Книга Два мажора для Золушки - Айрин Лакс

Юля переводит взгляд с меня на дорожку из лепестков алых и белых роз. От порога через коридор в комнату прямиком к кровати. Под потолком белые и красные шары, полные гелием.

На полу возле кровати – десятки миниатюрных свечек. Я побоялся спалить свою квартиру, поэтому пришлось купить светодиодные свечи. Но получилось довольно мило. По лицу Юли видно, что она поражена.

– Это…

Юля силится подобрать слова и удержать рвущуюся улыбку, но у неё это не получается.

Я хотел бы набросить на неё прямо здесь же. Её ритмичные поглаживания по члену едва не свели меня с ума ещё там, в номере. Всю дорогу я провёл с адским стояком, и сейчас он ничуть не меньше волнует меня. Но остался последний штрих. И после него, уверен, что Юле и в голову не придёт отказываться.

– Кажется, тебе нужен был ключ, – небрежно говорю я.

– Да-да! Ключ, – хмурится Юля.

– Пойдём.

Я утянул Юлю за собой в комнату. Чертовка взглянула на кровать и поспешно отвела глазки, смущаясь.

– Держи. Он внутри.

Я протянул Юле коробку. Золотое тиснение и чёрная атласная лента, сложенная красивой розой на крышке.

– Здесь?

– Да, думаю, подходящее место для хранения ключей от наручников.

Юля открывает коробку и… замирает на месте. Едва она открыла крышку, из коробки вылетели большие живые бабочки. Белые и чёрные. Глаза Юли начали напоминать озёра. Она изумлённо моргнула, провожая взглядом крупных бабочек. Она поражена так, что не может ни слова вымолвить! Кажется, на этот раз я сделал всё, как надо, потому что Юля даже не смотрит на крошечный ключик. Она провожает взглядом порхающую бабочку. Та, сделав круг, села на плечо Юле, лениво шевеля крылышками.

Потрясающий момент! Юля покосилась на бабочку и перевела взгляд на меня, открыла губки, силясь что-то сказать. Но вместо восхищения я услышал, как она начала всхлипывать, трясясь всем телом. Огромные слёзы покатились из глаз.

Я застыл, не зная, что делать.

– Юль, что с тобой? – забеспокоился я.

– Баа-а-абочки… Ба-а-абочки… Я их бою-ю-ю-юсь!

Я выматерился. Сделал сюрприз, называется!

– Сейчас уберу!

Я быстро разомкнул наручники и стряхнул дурацкое создание с плеча Юли, обнял, прижимая к себе.

– Ты так сильно боишься бабочек?

– Да!

Тело Юли колотило сильной дрожь. Моё плечо намокло от слёз.

– Хорошо, – сказал я, посмотрев на порхающих бабочкек. – Сейчас я от них избавлюсь. Прихлопну всех, до единой.

– Не надо их убивать! Они только для меня мерзкие и страшные, а для других красивые.

Я усадил Юля на кровать и обматерил себя. На хрена заказал так много этих насекомых?

– Закрой глаза, – посоветовал я Юле.

Она послушно, как ребёнок, приложила ладошки к глазам и замерла, едва дыша, пока я ловил придурочных бабочек в стеклянную банку.

Это заняло очень много времени. По правде говоря, не всех удалось взять живыми. Некоторых я просто размазал, но сразу подчистил следы преступления. Только потом, вымыв руки, я вернулся к Юле, и обнял её, пересадив к себе на колени.

– Всё, милашка. Открывай глазки.

– Где они? – тихо спросила Юля.

– Вон там, в банке!

Юля осторожно посмотрела и тут же спросила:

– Мне показалось, что их было больше.

– Тебе просто показалось, – заверил я её как можно искреннее и ласково обнял, гладя по плечам и спине. – Я не знал, что ты боишься бабочек. Приготовил бы что-нибудь другое.

Юля всхлипнула, но убегать не собиралась. Уже хорошо.

– Это всё для меня?

– Да. Я хотел сделать тебе сюрприз и удивить.

– Тебе это удалось.

Я осторожно поцеловал её волосы и переместился на висок. Потом чуть ниже. Дыхание рвалось из груди быстро и часто. От тёплого тела Юли возбуждение снова забурлило в крови. Но на этот раз с примесью чего-то ещё. Нежности, что ли? Мне не хотелось набрасываться на неё, я хотел, чтобы и она сама потянулась ко мне.

– Кого ещё ты боишься? – шёпотом спросил я, целую возле ушка. – Мышек, паучков, лягушек?

– Нет! – вздохнула Юля, начиная дышать немного чаще, когда мои губы прихватили мочку её уха.

– Хорошо.

Чуть ниже, на шею…

– Я боюсь парней вроде тебя, – призналась Юля, отстраняясь.

– И что должен сделать парень вроде меня, чтобы ты перестала его бояться и ответила на поцелуй?

Я вытер слезники с щёк и улыбнулся, потом начал покрывать поцелуями её лицо. Нежную кожу щёк и высокие скулы, мазнул по её губами своими, не напирая. А потом ещё и ещё, пока не услышал, как она вздохнула и жадно глотнула воздуха, как будто задыхается.

Я прижался к её губам. Мягкие и податливые, сладкие, как сливочное мороженое с малиной. Язык сам дёрнулся вперёд, обводя контур пухлых губ. Пульс в голове застучал стремительно и громко, оглушая меня. Я крепче стиснул девушку в объятиях, прижимая к себе. Юля заёрзала у меня на коленях, только усугубляя ситуацию.

Поцелуй быстро выходил из-под контроля. Нежным быть уже не получалось. Клапана терпения не выдерживали. Я начал вгрызаться в её рот, ласкаясь языком предельно быстро и глубоко. Она застонала прямиком мне в рот, отвечая на поцелуй. Быстро и взахлёб, но ещё как будто исподтишка, словно воровала этот поцелуй у самой себя.

Я переместил её чуть ближе и теснее, размещая промежностью на своём стояке. Второй рукой сжал грудь через ткань тонкой кофточки. Упругая, сочная…

Пальцы проворно забрались под кофточку, я расстегнул бюстгальтер на спине. Юля протестующе охнула. Но я заткнул ей рот глубоким поцелуем, начав трахать ротик языком. Быстро и жадно, не стесняясь. Я нажал на попку, заставив её двинуться взад и вперёд. Потом запустил обе руки под кофту и лифчик, сжимая сочную грудь. Острые соски сами просили, чтобы их примяли и сжали между пальцев.

Я начал катать эти твёрдые бусины и оторвался от сладких губ, чтобы послушать, как она стонет. Низко и эротично, чуть хрипловато. Цепляется пальцами за мои плечи и переводит чуть пьяный взгляд на мои губы.

– Подними руки вверх, – хрипло прошу я и сам помогаю ей сделать это.

От вида её груди с нежно-розовыми, но полными сосками в голове что-то окончательно трогается с места.

Она – моя. Будет моей, и всё тут.

Глава 34. Тимофей

Я быстро целую её грудь, всасывая соски в рот по очереди. Мычу от удовольствия, дразня языком тугую вершину. Покусываю и вновь облизываю.

– Тии-и-имофей… – стонет она, выгибаясь в спине.