Книга Голубая кровь - Олег Угрюмов

Его же детьми являлись и стрелки-астракорсы, у которых хвост был усыпан ядовитыми шипами. Эти шипы они метали во врагов с необычайной меткостью.

Вообще же все боги Ифнара создавали себе и солдат, и созидателей. И каждый из бессмертных был отцом и родоначальником многочисленных племен аухканов, которые чтили всех богов, но более всего — своего всемогущего прародителя.

Лучшие, самые искусные и талантливые, созидатели были рождены великим богом Ихтураоном, который возвел чертоги для всех своих бессмертных братьев и придумал, как прясть тончайшие нити и ткать воздушной легкости полотно. Кроткий и незлобивый Ихтураон порождал в основном беззащитных мягкотелых существ, преуспевших в искусстве творения, а не разрушения. Это его считают своим отцом крохотные пряхи вопоквая-артолу, выстилающие покои повелителей паутинным шелком, и строители шетширо-циор, которые возводят причудливые по форме, совершенные здания.

Однажды Яфангарау обозрел мир Ифнар с горных высот и решил, что слишком мало существ его населяют и чересчур мало богов трудятся над тем, чтобы эта земля становилась прекраснее. И тогда он уединился в глубокой пещере и породил еще двоих детей: Шисансанома и Садраксиюшти. Именно эти двое нарушили тишину и покой мира Ифнар.

Став взрослыми и овладев всеми знаниями аухканов, Шисансаном и Садраксиюшти совершили самое тяжкое преступление, которое только могло случиться под этим небом.

Они полюбили друг друга.

Сперва два бога даже не подозревали, что именно с ними происходит, и, возможно, они так никогда и не узнали самого слова «любовь». Но ведь неважно, каким именно словом будет называться то, что случилось с бессмертными.

Просто в тот день многорукий Шисансаном ощутил, что он — могущий быть одновременно и мужем, и женою — желает породить потомство не в одиночестве, как делал его отец и многочисленные родичи, но вместе с божеством Садраксиюшти.

А Смертоносная Садраксиюшти первой в мире Ифнар согласилась признать в себе только женское начало.

И поняли Шисансаном и Садраксиюшти, что стали уязвимы и несчастны, ибо не могли ни мгновения находиться вдали друг от друга. Но также поняли они, что такое счастье.

Ни счастье, ни горе, ни любовь, ни ненависть не были нужны Яфангарау в его великом царстве разума. А поскольку он не чувствовал к своим детям той любви, какую способно испытывать любое другое существо, то не колеблясь ни доли секунды разлучил влюбленных. Яфангарау знал, что если они хоть ненадолго задержатся в мире Ифнар, то разрушат его, ибо нет ничего страшнее аухкана, одержимого какими-либо страстями.

Но Садраксиюшти, к тому времени избравшая стезю войны и создавшая великую армию масаари-нинцае, задумала силой заставить отца изменить решение.

Первая междоусобная война разгорелась в мирном прежде краю. И что самое страшное, любовь оказалась заразной болезнью, ибо Зарсанг — хотя и победил Садраксиюшти в жестоком поединке — не убил ее, а спрятал от разгневанного бога. А Ихтураон помог Шисансаному скрыться от армии Яфангарау.

Наступили годы безумия.

Пантафолты и астракорсы сражались с тагдаше и жаттеронами, которых породила Садраксиюшти. Искусные шетшироциор дни и ночи напролёт возводили ловушки и укрепления, а вопоквая-артолу плели ловчие сети.

Поскольку смертным аухканам так и не стали понятны чувства их бессмертных прародителей, то для них война была совершенно бесцельной. Они просто служили своим божественным предкам, ибо иначе не могли. Аухканы не умели предавать, но не умели и выбирать между добром и злом. Ибо в те времена в мире Ифнар смертные не знали разницы между двумя этими понятиями.

Дабы одолеть своих восставших детей, хитроумный Яфангарау породил еще одного бога — Погубителя Ярдага. Он дал ему несокрушимую плоть, четыре пары смертоносных конечностей, способность жить и на суше, и под водой, а также создал для него новую огромную армию, состоящую из самых совершенных масаари-нинцае.

Последняя битва богов завершилась разгромом вольнодумцев и мятежников. Садраксиюшти удалось скрыться, а Шисансаном был пленен Ярдагом и приговорен к ссылке. Бессмертные владыки Инфара использовали все свое могущество, чтобы отправить Шисансанома на другой край времени и пространства.

Так он появился в Раморе.

2

Аддон понятия не имел, сколько времени они уже провели в обители Эрвоссы Глагирия.

Кажется, спали несколько раз, что-то ели и даже пили вино. Наверное. Во всяком случае ему так казалось.

Но в основном они говорили. Началось все с неожиданно заинтересованного взгляда, которым старик окинул Кайнена с ног до головы:

— Так вот ты каков!

Глава клана утешил себя тем, что даже о такой незаурядной, исключительной личности, каковой, без сомнения, является старец Глагирий, не будут слагать легенды и хранить предания просто так. Значит, на то есть причины. И то, что седобородый старец знает его или делает вид, что знает, вполне закономерно, пусть самому Аддону эта закономерность не очевидна. Старик и славится тем, что постиг неведомое.

Хотя, если вдуматься, Аддон Кайнен — это не лучший объект для изучения. Тоже мне — неведомое. Воин, обычный смертный. Не чудовище, не полубог, не герой. И с чего бы это Глагирию так пристально его разглядывать?

Видимо, удивление и недоверие слишком явно отразились на его лице, потому что Эрвосса Глагирий пояснил:

— Мне всегда было интересно знать, как выглядят люди, которые вмешиваются в игры богов. И вот я стою и размышляю, глядя на тебя, кто ты? Посланец Судьбы, которому предопределено исполнить все ее замыслы? Или просто сам по себе человек, который задумал совершить некий поступок и совершил его, изменив тем жизнь целого мира? Или все будет идти своим чередом, как бы ты ни старался?

Каббад молчал.

Первый раз в жизни молчал не заинтересованно, не ободряюще, а просто как тот, кому нечего сказать. Кайнену даже не по себе стало.

Еще больше не нравилось ему то, что говорит старец. Он ведь смутно понимал, о чем идет речь. И поскольку никогда не был до конца уверен в правильности совершенного некогда выбора, то и отвечать за него особенно не хотел. Слишком уж все запуталось в последнее время.

— Расскажи, как это было. Подробно, ничего не упуская, — попросил старик. Нет, не попросил — приказал. Он говорил сухо и отрывисто, как привык раздавать приказы подчиненным сам Кайнен.

Аддон оглянулся на Каббада, ища у него поддержки.

— Ты туда не смотри, — ворчливо заметил Эрвосса Глагирий. — Что он имел сказать по этому поводу, я уже знаю. А вот что двигало тобой, пока понять не могу. И весьма надеюсь, что ты мне поможешь разобраться с этой загадкой.

Кайнен уронил голову в ладони и на какое-то время отключился. Сейчас ему было плевать на старика, о встрече с которым он мечтал долгие годы, с тех самых пор, как услышал о нем от соседа по бараку…