Книга Ее чудовище - Купава Огинская

— С-спасибо.

Мир все еще был неправильно четким и каким-то шатким, но ему уже не суждено было развалиться на куски. По крайней мере, не сейчас.

— Не надо меня благодарить, — передернул плечами Барон. — Я собираюсь спасти тебя лишь для того, чтобы убить собственноручно. Если сейчас я сверну тебе шею, это будет милостью. Не хочу, чтобы так было, поняла?

Я резво кивнула и тут же зажмурилась — не стоит делать резких движений в мире, что может порезать своими гранями.

— Что? — обеспокоенно спросил он.

— Голова раскалывается, — простонала я, крепко держась за виски. — По мозгу будто ножом полоснули.

— Мозг? — зло усмехнулся Барон. — Ты веришь, что он у тебя есть?

— Послушайте, то, что я по незнанию начудила, не делает меня безмозглой!

— Начудила? — переспросил он, словно не желая верить, что я могла сморозить подобную глупость. — Ты подписала себе смертный приговор!

Я промолчала, пристыженно опустив глаза. В полной мере ощутить всю безвыходность своего положения у меня не получалось, пульсирующая боль отвлекала от переживаний.

— Знаете, а мне, наверное, повезло, что я вас встретила той ночью, — призналась я, остервенело растирая виски.

— Мне не повезло, — раздраженно отозвался Высший, ничуть не тронутый моей честностью.

Я вынуждала его поступиться его же принципами и не могла винить за злость.

Глава двенадцатая. О важном

В идеальном мире Барон непременно разобрался бы с проблемой за считаные часы: нашел проклятого и проклявшего, зверски убил и того и другого, а потом спас меня. И назавтра я уже была бы абсолютно здоровой, а наш город медленно восстанавливался после страшных событий…

Только жила я в этом мире.

— Шелла!

Капрал Сверо ворвался в магазинчик в двенадцать двадцать три, со свойственной местным стражникам небрежностью проигнорировав табличку, гласившую, что у нас сейчас обед.

— Ты не закрыла дверь? — ужаснулась я, слушая, как прямо под нами быстрые шаги простучали по полу, и в следующее мгновение по столешнице прилавка уже замолотил тяжелый кулак.

— Шелла!

— А пусть кто-нибудь попробует войти без разрешения, — злорадно ответила Улиса.

Я не знала, что они сделали с мясником, да и не хотела знать, но ведьма не желала останавливаться на одной жертве. Она собиралась продать свой домик и покинуть город, как только откроют ворота, а до этого хотела хоть кому-нибудь отомстить… по-ведьмински.

— Уже попробовали, — кисло заметила я, поднимаясь из-за стола. Благодаря стараниям Барона и вновь работающему как надо амулету, я больше не чувствовала себя хронически больной подопытной свинкой из кабинета врачевания какой-нибудь среднестатистической академии. Я была почти бодра, почти здорова… почти жива.

— Шелла! Ты давала обет помогать людям! — раздалось снизу громогласное. — Так помогай!

— Не было такого, — проворчала я, но поспешила к лестнице. — Я же не целительница, в конце концов. Чего он врет?

Капрал Сверо лежал грудью на прилавке и тяжело дышал. На его висках и лбу блестели капельки пота, а узкое худое лицо непривычно раскраснелось.

— Вы бежали? Что случилось? — искренне поразилась я. Сверо был не из тех, кто спешит. Казалось, он уже родился с уверенностью, что время его подождет. А спешка — неуважение к ускользающему мгновению.

Сегодня утром в его жизни было очень много неуважения.

— Полуночный Барон, — простонал капрал. Взять себя в руки и чуть смирить свою беспокойность ему удалось с трудом. — Барон явился утром в управление. Сразу отправился к командиру, и… он теперь работает с нами. По делу, ну… ты знаешь.

Я знала.

— Что в этом плохого? Он поможет быстрее найти проклявшего.

— Если будет кому искать. Барон чуть не выпил констебля Ивэн за невинную шутку. Парень просто хотел разрядить обстановку. Всего одним взглядом загнал Иветти в уборную, а ведь он уважаемый целитель! Командор отправил меня к тебе, чтобы узнать, есть ли какой-то способ усмирить этого зверя?

Я медленно и печально вздохнула. Если бы мне был известен подобный способ… Если бы существовал хоть один такой трюк, насколько проще стала бы тогда моя жизнь…

— Я оденусь. Ждите здесь, — устало велела нервному стражу.

— Думаешь, у тебя получится его успокоить?

Пожав плечами, я оставила капрала одного гадать, что же будет дальше и доживет ли конкретно он до завтрашнего дня.

Я и сама задавалась этим вопросом. Не представляя, как можно справиться с Бароном, я надеялась, что его удастся хотя бы усовестить… Вот как посмотрит он на меня, полудохлую, как вспомнит, ради чего в управление подался, да как перестанет бедных стражников тиранить…

*

С трудом добравшись до управления, я едва сумела вползти на второй этаж и доковылять до неприметной двери с облупившейся краской, за которой находилась местная столовая.

— Когда я уходил, он был там, — негромко доложил капрал, голос его был едва различим, почти полностью перекрытый моим хриплым, натужным дыханием и изматывающим стуком крови в ушах.

Дверь я открывала медленно, непонятно откуда взявшаяся паранойя обещала мне реки крови, горы трупов и веселого Барона посреди этого кошмара.

Веселый Барон на кухне и правда присутствовал.

Он сидел за одним из столов, лениво пил чай из огромной кружки и выглядел вполне довольным жизнью.

Пять стражников и один повар, вытянувшиеся по стойке смирно у стены, уже мысленно попрощались с жизнью.

Капрал за моей спиной, пробормотав что-то нечленораздельное, сбежал… вероятно, отправился докладывать обо всем командору. Ведь очень важно держать командующего в курсе дела, особенно если альтернатива — общение с человекоядным чудищем.

— А что здесь происходит? — спросила я, оставив без внимания спешную дробь удаляющихся шагов за спиной.

— Воспитательный процесс, — не поворачивая ко мне головы, ответил Барон. — Желаешь к ним присоединиться? Что-то мне подсказывает, что тебя тоже неплохо было бы слегка воспитать.

— Спасибо за предложение, но… в моем нынешнем состоянии… в такой стойке я выдержу не больше минуты, – ответила я, привалившись плечом к дверному косяку. Сердце мое лениво замедляло бег, дыхание постепенно выравнивалось.

— Что ты здесь делаешь?

— Спасаю стражников? — предположила я несмело, но вместо насмешливой колкости или обидной едкости получила почти серьезный вопрос:

— И как, спасешь?

Ответила так же серьезно:

— Если вы позволите.

Кажется, ответ был верным.