Книга Венец Чингисхана - Наталья Александрова

Джамуха все несся вперед, опьяненный скоростью, опьяненный жарким весельем боя, известным только настоящим багатурам. Тем жарким весельем, когда смерть, своя или чужая, кажется легкой и праздничной, как глоток вина.

– Пора поворачивать! – закричал Тимуджен, хотя и знал, что Джамуха не может слышать его на таком расстоянии.

Стрела сбила султан из перьев на медной шапке Джамухи. Он уже отчетливо видел лица передовых всадников врага, прищуренные от яркого солнца узкие глаза, оскаленные, искореженные диким криком рты. Вдруг, когда столкновение казалось неизбежным, Джамуха резко осадил коня, поднял на дыбы, развернул и помчался назад, навстречу своему отряду. И весь отряд повторил его маневр, покатился вспять по равнине, разбитой конскими копытами.

В первый момент конники Таргултая растерялись, притормозили, но сотники закричали, замахали плетками, и воины помчались вперед, радостно крича и завывая. Они поверили, что враг не выдержал их мощного напора, испугался их крика, победного топота коней и отступил, и теперь победа близка.

Тимуджен вцепился в луку седла, закусил губу, не сводя глаз с массы конников, с диким криком катящейся по равнине.

Отряд Джамухи сворачивал налево, к холму, за которым ждала в засаде тысяча кереитов под командой нойона Есылена. Тимуджен оглядел выстроившиеся позади него ряды его собственного отряда – ветеранов его отца, тех воинов, с кем он пришел в ставку кереитского хана. Все были готовы к атаке и ждали только его приказа.

Внизу, на равнине, воины Джамухи миновали холм и начали забирать в сторону. Авангард Таргултая прибавил ходу, всадники нахлестывали коней, кричали дикими хриплыми голосами, натягивали луки, готовились к кровавой схватке.

И в этот миг из-за холма вылетели передовые багатуры кереитов – в блестящих кольчугах с медными крестами на груди, с выставленными вперед длинными пиками. Сбоку от передового отряда скакал багатур-знаменосец, в руках его плыла хоругвь с вышитым на ней ликом Девы Марии, матери бога кереитов Иисуса.

Люди Таргултая растерялись, они пытались перестроить ряды, направить коней на нового противника – но сбоку их уже теснили воины Джамухи, и короткие кереитские стрелы летели на них, жужжа, как рой смертоносных пчел.

Тимуджен оглянулся на своих воинов, взглянул на солнце.

Оно было еще невысоко, с начала битвы прошло совсем немного времени. И там же, в небе, по-прежнему плавал широкими кругами огромный беркут.

– Скоро ты получишь добычу, пернатый брат! – крикнул ему Тимуджен. – И я получу свою добычу!

Пока все шло по его плану. Только одно немного смущало Тимуджена – он не видел в рядах врагов своего родича Таргултая. А тот – не из тех, кто прячется за спинами воинов…

Впрочем, сейчас не было времени для раздумий, пришел решающий миг боя.

– Вперед! – закричал Тимуджен и ударил пятками бока своего коня.

Его отряд скатился с холма, понесся на противника, как скатывается с горного склона смертоносная лавина.

И тут же из леса на берегу реки вырвалась вторая тысяча кереитов под командой старого Маргуза.

Всадники Маргуза неслись туда же, куда и отряд Тимуджена, целясь в тыл воинов Таргултая. Еще немного – и два отряда столкнутся, смешают, сомнут свои ряды…

– Что же ты делаешь, старик? – гневно закричал Тимуджен, привстав в стременах и размахивая плеткой.

Но старый кереит не мог и не хотел слышать его слова, он вел своих людей на сбившуюся в кучу, растерянную, смешавшуюся конницу Таргултая, чтобы не отдавать всю славу этой победы молодому полководцу. Всю славу – и всю добычу, всю богатую добычу, которую он рассчитывал захватить в бою с Таргултаем.

– Уходим влево! – выкрикнул Тимуджен, обернувшись к своим сотникам.

И вся масса его конницы сменила направление, сдвинулась влево, чтобы избежать столкновения с кереитами.

И тут из-за ближнего холма раздался дикий вой, и оттуда вылетел на равнину многочисленный конный отряд, во главе которого на вороном коне мчался Таргултай.

Всадники Таргултая мчались сбоку на отряд Маргуза, теперь уже они метили в его незащищенный фланг. Старый кереит приподнялся в стременах, оглянулся, увидел вражескую конницу – и резко развернул коня, выкрикнул команду, которую подхватили его сотники. Кереитская конница сменила направление, ушла к реке, и теперь конница Таргултая мчалась в тыл отряда Тимуджена.

На какой-то миг душу молодого полководца охватило отчаяние. Он огляделся по сторонам. Отступать нельзя – тогда он подставит под удар отряд Есылена, от которого сейчас зависит исход всей битвы. Нужно принять удар на себя – но у Таргултая гораздо больше воинов, силы неравны, и ему не выстоять под ударом…

Но как бы то ни было он – воин и должен принимать свою судьбу, а если понадобится, свою смерть!

Тимуджен осадил коня, нашел взглядом своего верного нукера Сухэчина и крикнул:

– Разворачивай войско! Идем на Таргултая!

Сухэчин кивнул, не задавая лишних вопросов, передал команду сотникам, и отряд, почти не потеряв строя, повернул навстречу вражескому войску.

Два конных отряда быстро сближались. Рядом с Тимудженом скакали его нукеры, сотники, багатуры. Сухэчин вытянул из-за спины короткий лук, положил стрелу на тетиву, выбирая взглядом цель в приближающемся отряде.

Внезапно Тимуджен почувствовал, как резкая боль охватила его голову. Он поднял руку, прикоснулся к головному обручу и ощутил, что тот горяч, как будто целую ночь пролежал в костре.

И тут же боковым зрением Тимуджен увидел бегущего по степи матерого волка.

Огромный зверь с седым загривком и шрамом на морде метнулся в кусты, пропал…

И вдруг впереди, перед отрядом Таргултая, вырвался из перелеска огромный табун диких лошадей. Лошади с испуганным ржанием понеслись наперерез конному отряду, кони передовых всадников Таргултая перепугались, сбились в кучу, охваченные передавшейся от диких лошадей паникой, задние налетели на них, всадники теснили друг друга, падали, они безнадежно потеряли строй…

Тимуджен привстал в стременах и выкрикнул команду.

Ее тут же подхватили его верные нукеры и сотники, и весь отряд помчался вперед, осыпая стрелами сбившуюся в кучу конницу Таргултая. Среди удивленных, испуганных, растерянных лиц Тимуджен нашел своего родича и понесся прямо к нему, на ходу вытаскивая меч. Таргултай увидел его, вскинул лук…

Оперенная стрела прожужжала, ударила прямо в голову Тимуджена – но отскочила от металлического обруча, а он уже занес свой меч над головой Таргултая.

Предсмертный крик Таргултая слился с громким, раскатистым боевым кличем – это отряд Джамухи мощно и неотвратимо ударил в тыл врага, довершая его разгром.