Книга Иной мир. Братство. Книга первая - Никита Лазарев

– Извините, не в этот раз, – голос Маши был раздражён более, чем обычно, после чего она пулей вылетела из дома.

– Хм, даже трассовый след оставила, – подметил я и пошёл одеваться.

– А она ничего, – прозвучало колкое замечание.

– Да, конечно, красавица, умница… Только навязчивая слишком, и не хочет фантазию включать, – сказал я, одевшись в домашнее, – пойдём завтракать.

– А, да, конечно, – ответила Бланш, и мы пошли вниз.

На столе стоял кофе, тосты, и всякая всячина из холодильника. Мы сели друг напротив друга.

– Давай рассказывай, кто ты, что умеешь. Мне придётся тебя Палычу описывать, чтобы он тебе занятие подыскал. Начнём с зелёных волос, как и нахрена?

– Знаешь, это моё личное дело, просто самовыражение. Я на последнем курсе архитектурного университета, писала дипломную работу. Учусь в Париже, приехала к родителям в Ниццу, гуляла по пляжу, шла, углубившись в мысли и не заметила, как вместо песка оказалась на снегу, и вокруг довольно холодно.

– Поздравляю. Мдэ. Ещё чище моего переходец. Татуировки? Пирсинг?

– Рукава же видишь, треш-полька, дорого, но красиво. А смысл этого вопроса?

– Если работа на воздухе, то инфекции и прочее, -частично я слукавил, правда, мне было интересно разузнать о состоянии больного, симпатичного больного, стоит сказать.

– Хм. ладно, раз это так необходимо. Рукава забиты, внизу живота, где выпирающие кости тоже пара татуировок, на бедре справа и сзади на икроножной мышце. Помимо ушей пирсинг также в брови… – она запнулась.

– Продолжай, – я сделал термостат похолоднее, она наверняка зажата, а мне любопытно.

– Ещё есть микродермал на руке, вот, смотри – она показала руку.

– Интересно, больно было? – я заметил, что соски встали под футболкой, да и они тоже от экзекуции не ушли.

– Не особо. Вроде всё, – она сделала вид, что закончила рассказ.

– Viva la france! Про соски забыла, наверное? Прекрасная привычка не носить лифчик! – сказал я и расплылся в улыбке, попалась.

– В таком случае, не только соски и не только лифчик! – ответила Бланш.

– Ладно, достаточно. Всё равно на медосмотре тебя проверят.

– Медосмотр? То есть, я могла не отвечать на это?

– Могла и не отвечать, но зато как весело было, теперь я могу сказать, что ты до кучи ещё и врушка, – я взял чашку в руку, сделал жест "дрогнем" и отпил кофе, – вкусно. Правда вкусно.

– Козёл. Правда козёл.

– Палыч, – сказал я в рацию, – здесь новоприбывшая, когда к тебе на аудиенцию можно?

– Привози хоть сейчас, – ответила рация.

– О чём ты говорил в рацию? – она выказала волнение в голосе.

– Раз я козёл, то не буду тебе говорить об этом, надень трусы и лифчик назад, бери куртку и спускайся, и постарайся пирсингом не звенеть по пути, а то колокольчик присобачу.

Я наслаждался тостом с тёртым сыром, смешанным со сметаной и чесноком. Потом взял в руки свой АУГ с целью провести его проверку, благо он лежал недалеко. Я его кинул по приходу в дом, весьма неосмотрительно, да, но пронесло. Пока я рассматривал, в каком он состоянии, сверху послышалась возня и что-то упало, после чего прозвучал выстрел.

– Merde! (франц. чёрт)

– Что случилось!? – я вбежал в комнату.

– Надо предупреждать про пистолет в кармане куртки, не находишь?

– А ты не бери британский камуфляж, на котором следы крови и песка.

– Я решила не наглеть, если тебе важно, меня оцарапало, – и правда, кровь по ноге дотекла почти до обуви. Ну кто таскает на пляж кроссовки, а?

– Блин. Давай перевяжу.

– Ладно, – ответила она и упала в обморок.

– Свезло так свезло…

Я взял её ногу и туго перевязал. На разговор с Палычем этого хватит, а дальше ей придётся познакомиться с Хеленой и уже знакомой ей Машей. Тело без сознания становится довольно тяжёлым. Дизель появился рядом и обнюхал её, после чего я усадил её в машину (точнее положил) и обрызгал холодной водой.

– Доброе утро. Поехали. Ногу перевязал, там царапина.

– Хорошо. Больно только. Я что, отключилась?

– Именно.

Ох, эти квадратные глаза! Я же говорил ей, что это не Россия, а она и не верила! От исполинских опорных столбов из дерева у неё произошёл новый разрыв шаблона. Также удивили частично мощёные дороги, чего-чего, а камня у нас много. Спустя несколько минут я остановился у мэрии и мы вошли в приёмную.

– Палыч, знакомься, Бланш. Новоприбывшая.

– Бонжур, мадемуазель, она француженка? Ник? – спросил он, не вставая со стула.

– Именно.

– Тогда перейдём на французский. Ник, выйди пока.

– Хорошо, я буду рядом, – я показал на вывеску за окном и проследовал в ближайший бар.

Люблю Мигалов, нет ничего лишнего, но, всё-таки, и – со вкусом. Бар был отделан под Ирландию, клетка, тёмный дуб и тяжёлые диваны. Эх, мне бы хоть чуть-чуть бы медвежьей шипучки, жуть как надоел пока ещё любимый сидр. Я сидел, смотрел записи английской премьер-лиги, пил, кушал, радовался жизни, как вдруг Бланш вошла и села за столик.

– Сначала в магазин, потом в госпиталь, эта чёртова нога меня доконает. После этого завтра я с вами поеду в Феррум.

– Молодой, Палыч на связи, ты архитектора побереги нашего, она хочет понять, как здесь всё устроено, а в Ферруме ей будет на что посмотреть. Ты теперь её папка, по крайней мере, на первое время.

– Палыч, ты издеваешься? Не моё дело – сопли утирать.

– Экзюпери читал? Ты в ответе за тех кого приручил, так что, не отлынивай.

– Что он сказал? Я слышала что-то про Экзюпери, остальное не знаю. Какой же нарочито грубый язык.

– И тебе его придётся учить, с волками жить. Я так понимаю, ты в курсе, что теперь я твой опекун. В колонну пассажиркой едешь?

– Нет, санинструктором, просто так нельзя. А так, погляжу хоть, куда попала. Чего расселся, пошли.

– Допью и пойдём, понимаю, что нога болит, но ты коней не гони, ага. – мне стало обидно, что эта мадам едва сюда попала уже пробует мной руководить, не-е-е, так дело не пойдёт, засунь свой гонор себе в… Спас же стерву! И я допил, – идём. И больше не вздумай со мной говорить в таком тоне, а то продам в бордель, и дело с концом.

– Тогда уж с концами, раз бордель, а может и не только с ними.

– Ловишь на лету. Пошли.

Конечно же, сначала я отвез её в больницу. Зима была довольно тёплой, так что в пути она особо не замёрзла. И хотя внешний вид девушки метр семьдесят в моей куртке от почти двухметрового дяди был комичный, она могла в ней спать при желании. Как я и думал, по "счастливой" случайности была смена Хелены, только ассистировала ей другая медсестра.