Книга Риск эгоистического свойства - Татьяна Алюшина

– Да с чего бы? – подивилась Катерина.

– Диван удобный, телик большой, лежишь себе, болеешь, Валентина всячески балует, – перечислила составляющие «нравится» Соня.

– А то у тебя дома телика с диваном нет, и Валентина при тебе.

– А с вами поболтать, – стала загибать пальцы, перечисляя недостающие дома плюсы, – и отца родного чаще видеть стану. Если дома болеть, то чего ему торопиться, лежит себе ребенок, никуда не денется, под надежным присмотром Валюши. А тут вроде как у чужого человека, значится, серьезное что, надо пораньше приехать, посидеть рядом, проконтролировать что и как!

– Страте-ег! – похвалила Катерина. – Но со мной особо не поболтаешь, я много работаю, а когда бываю дома, то сплю или читаю медицинскую периодику. А манипулировать отцовской любовью при твоих способностях ты влегкую можешь и дома.

– Гоните? – изобразив подозрение на лице, выясняла Соня. – Или мы мешаем вашей личной жизни?

– О как! – усмехнулась Катерина всем ее актерским штучкам. – С чего такой жгучий интерес?

– Нравитесь вы мне, – доверительным тоном «открыла» секрет Соня. – Имею я тайный план. Может, я хочу вас с папаней свести. Он мужчина интересный, молодой, холостой, да и вы, как я посмотрю, не замужем. А чё?

– Дитя, – тоже доверительно понизив голос, подыгрывая, предупредила Катерина, – будь осторожна в своих желаниях, а то они могут сбыться, и я стану твоей злой мачехой. И не забудь, я умею резать маленьких глупых девочек!

– Катерина Анатольевна, – вошла в гостиную из кухни Валентина, которая внимательно слушала там весь их разговор и вовремя встряла, недовольная Сониным поведением.

Соне скучно, это понятно, и она разбушевалась своими подростковыми, как они называют, подколками, а Валентина знала: если не остановить, может до утра изводить взрослых.

– Идите кушать. Ужин поспел. Вы ж с работы, устамши.

– Уставшая, – в два голоса поправили Катерина с Соней.

– А меня не зовешь? – ласково поинтересовалась девочка-заноза.

– Я тебе сюда принесу, Сонечка. Тебе вставать нельзя. – И стрельнула на докторшу взглядом, ожидая поддержки.

– Вставать нельзя! – радостно подтвердила доктор Воронцова.

Ей захотелось показать неугомонной девчонке язык, празднуя счет один–ноль в пользу старших, вот так-то! Настроение у доктора Воронцовой разухабилось не пойми с чего, то ли девочка Соня ее так расшевелила язвительными высказываниями и театральной дурашливостью, то ли просто жизнь хороша?

Катерина с таким эстетским удовольствием наслаждалась ужином, посмеиваясь над Валентиниными неиссякаемыми рассказами и высказываниями, выдержанными в этническом стиле российской глубинки, и над громкими Сониными комментариями, сопровождавшими любое из этих высказываний из комнаты. Двери между гостиной и кухней оставались распахнутыми, и больная имела прекрасную возможность принимать активное вербальное участие в беседе за кухонным столом, не вставая с дивана.

Катерине стало тепло в душе и уютно. Она и не знала, что бывает так хорошо, казалось бы, без особых причин. Может, потому, что ее ждали, готовили ужин, радовались искренне ее приходу домой, а девочка-подросток дурачилась провокационными замечаниями.

Как будто Катя заглянула в чью-то счастливую жизнь и присела на минутку за их стол побыть в их тихом семейном счастье…

Тихо радоваться, веселиться, улыбаться Катерина Анатольевна перестала резко, как только Сонечка прокричала из комнаты, оповещая:

– Папулька звонил, едет и торопится к нам!

Как же это она про «папульку»-то забыла?!

Вот с ним встречаться совсем не хотелось, не готова она к новым психологическим испытаниям, мыслям сложным, чувствам противоречивым, шевелящимся ужами в голове! Черт бы его побрал!

Думала же о нем весь день, о взглядах его, настроениях-решениях!

И Катерина Анатольевна трусливо сбежала, как давеча утром!

Прихватив свежий медицинский журнал, залегла в своей спальне в кровать, официально холодным тоном сообщив заинтригованным столь резкой переменой настроения двум любопытствующим барышням, что ей надо поработать.

Читать статью не получалось – все-то она прислушивалась, ожидая звонка в дверь, и думала, как ей себя вести, встретившись с Бойцовым.

Вот как ей себя вести?! Как вообще ведут себя женщины в таких ситуациях?

«Ой-ой-ой! „Ситуация“! – необычайно разозлилась на себя Катерина. – Посмотрел он, видите ли, как-то „так“, а ты сразу себе что-то напридумывала на это „так“! И что?! Да, может, он о контракте каком „шоколадном“ думал, а на тебя мечтательно смотрел, представляя возможные доходы, а ты все в свой адрес, как лягушка-царевна на выданье!»

В таком ключе размышлений Катерина Анатольевна накрутила обороты раздражения на себя и на объект размышлений, услышав ожидаемый звонок в дверь.

«Да побери тебя нелегкая! И всех вас вместе она же побери! Свалились тут на мою голову!»

Услышав приглушенный расстоянием и закрытыми дверьми густой низкий голос Кирилла Степановича, Катерина Воронцова, затрепетав всеми ланитами, поджилками и чем положено трепетать нежной барышне в ожидании событий, осознав процесс происходящего трепетания, так разозлилась, что в глазах потемнело. Никогда себе такого не позволяла, не подозревала возможного накала эмоций в себе.

Занесло же, блин, царя-императора на уездную станцию Вилюйск, в связи с поломкой локомотива, местных куриц на путях пугать и тамошних барышень доводить до обмороков красотой своего величия.

Сейчас пройдется по платформе, пользуясь случаем, чтобы размять ноги, скрипя начищенными до блескучих солнечных зайчиков сапожечками. Снисходительно-отстраненно, по сути не замечая, поулыбается начальнику станции, потеющему со страху и чуть подпустившему в штаны от небывалости происшествия и трепета, в полусогнутом состоянии семенившему сзади.

Локомотивчик починят в момент, и умотает императорское величие далее по маршруту следования, мгновенно позабыв и название станции, и ее начальника, и молодых красоток, лишившихся чувств при одном взгляде на него.

Следующая станция – Мухосранск – мимо на всех порах!

И как бы ни распаляла себя подобными сравнениями Катерина, как бы ни уговаривала успокоиться и без эмоций посмотреть на ситуацию – ничего же не происходит, глупые мысли ее, и только! Но все равно прислушивалась к доносившимся из квартирного пространства за дверьми смеху и неразборчивым голосам и злилась все сильнее и сильнее.

Так! Девочку Соню домой! Срочно!

Хватит с нее, Катерины, этих гостей незваных, и никакие взятки и подкуп в виде нереально вкусных ужинов не стоят ее душевного спокойствия!

Ну да, ну да! Хотелось бы знать, найдутся те, кто, решив сбежать от ситуации, вернули себе такую роскошь, как душевное спокойствие?