Книга Академия магии. Дорогу ведьме! - Полина Нема

— Не знаю, но он обиделся, — она поправила волосы. — И очень злился. Сегодня во время репетиции эльфов с дерева сбросил. А они пятикурсники.

Что же я натворила? И я не про эльфов, а про Бома. Он же мой друг. Первый и единственный.

— Ясно.

— Слушай, ты подожди какое-то время. Он, может, отойдет, — сказала Линуэль прежде, чем выйти.

***

Максвелл пришел поздно. Уже за окном стемнело. Но Линуэль еще не вернулась.

— Идем? — спросил он.

А я кивнула. Завтра успею с Бомом помириться.

Скребутся кошки на душе — утоляйте печаль любыми способами. Хорошо, хоть Максвелл рядом со мной, что не отказался, даже несмотря на мои слова.

И вновь пустая академия.

Мужчина взял меня за руку, скрестив наши пальцы. Так мы и дошли до его кабинета. А там уже мужчина меня вывел на крышу. Местами она была плоской, а в некоторых местах стояли небольшие треугольные домики.

Я впервые оказалась настолько высоко над академией. Вон виднелось огромное поле, где я сдала боевую магию, а вот и парк с огромным эльфийским дубом, под которым мы репетировали.

Грусть вновь накатила на меня. Максвелл обнял меня за плечи и положил подбородок на мою макушку.

— Холодно? — спросил самый заботливый преподаватель в мире. Во всех мирах.

— Нет, — ответила я, откинув голову на него.

Мы молча стояли, глядя на звезды, горящие на небе яркими бликами. Так спокойно и безмятежно. А ведь где-то здесь мир Бома и Линуэль, вращавшиеся вокруг двух солнц. Ну и жарко у них там.

А мне жарко тут, в его объятьях.

— Помирилась с другом? — спросил он.

— Нет, не получилось сегодня.

— Помирись. Знаешь, иногда не успеваешь сказать важные слова близким людям, когда все может закончиться в один момент.

Я понимала, о чем он.

— И ты не успел сказать своему другу?

— О, да. Он еще тот конспиратор. В тот день, он меня усыпил. Оставил одного в комнате, а сам ушел расставлять свои подсказки. Мы вроде друзья, но он все равно не хотел, чтобы я шел за ним. Хотел, чтобы я жил и спас его, если получится. Помню, как в тот день тряслась академия, как упали на пол наши чашки, на полу был чай, а мой друг склонился ко мне и сказал:

— Спи, Макс. Ты не должен идти со мной. Уж кому-кому, а тебе в этой жизни должно что-то случиться, и ты останешься здесь. Не уйдешь за мной, потому что хоть у одного из нас все должно закончиться хорошо.

— То есть он специально путал тебя?

— Да, я помню, как пытался ползти за ним, но он закрыл дверь. Пытался подняться на ноги. Даже в один глаз удалось вставить тонкую палочку, чтобы веки не закрылись. И полз по полу, пока не уснул. Так и не добрался, не успел. Я даже не знал, из какой комнаты он ушел, не знал, куда именно, пока не нашел на столе после сна записку.

— А что надо чтобы его спасти? — спросила я.

— Найти посох света. Потому что только свет разгонит тьму.

— Получается, что вход во тьму в академии, что посох света в академии?

— Да, но проблема в том, что они в разных местах и свет должен служить маяком для Креатиса. Но свет спрятан в стенах академии, а вот вход во тьму совсем как длинный коридор, до которого еще надо дойти.

— И только ректор с этими двумя не хотят, чтоб ты спас друга? — я развернулась к нему, встретив теплый, нежный взгляд.

А затем он меня нежно и сладко поцеловал в губы.

— Плевать, что они хотят, главное, что мы вместе, — ответил он. — И я не хочу терять ни секунды времени рядом с тобой. Наверное, это и имел в виду мой друг, когда говорил, что в жизни я встречу того, ради кого не стану рисковать своей жизнью, уходя в безызвестность, но ради того, за кого я отдам жизнь, только чтоб она была жива.

И вновь его губы коснулись моих, а руки сжались на талии. Я понимала, что люблю его и хочу быть с ним. Но Креатис его друг, тот который всегда был рядом с ним.

— Пожалуйста, — я положила руку на его щеку. — Не делай выбора между мной и другом. Он тоже тебе дорог.

— Лесь, сегодня прекрасный вечер и я хочу провести его с тобой, — ответил он, потеревшись щекой о мою ладонь.

То ли мне казалось, то ли еще что, но его голос звучал с толикой грусти.

— Идем, — сказал он. И показал на небольшой шалаш.

Мы улеглись на матрас и укрылись несколькими пледами. А я уже думала, будет что-то. Большее. А что? он взрослый мужчина. Я тоже уже совершеннолетняя. Можно же попробовать что-то больше поцелуев. Тем более, никто ж не узнает.

— Если ты голодна, то я захватил бутерброды и компот, — сказал Максвелл, показывая на огромную сумку. — Термохолодильник. Ваш мир поистине придумал всякие мелочи для простых вещей. Жаль, что до таких придумок всем остальным еще развиваться и развиваться.

— Да, это мы умеем. Придумать всякого хлама, а потом не знать, что с ним делать, — усмехнулась я. — Но иногда есть и полезное. Кстати, а ты слышал, что я замуж за дракона выхожу.

Брови Максвелла поползли на лоб.

— То, что ты его невеста, я уже наслушался, — ответил он, наливая компот в один из стаканов. — И про то, что ты должна будешь выйти замуж.

— Аврила сказала, что это будет в академии, — я пожала плечами.

Кроме смеха, у меня вся эта ситуация больше ничего не вызывала.

— Дурдом, — изрек он.

— Согласна. Я ж не собираюсь за него замуж. С таким отношением к женщинам, на него б ни одна не позарилась.

— Для них это норма так к ним относится. Природой заложено, что самок надо защищать от всего. У них планета вращается вокруг двух солнц. Вот они и скрывают тела под одеждой. Только женщины не выдерживают температуру, а мужчины да, — Максвелл отпил немного.

— Бедные. Как же женщины там живут?

— Как-как? Вот так и живут. Самок скрывают, сами еще с другими сожительствуют.

— А почему на меня его голос не действует. Вон к нему все липнут, как мухи на г… в общем, липнут, — спросила я.

— А это уже совсем другое дело.

Мужчина отложил стаканчик и подлез ко мне под плед. Я ощутила под пальцами его сильные мышцы.

— Я тоже тебя люблю, Олеся, — и поцеловал меня.

— Что это значит? Тоже? — спросила я, проведя рукой по его щеке.

— Это и значит, что магия дракона не действует на тебя. Ты влюблена.

— Какой вы самоуверенный, что в вас, — улыбнулась я.

— А в кого ж еще? — он едва коснулся губами моих губ. — И хватит меня на «вы» называть. Я же не настолько старый.

— А на сколько? — спросила я.