Книга Три мушкетерки - Арина Ларина

– Да уж бороться не стану. Никаких баррикад и транспарантов. Пусть живет там со своей мамашей и радуется. Я теперь девушка свободная. Имею право на алые паруса.

– Невезучие мы с тобой какие-то, – подытожила Ленка. – Ладно, давай спать.

Ленка так и проворочалась до утра, виновато поглядывая на ненужного и от этого казавшегося жалким и беззащитным Эдика. А Вику всю ночь донимал Николай Борисович, требовавший ясности в его дальнейших отношениях с Димой.

– А мне как прикажешь быть? Мне нужен был надежный человек, а теперь что? – бушевал он.

– Папа, у меня жизнь рухнула. Я разлюбила, а ты опять со своим бизнесом! – страдала Вика, опасливо соображая, что бизнес папане, скорее всего, ближе, чем ее разбитое сердце.

– А чего ты ко мне приперлась? – разъярился Николай Борисович. – Я тебя уже вырастил, давай, греби в свободное плавание. Или опять ко мне на шею сядешь?

– Я на работу устроюсь…

– А чего до сих пор не устроилась?

– Места подходящего не было.

– Фу ты, ну ты. – Николай Борисович сплюнул от негодования. – И какое же место нам подходит?

– Я могла бы работать у тебя в фирме.

– То есть все же собираешься сесть мне на шею и пить мою кровь до самой старости! Мне не нужны безмозглые дуры с картонными корочками вместо знаний. У меня работают только специалисты. А тебя я даже пол мыть не возьму, потому что ты и этого не умеешь!

– Коленька, может, все же придумать что-нибудь? – осторожно встряла в скандал мама. – Девочка должна где-то получить опыт работы.

– Эта девочка обошлась мне уже в такую сумму, что пусть набирается опыта в другом месте. Когда я говорил, что не надо выпендриваться с филфаком, вы меня не послушали. Когда я сказал, что думаю по поводу второго образования, твоя девочка надувала губки и умничала. Девочка должна выйти замуж за того, за кого скажут родители, сидеть дома, рожать детей и угождать мужу. Все! А эта сначала нашла мужа, которого я еле приспособил к общему бизнесу, а потом наигралась и пришла мотать мне нервы. Нет уж. Если такая умная – иди работай.

– И пойду! Да я и не собиралась у тебя работать! Больно надо!

– И иди! Кормить буду, а на все остальные прихоти либо сама зарабатывай, либо нового мужа ищи, либо к этому возвращайся! Я прав? – обратился он к Анне Павловне.

Та мелко закивала.

Когда отец, бабахнув дверью, вышел, мама примирительно зашептала Вике:

– Не вздумай с ним спорить, а то он тебя вообще выгонит. А с Димой все решится. Помиритесь рано или поздно. Но лучше, чтобы до этого времени у тебя было где жить. Не ссорься с папой.

– Я ненавижу приспособленчество, – прошипела Вика.

– Доченька, вся жизнь – это попытки приспособиться под условия, которые нам диктуют.

Вика с жалостью посмотрела на маму:

– Но кто-то же диктует. Вот и я стану диктовать, а не приспосабливаться.

Строить планы и мечтать оказалось гораздо легче, чем осуществлять задуманное.

Планку все же пришлось опустить. Вика перестала ждать предложения от нефтяной корпорации и начала сама ходить по собеседованиям, которые проводили компании, предлагавшие скромные зарплаты. Но и здесь ее ждало разочарование.

Дипломы были плюсом, но его с лихвой перекрывал чужой опыт работы. Оказалось, что образование не дает никаких особых преимуществ. Всем нужны ценные кадры с рекомендациями. В одной конторе Вике даже посоветовали отказаться от затеи пойти сразу в начальники, а попробовать начать с более скромной должности. На предложение успокоиться помощником бухгалтера Вика ответила презрительной усмешкой и ушла раздосадованная. Через пару недель хождения по унизительным собеседованиям, где ей всякий раз намекали, что «не по Сеньке шапка», она передумала и позвонила, решив согласиться на должность помощника. Но место уже заняли.

Она сидела дома и плакала. Мама осуждающе качала головой и периодически заводила разговоры о том, чтобы помириться с Димой. Отец злобно торжествовал, получая удовольствие от ежевечерних бесед на тему Викиной никчемности. Из этого замкнутого круга надо было вырываться.

– Хочешь, я тебя сама с Димкой помирю? – наседала Лена. – Я могу.

– Отстань, – отмахивалась Вика. – Я жду, пока он подаст на развод.

– А чего ждешь? Раз ты такая решительная, сама подай.

– Да ну, там возни много с бумажками.

Вика обманывала даже себя. Никакая возня с бумажками ее не пугала. Пугала окончательность разрыва. Ей казалось, что пока в паспорте есть штамп, есть и какой-то запасной путь отхода. Если развестись, то тогда все.

– Викусь, признайся хотя бы себе – ты ж его любишь, – вздыхала Ленка.

– Я его ненавижу!

– Правильно. Но нужно себя проверить. Давай вокруг его конторы погуляем? Ты его увидишь и разберешься в себе. Если что-то екнет – надо мириться. Если затошнит – следует разбегаться окончательно. А то ты так и будешь болтаться в подвешенном состоянии.

– Даже не собираюсь, – отрезала Вика. – Ничего у меня не екнет. Все перегорело.

И с истинно женской последовательностью сделала наоборот – собралась и поехала к концу рабочего дня к Диминому офису.

Он вышел позже остальных, потоптался на крыльце, бросил охраннику какую-то фразу и легко сбежал вниз к машине. У Вики все же екнуло. Она судорожно вздохнула и сжала кулачки. Ленка была права – ничего не перегорело.

Он сидел в машине, из приоткрытой дверцы весело гремел модный музыкальный хит этого лета, и Вика нерешительно двинулась к стоянке. И тут из дверей офиса выпорхнула тощая блондинка и на ножках-спичечках подбежала к ее Диме. Тряхнув роскошными волосами, она кокетливо послала ему воздушный поцелуй и уселась на пассажирское сиденье.

«Он просто подвозит сотрудницу», – подумала Вика, чувствуя, как подгибаются ноги.

Сквозь прозрачное лобовое стекло было видно, как блондинка потянулась к Диме…

«Они просто разговаривают, просто разговаривают». – Вика привалилась к ограде.

Машина не трогалась с места. Они целовались. Казалось – целую вечность. Как могут целоваться только двое любящих, истосковавшихся друг по другу за рабочий день человека.

– Не реви, – беспомощно утешала ее Ленка. – Мужики все такие. Для них это естественно. Менталитет такой. Это для тебя – ах, измена! А для него – как поужинать не котлетой дома, а фуа-гра в ресторане сожрать. И естественные потребности удовлетворил, и экзотика, и перед друзьями потом можно похвастаться, мол, че я ел-то тут на днях. Чтобы с ними ужиться, надо привыкать смотреть на мир их глазами. Никакой трагедии. Ты ушла, ему нужна женщина, взял первую подвернувшуюся.

– Не надо меня успокаивать. Ненавижу его.

– Слушай, тогда разводись. По идее, тебе должно быть безразлично. А раз ненавидишь, значит, переживаешь.