Книга Темный Исток. Гончие Дзара - Роман Титов

Никто однако не двинулся с места. Ни риоммцы, ни местные. Все ждали, каким путем развернутся дальнейшие события, тогда как меня уже неслабо потряхивало от злости.

— Ну? И чего же вы замерли? Вам нужна справедливость? Так разберитесь с детоубийцей!

— Очевидно, его превосходительство Тень не понимает, на что толкает нас, простых жителей, — перекрывая шум дождя, проговорил бородатый оратор, вдруг обратившись ко мне.

Я понимал. Даже более чем. Но наступить на горло собственной гордости, которой и без того уже досталось булыжником, оказался не в силах. Сверкнув в его сторону взглядом, я переспросил:

— Как ты меня назвал?

Он тут же замялся.

— П-простите. Я лишь хотел… Я просто хотел сказать, что нам не нужны неприятности.

Я ушам своим не поверил и, совсем невесело рассмеявшись, поспешил напомнить ему:

— Только что ты распинался совсем о других вещах, буквально нарываясь на неприятности. Более того, ты даже не верил в мое существование. А теперь вдруг резко передумал? С чего это?

— Потому что он видит разницу, — вместо бородача ответил сержант. Он все еще улыбался. Нагло и самоуверенно. — В том, чтобы просто болтать чепуху и открыто поддержать темное создание. И знает о последствиях.

— Последствиях, которыми Риомм им угрожает. Не я!

— Брось, — отмахнулся сержант. Очевидно, что присутствие внимательно прислушивавшейся к каждому слову толпы его ни капли не смущало. — Все и так понимают, что к чему. Не нужно излишней драмы.

— Вот как? Но разве не за этим вы устроили весь этот балаган? Не за этим втянули меня в это дело? Я никому не угрожал. Никого не убил. Даже на площади оказался случайно.

— Все дело в том, что ты собой представляешь. Где бы ты ни оказался, что бы ни делал, вокруг умирают люди. Мы же здесь затем, чтобы это прекратилось.

— Но ты же не думаешь, что я так просто сдамся?

Сержант улыбнулся во всю ширь:

— Конечно же нет. На самом деле, я очень хочу, чтобы ты показал всем этим людям, что ты за тварь.

Когда в мою сторону из толпы полетел еще один булыжник, я уже был готов и, проворно отклонившись в сторону, позволил камню просвистеть мимо. Раздался глухой удар и вскрик — камень угодил по кому-то из толпы.

— Ах! Мой глаз!

— Какая жалость, — хмыкнул я, испытывая совершенно противоположные эмоции. Как толпа начала заряжаться кровожадностью, так и во мне все разрасталось желание перестать себя сдерживать. — Лучше бегите, прячьтесь от дождя по домам и не провоцируйте меня!

Кое-кто, несмотря на упорство большинства, все же заторопился покинуть площадь. Другие же упрямо держались на месте, промокшие насквозь как крысы, но стойко жаждавшие справедливости, в чем бы она ни выражалась.

— Ты просто бесподобен! — восхищенно проговорил сержант. — В одно мгновение от альтруизма переключаешься на чистейшую злобу! Бедные, бедные люди!

Зыркнув в его сторону, я сказал:

— Тебе ведь плевать, что с ними будет. Почему бы не дать еще один залп по этой самой площади и разобраться со мной одним махом?

— Я, видишь ли, чутка сентиментален. А еще рассчитываю, что твой закадычный друг все-таки изволит присоединиться к финальной части веселья, когда вдоволь излазает останки его чумного домишки.

— Мечтаешь о мести?

— Ты знаешь ставки, как никто. Кто бы от такого отказался?

На этот раз я все же не стал отказывать себе в крошечной слабости и одарил сержанта самой зловещей улыбкой из своего арсенала.

— Продолжай мечтать.

Третий камень я поймал на подлете, как раз в момент, когда он должен был раскроить мне затылок — протянул руку и как будто выхватил его из воздуха. Кто-то снова охнул. Я же, продолжая скалиться в сторону сержанта, только бросил через плечо отрывистое:

— Благодарю.

Несколько раз игриво подбросив булыжник на ладони, я навскидку оценил его вес и размер. Весьма ущербный экземпляр, но за неимением лучшего, как говорится…

Размахнулся и отправил камень в полет прямиком в рожу сержанта.

Снаряд угодил точно в цель — аккурат между глаз сержанта, заставив того в тот же миг хлопнуться навзничь, выронив бластер. Я не целился и силу для замаха особо не прилагал, чтобы не выдать себя раньше времени и не дать тому подготовиться. Всю работу за меня сделал ихор.

Далее же началось истинное веселье. Никто не знал, убит ли оказался сержант или же просто потерял сознание, однако подбегать к нему, чтобы получить ответ не рисковал. Вероятно, думали, будто я им этого не позволю. Смешные. Будто мне теперь было дело.

Дождь хлестал по лицу, но мне было плевать. От прежней усталости не осталось и следа. Гнев смыл ее как дождевая вода — грязь. Видоизмененная энергия Теней переполняла меня, и я не стал ее удерживать, позволив выплеснуться наружу. Повернувшись лицом к риоммскому оцеплению, которое, к слову, успело приблизиться настолько, что практически дышало мне в затылок, я, прежде чем кто-то из них успел хотя бы вскинуть винтовку, ударил первым.

Убить их всех оказалось вовсе нетрудно. Вот темные клубы еще покорно сплетаются в приземистые вязи у моих ног, а вот они же преобразились в острые пики, выраставшие из-под земли прямо у солдат под ногами.

Риоммцы явно не были готовы к подобной атаке. Застигнутые врасплох, они успели только вскрикнуть, а кое-кто даже выпустить пару бесполезных зарядов, прежде чем оказались надеты на затвердевший ихор, как добыча на вертел. Кровь щедро брызнула в стороны и, смешиваясь с дождевой водой, заструилась по площади, вынуждая враз онемевших горожан в ужасе броситься к своим жилищам.

Все закончилось так же быстро, как и началось.

Едва дело было сделано, искрящиеся тьмой кристаллические пики растворились, оставив за собой лишь гурду истерзанных трупов.

Отвернувшись от мерзкого зрелища, я незаметно выдохнул.

Те из горожан, кто еще не успел сбежать или оказался потрясен увиденным настолько, что не мог даже двинуться с места, взирали на меня с диким, первобытным ужасом и, что удручало куда сильнее, — благоговением. Им было страшно до чертиков, но при этом подавить радость оттого, что их угнетателей играючи казнили, они не могли.

— Все-таки, он Тень! Настоящая!

— Стало быть и сплетни не сплетни вовсе! А раз так, то и черная флотилия эта…

— Эй! Поменьше болтай! Хочешь, чтобы и тебя на пику насадили?

Меня знобило, но я так и не понял отчего. То ли дождь, пропитавший всю мою одежду насквозь, был тому виной, то ли свершившееся только что массовое убийство. В любом случае, угрызений совести я не испытывал. Но и удовлетворенным себя назвать не рискнул бы.

Вопреки досужим домыслам кровожадность никогда не была мой отличительной чертой, однако, если судить по моим прежним жертвам, то и особо кротким меня таких же не назовешь. Суть дела в том, что я в последнее время стал слишком часто срываться. А поскольку силы мои возросли и преобразились в нечто опасное и крайне нестабильное, то и бить себя по рукам получалось все реже. И вот уже это пугало.