уже бояться.

Удар! Что ж вы меня все время роняете? И опять на ребра. Они ноют, просят пощады. Впрочем, чего там ребра, когда вопрос выживания висит непонятно на чем? Подо мной что-то мелкозернистое. Внезапно обнаруживаю, что глаза мои закрыты. Осторожно поднимаю веки, готовый уже к чему угодно.

Пляж, песок… только с морем, солнцем и пальмами не задалось. Тот же самый холодный, подызнаночный Питер. То есть я даже на Изнанку выбраться не смог. Даже хмарь серая никуда не делась, разве что расступилась немного, очистив вокруг меня небольшое пространство. Позади – Нева, в которой течет все та же мгла, а впереди – Петропавловка кутается в серо-лиловую шубу мерзкого непроглядного тумана. Даже шпиль собора из него не торчит, только смутно виднеется.

Осторожно поднимаюсь на ноги, слегка кривясь от боли в ребрах. Хорошо, если не трещина, а всего лишь сильный ушиб. Ну? И что дальше? Опять картинки показывать будете?

Это место словно мысли мои читает, потому что реагирует сразу. Песок впереди начинает закручиваться несколькими мелкими вихрями. Я внутренне сжимаюсь, ожидая, что они сольются в какое-то подобие того черного смерча, который забросил меня сюда. Но у них, похоже, другие планы. Выдав этакий зажигательный танец, они внезапно успокаиваются, исчезают, а на песке остается надпись крупными буквами:

«ТЫ ГОТОВ ПРИГЛАСИТЬ ТИШИНУ?»

Какую тишину, куда пригласить? Что, вообще, происходит?!

Снова возникают мини-смерчи и лихо начинают отплясывать на пляже. Я смотрю на них с нарастающим нетерпением. Это уже не попытка свести меня с ума лавиной образов, а что-то похожее на осмысленный контакт. Только с кем? Или с чем? Неужели… Нет, этого не может быть! Такой кошмар не может быть порожден Соборной душой, эгрегором Питера! Я ведь ему верно служу и никак не заслужил подобного! Тогда кто? И зачем?!

Впиваюсь глазами в песок, надеясь, что новая надпись будет более понятной и не придется ломать голову над разгадкой очередного словесного ребуса… Ага, размечтался! Когда смерчи успокаиваются во второй раз, глазам моим открывается более длинная надпись: