Книга Снежная леди - Надежда Соколова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я не выдержала: слезы полились ручьем. Не знаю, что я оплакивала: детство без родителей, погибшие в душе мечты о нормальной полной семье, глупое, эгоистичное поведение матери… Может, что-то другое… Или же мне просто хотелось выплеснуть тот негатив, что собрался во мне после встречи с родителями.
Рубашка у Париса намокла быстро. Но когда меня останавливали подобные мелочи.
— Ты тут потоп скоро устроишь, — беззлобно поддел меня Парис. — Милая, успокаивайся и объясни наконец-то, что именно случилось.
— Мать случилась, — я вытерла слезы, отодвинулась от Париса. — Эгоистичная до мозга костей. Она пыталась приворожить моего отца, а потом оскорбилась, что тот не поддался ее чарам, хоть и побывал с ней в постели. Увидела его с другой, по его словам, любимой, сбежала, ничего не сказала о своей беременности. Она, видите ли, обиделась! А я без родителей росла!
— И теперь обиделась ты, — понятливо кивнул Парис. — А что отец?
— А отец сбежал порталом, в ярости, узнав правду. Сказал, что придет еще, чтобы со мной пообщаться. А я… Я не уверена, что хочу этого общения… Я вообще ни в чем не уверена!
— А может, ну их?
— В смысле? — недоуменно моргнула я, даже о слезах, размазанных по щекам, забыла.
— В прямом. Мы только поженились. У нас должен быть медовый месяц. А ты о родственниках думаешь. Вита, я скоро ревновать начну.
Все-таки целовался Парис умело. Когда его губы в очередной раз накрыли мои, я забыла практически обо всем.
Мой Джоки — славный молодец.
Никто в окрестности у нас
Так не зовет рожком овец,
Так не ведет девчонку в пляс.
Сказал он: нет синее глаз,
Нет стана тоньше моего.
О, как блажен короткий час,
Когда кругом нет никого.
Он целый день пасет овец
В грозу и ливень, в снег и зной.
Я жду: когда же наконец
Погонит стадо он домой!
Роберт Бернс. «Мой Джоки славный молодец»
Вспомнила я о делах гостиницы и необходимости выполнять обязанности хозяйки лишь ближе к вечеру, под ночь, и то только потому, что слишком уж тихо было вокруг, как-то неправильно тихо. Когда под одной крышей уживаются Малиса и Агнесса, подобная тишина настораживает.
— А ты все о работе думаешь, — проворчал Парис, вставая с постели, на которой мы провели последнее время.
— Сейчас выйдем — а вокруг руины, — предрекла я мрачно. — Да и вообще, перед сном поужинать не мешало бы.
— Каким сном? — недовльно прищурился Парис. — У меня грандиозные планы на эту ночь. Нет, пошлячка ты этакая, не те. В кровати мы уже побывали.
Я только плечом дернула. Сам меня не выпускал из постели, а я теперь пошлячкой оказалась.
Одевшись, мы оба выглянули в коридор: тихо и пустынно.
— Что-то тут не так, — пробормотала я, задумчиво рассматривая и ворсистую зеленую дорожку на полу, и кучу дверей по бокам, и светильники на стенах. И ни единой души вокруг! Словно вымерли все!
— Радуйся, — наставительно произнес Парис. — Это означает только одно: народ занят делом, на глупости у него не остается времени.
— И каким же делом может быть занята Агнесса? — насмешливо приподняла я брови. — Варит очередной компот?
— Ну, например…
Договорить Парис не успел: внизу раздался грохот, звон, а затем — женский визг. Причем, похоже, визжали двое или трое, слишком разная тональность была у голосов.
— Этому тоже радоваться? — бросила я Парису через плечо и поспешила по коридору.
— Конечно. Тишина нарушилась. Теперь уж точно что-то не в порядке.
Зараза язвительный.
Коридор, лестница, холл. Да, в последнем как раз что-то и случилось. Голоса продолжали визжать, пока мы с Парисом спускались по ступенькам. Да что ж у них там происходит?! Кого режут?!
Реальность превзошла все мои ожидания: в холле резвились звери. Трехголовые козлята, коты с крыльями и клыками, длинные, змеевидные ящерицы, телята с шестью копытами и пятью глазами — все эти чудовища, словно вылезшие из голливудских ужастиков, заполнили холл гостиницы, ломали и крушили все, что попадалось им под многочисленные части тела, и теснили к выходу перепуганных Агнессу, Лину и Малису.
— Убрать, — приказала я гостинице, дождалась, пока в холле никого лишнего не останется, и поинтересовалась. — Кого мне скармливать на обед и ужин этим милым созданиям?
Агнесса побледнела: ответ был очевидным.
— Мое терпение кончилось, — вздохнула я. — Дракон все еще здесь, в гостинице. Идешь к нему и умоляешь его забрать тебя с собой. Или же я вспомню о своих божественных корнях и пойду предъявлять претензии за нанесение ущерба твоим родителям.
Договаривала я в пустоту: Агнесса, почувствовав, к чему я веду, сбежала к наименьшему злу — к дракону.
— Как это произошло? — вспомнила я о кузине и эльфийке.
— Она баловалась заклинаниями. Портал открылся сам, — ответила Малиса.
— Портал?
— В другой мир. Такое иногда случается — стихийные порталы, подчиняющиеся стихийной магии.
Да, бедный дракон…
— Готовься, — едва мы с Парисом вернулись в кабинет, нехорошо ухмыльнулся он и положил на стол небольшое колечко, искрившее, словно шаровая молния.
— К чему? — с подозрением уточнила я.
— В гости пойдем, — еще одна противная ухмылка. — Можешь не переодеваться — там все свои.
Где «там», я спросить не успела. Парис взял колечко в руки, надел его на указательный палец правой руки, и в ту же секунду мир вокруг завертелся.
— Вита? Ты как? — услышала я через пару секунд.
— Не знаю, — язык заплетался, тело… не то чтобы не чувствовалось… Скорее, я не понимала, где нахожусь.
Еще миг — и на лоб мне легла мужская рука. Сразу же проявились все ощущения. Оказалось, я лежала на кровати в просторной комнате. Одетая в то же платье, что и в гостинице, только ярко-красного цвета.
— Где мы?
— У меня дома.
Он чист душой, хорош собой,
Такого нет и в сказках.
Он ходит в шляпе голубой
И вышитых подвязках.
Ему я сердце отдала, —
Он будет верным другом.
Нет в мире лучше ремесла,
Чем резать землю плугом.
Придет он вечером домой,
Промокший и усталый.
