Книга Медовый месяц с чужой женой - Ольга Коротаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но вертолёт врезался в землю, лопасти вспахали грунт в нескольких метрах от нас, и я выдохнула. Тело затрясло, на коже выступил холодный пот.
— Гости! — крикнул Дэми.
Макс бросился ко мне, поднял, как щенка, за шиворот и закинул на плечо. Затолкнув в третью, ещё целую машину, монстр обменялся взглядами с охранниками-неграми, что оставались снаружи. Они сухо кивнули, и моё подозрение в немоте мужчин укрепилось. Макс устроился рядом со мной, сразу прижав меня к груди.
Дэми дал короткие распоряжения и сел на пассажирское кресло. Рядом плюхнулся рыжий телохранитель, и машина рванула с места. Я обернулась. Оставшиеся охранники Честенера под прикрытием автомобиля, в который врезался Дэми, стреляли в приближающийся кортеж. Там было машин десять, не меньше! Я зажмурилась от ужаса и, глотая слёзы, прижалась теснее к Максу. Ещё никогда в жизни я так не сожалела о принятом решении. И согласие выйти за Виктора, и подписание унизительного договора, — всё это лишь цветочки на той могиле, в которую я толкнула множество людей, позвонив лишь одному.
Я напоминал гранату с выдернутой чекой. Во мне смешались: ярость, гнев, желание отомстить, а еще ревность… Ядовитая и поглощающая ревность, мать ее. Такая сильная, что я сдуру треснулся лбом в окно, чтобы прийти в себя.
К кому? Девчонке, которую знаю несколько дней? Ну, полапал ее, ну, красивая она, ну, чистая была — нетронутая! Какая разница? Я обещал себе никого к себе не подпускать… Но пустил? А когда увидел, как она обнимает Келла, у меня в глазах потемнело.
Моя! Моя, ясно вам всем?!
Хотелось орать и крушить, но мешало то, что я не в состоянии вести авто, а Дима ранен. Пришлось Келла прихватить с собой, а он нет-нет и подмигивал Поле. Убью гада! Уволю к хренам!
Я выдохнул в ладонь и сдавил челюсти. Нужно успокоиться, это безумие. Она мне не принадлежит, Пелагея не вещь, я должен это осознать и дать ей свободу.
Во дур-р-рак… Все было и так плохо, а теперь еще хуже. Что я наделал?
Она ведь не ответила, а все эти игры словами в машине — это просто от шока и волнения.
Но другое мучило. Зачем ей переживать за меня? Щупать, проверять ранен или нет? Ради бабла? Ради защиты? Заче-е-ем?! Она ведь ничего не сказала, а фраза «что ты хочешь услышать» завела меня в тупик. Я ей душу вылил, вывернулся наизнанку, а она «Что ты хочешь»?!
А это «я умру»… Что это значит? Не врубаюсь! У меня передозировка эмоциями, не могу, не могу, не могу больше! Я хочу потрахаться и лечь спать. Все. Но ни одно, ни другое в течении нескольких часов будет недоступно. Ха… размечтался идиот. Аж тошно от своих мыслей, но яйца уже не просто гудят от напряжения, они трещат от близости девушки.
Ну, зачем ты ко мне ластишься? Прижимаешься к груди, поглаживаешь ладошкой живот? Не издевайся, По-ля… Пожалуйста.
Не нужно меня к себе привязывать, я просто не переживу еще один удар в грудь. Лучше сразу вырви сердце и пронзи каблуком.
Чтобы отвлечься и остыть, я задумался, что делать дальше. Эта ошибка стоила жизни многим, и, глядя в распахнутые, залитые слезами глаза, девушки, я понимал, что она винит себя. Но этот разговор не для всех, мы позже обсудим ее поведение и глупости, которые влезают в ее прекрасную голову.
До аэропорта оставалось несколько километров. Жак и Ротор не отвечали. Дима ярился и матерился на переднем сидении, то на ходу перематывая руку и плечо, то бросая бинты нахрен и набирая снова и снова оставшимся в жерновах охранникам. Преследователи пока отстали, и я очень надеялся, что хватит времени вырваться в небо. А дальше… Устрою Пелагее настоящий медовый месяц. С цветами, ухаживаниями, лаской. Наверное, это единственное, что я могу ей напоследок подарить. Да, останутся шрамы, но она не будет видеть во мне зверя. Я очень постараюсь это сделать.
А потом тихо уйду из ее жизни.
Мне кажется, это единственно правильное решение.
Возле аэропорта Поля почти уснула на моем плече. Вот смотрела снизу вверх, изучала пальцами мои мышцы, доводя до каменного состояния, а потом съехала немного и захлопнула веки.
Я хотел взять ее на руки, но она резко подскочила и сказала, что сама справится.
— Да, конечно, — проговорил я и, махнув раздраженно рукой, пошел к трапу. Обернулся, чтобы проверить, не шатается ли, вдруг ей плохо в машине стало, а ее перехватил Келл. Он ясно улыбался и что-то ей протягивал.
Ну, совсем уже офонарел! Так… Тихо… Она не моя. А он просто парень. Спокойно. Она не вещь, не игрушка. Если этот рыжий ей интересен, я не имею права мешать. Но не получалось: я бесился и крошил эмаль зубов. Повернулся, чтобы приказать этому рыжепатлатому свалить, но понял, что мы с Полей останемся без охраны.
— Макс, — поднялся ко мне Дима, прижимая к себе руку. — Он просто передал ей паспорт. В лапы себя возьми. Я не могу ехать, ты же знаешь!
— Он слишком хорош, Дима, — прошипел я осторожно и зыркнул вниз.
— Ей нравится другой, — усмехнулся друг и хлопнул здоровой рукой по моему плечу. — Я сообщу, когда тут уляжется все. Хорошего полета. Не давай Полю в обиду, и она тебя еще удивит, — и ушел, распоряжаясь по телефону с другими ребятами.
Я смотрел вслед верному другу, а взгляд сам прикипал к воркующей парочке. Рыжик, что, в рубашке родился? Совсем страх потерял трогать мою жену за щеку?
Поля вдруг крутанула головой и посмотрела мне в глаза. Смешинки растворились в ее взгляде, она поджала губы и отвернулась, чтобы что-то еще сказать Келлу.
— Нам взлетать пора! — гаркнул я и исчез в салоне. Пошел прямиком к бару, взял бутылку добротного коньяка и рухнул на диван. Пусть делают, что хотят. Мне сейчас предстоит борьба с моими страхами, а это похуже, чем ревность. Я выдернул пробку и прижал горлышко к губам, и тут в самолет вошла Поля.
Когда Келл передал мне паспорт, я ужасно обрадовалась. Перелистывала страницы, не веря, что он цел. Всё же остаться в чужой стране без документа страшно. Мало ли что придёт в голову моему монстру? Вдруг он сейчас наорёт на меня за то, что сделала глупость и подставила его людей, да прикажет валить куда подальше? Я не могла даже на секунду расслабиться в присутствии Макса. Даже разговаривая с Келлом, казалось, думаю лишь о нём. Монстру не нужно иметь меня, чтобы быть во мне. Он и так там. Всегда и во всём.
А Келл — приятный парень, такой дружелюбный и весёлый. Глядя в его зелёные глаза я ощущала глоток нормальной жизни. Так, будто вокруг не творилось безумие, не падали с неба вертолёты, и не гибли люди. Я всхлипнула: а всё я виновата. Келл с улыбкой стёр слезинку с моей щеки и проговорил что-то успокоительное. Я не поняла ни слова, потому что в этот момент поймала взгляд монстра. Макс прожигал меня им, будто паяльником! И снова ощутила острые когти в своём сердце, попыталась взять себя в руки, но как это сделать, когда от одного вида мужчины начинают дрожать колени, а внизу живота разливается томительное тепло. А всё потому, что в машине я, рыдая, держалась за него так, будто он единственный человек во всём мире. Я не хотела, чтобы моего монстра убили. Отчаянно не хотела.
