Книга Ночной дым - Нора Робертс

— Нет. — Она облизала пересохшие губы, пытаясь вернуть равновесие.

— Я думаю, что мы с тобой кое-что пропустили.

— Не знаю, о чем ты.

Он прижался губами к ее лбу, отпрянул, увидев, как затуманились ее глаза.

— Мы пропустили этап искушения, — прошептал он.

Глава 10

Искушения? Ее не нужно искушать… Она сама, с самого начала, захотела его. Еще до того, как поняла, что любит, она считала, что их толкнула друг к другу сложная химическая реакция. А сейчас — неужели он не чувствует, не понимает…

Он провел губами по ее виску, и все мысли куда-то улетучились… как дым.

— Рай!

Она положила ладонь ему на грудь и сказала себе: надо говорить весело и непринужденно, ненадолго оторваться, освободиться от него. Тогда мысли придут в порядок… Но он, словно не слушая, ласкал кончиками пальцев ее ключицу, а губы неотвратимо приближались к ее губам. Натали успела лишь прошептать его имя.

— У нас с тобой много общего, Натали… Мы любим идти прямо к цели… — В нем поднималось что-то нежное и легкое. Удивленный своими чувствами, он провел языком по ее губам. — Мы движемся вперед быстро и прямо — никаких объездов. По-моему, настала пора ненадолго свернуть.

— Я думаю… — Но думать она не могла. Особенно после того, как на нее набросились его губы. Так он ее еще не целовал — медленно, глубоко, неспешно. Его поцелуй разжигал в ней огромное пламя.

Она вся обмякла; ей показалось, что она сейчас растает, как восковая свеча. Под ее ладонью гулко билось его сердце — гулко, но не совсем ровно. Из ее горла вырвался хриплый, беспомощный стон. А он все не отрывался от ее рта. Он не спешил, как будто готов был целовать ее так всю жизнь.

Ее голова безвольно откинулась назад. Он положил затылок ей на ладонь, чуть приподнял голову и продолжил целовать ее, Он пил её, наслаждался ею, дразнил, играл с ее губами, языком. У нее то и дело перехватывало дыхание. Когда он легко коснулся ее груди, ее пробила крупная дрожь. Сейчас, сейчас… Все станет привычным: сильным и быстрым. К ней вернется самообладание, и они стремительно сольются воедино. Но его пальцы продолжали гладить ее шею, щеку, даря мучительную, сладкую нежность. Защищаясь, она потянулась к нему, крепче прижимая его к себе.

— Погоди, не торопись. — Слегка отпрянув, Рай заглянул ей в лицо и прочел на нем желание, возбуждение и недоумение. Очень интересное сочетание! Хотя сам он готов был взорваться, ему хотелось распалить ее еще больше, возбуждать до тех пор, пока она совсем не растает.

— Я хочу тебя. — Дрожа, она попробовала расстегнуть на нем рубашку. — Сейчас же! Рай, я хочу тебя сейчас…

Он уложил ее на ковер у камина. Отблески пламени падали на ее кожу, плясали в волосах.

Она показалась ему золотой, как драгоценная статуя, сокровище, на поиски которого не жалко потратить целую жизнь. А сейчас, сегодня это сокровище принадлежит только ему.

Он прижал ее руки к бокам; их пальцы сплелись.

— Тебе придется подождать, — прошептал он. — Я еще не закончил тебя искушать!

— Меня не нужно искушать… — Она выгнулась ему навстречу, раскрываясь, предлагая себя.

— Посмотрим.

Он накрыл ее губы своими и стал целовать — нежно, не спеша, пока она не застыла. Руки у нее обмякли. Как часто он раньше любил ее? Они не так давно познакомились, но он не сумел подсчитать, сколько раз он одерживал над ней верх и терял рассудок вместе с ней.

Сейчас он будет любить ее с помощью разума.

— Люблю твои плечи, — прошептал он, проводя губами по нежным изгибам. — Мягкие, сильные, гладкие.

Зубами он снял с ее плеча тонкую бретельку и потянул вниз. Тонкая ткань хранила ее тепло, ее вкус, ее аромат. Наслаждаясь, он лизнул ее плечо, изящную линию шеи. Потом перешел ко второму плечу и спустил вторую бретельку.

— И вот это место… — Губы дошли до шелковой кожи на ее груди. Понимая, что мучает ее, он ласкал ее шелковистую кожу языком, а она стонала и извивалась. — Натали, расслабься и получай удовольствие. Я не хочу спешить.

— Не могу. — Нежное касание губ, его сильное тело мучительно возбуждали ее. — Поцелуй меня так еще.

— С удовольствием.

Мощное желание поднималось изнутри, жгло его, как горящий уголь. И все же Раю удалось не потерять самообладания. Натали со стоном прильнула к нему. Ее страсть искала выхода, и вместе с тем она наслаждалась происходящим. Рай продолжал не спеша, сосредоточенно целовать ее до тех пор, пока вцепившиеся в него пальцы не обмякли, а учащенное дыхание не замедлилось и не стало более глубоким.

Ей показалось, что она поднимается вверх на облаке — невесомая, беспомощная. Наслаждаясь полетом, она лишь изредка вздыхала, когда губы Рая отправлялись бродить по ее телу. Легко куснув ее в подбородок, он принялся покрывать легкими, неспешными поцелуями ее шею, плечи. По-прежнему не выпуская ее рук, он переместился ниже, одновременно спуская с нее платье. На миг прижался грудью к ее груди, затем его язык обследовал все нежные изгибы и выпуклости. Когда он захватил в рот ее сосок, то ее словно ожгло огнем. Он чуть прикусил зубами, и она застонала и, не в силах ждать, задвигалась, подчиняясь древнему ритму.

* * *

Ему хотелось доставить ей максимум наслаждения. Натали лежала, закрыв глаза и приоткрыв рот… Она была такой соблазнительной, что он снова впился в нее, радуясь ее нежности и податливости.

Время тянулось бесконечно.

В нежности таилась огромная сила. Раньше он не догадывался об этом. Но с Натали неожиданно открыл в себе бездонный колодец нежности, великолепных, неспешных поцелуев, тихих вздохов.

Снимая рубашку, он ненадолго выпустил ее и тут же снова погрузился в ее нежность и мягкость. Погладил шелк на бедре, чувствуя, как все больше распаляется. Что-то прошептав, он нащупал разрез на ее платье, слегка лаская, дразня, просунул пальцы под кружево. Расстегнул первую пуговицу, вторую, третью, завороженный тем, как ткань скользит и послушно расходится в стороны. Коснувшись ее голого бедра, он с трудом подавил в себе порыв немедленно взять ее. Она гладила его плечи, а потом вдруг крепко сжала их.

Еще, велел он себе. Еще!

Радуясь каждому новому открытию, он безжалостно сорвал с нее платье. И обнаружил под ним кое-что еще.

Под платьем у нее оказалось нечто нежное, кружевное, того же цвета, что и платье, наполовину спущенное с нее, задравшееся на бедрах… Протяжно вздохнув, он сел на пятки и потеребил кружевную подвязку.

— Натали!

Натали чувствовала себя такой слабой, что едва могла открыть глаза. Когда же она их открыла, то увидела только его. Отблески пламени плясали в его темных волосах, глаза стали почти черными. Она потянулась к нему; ей показалось, будто из ее руки вытащили все кости. Он нежно поцеловал ей руку. — Как я рад, что ты носишь нижнее белье, которое сама же и выпускаешь! Губы у нее дрогнули. Ей почти удалось рассмеяться, как вдруг он быстрым движением дорвал первую подвязку. Она успела лишь беспомощно пискнуть.