Книга «В интересах Рода» #1-#6 - Валерий Листратов

поворачивается ко мне.

— Venezia è in questa direzione. — показывает рукой. — Quaranta miglia. [Венеция в том направлении, сорок миль.]

Бросаю ему монетку.

И неспешно отступаю за скалу. Скрываюсь с глаз дядьки и тут же ухожу «зеркалом» в сторону, что он показал, километра на два.

Так. Направление понятно. Значит, я вышел к нужному побережью. Отлично. А расстояние вряд ли станет проблемой, сколько бы его тут ни было.

— Видишь? — говорю появившемуся Лису, — разумные люди всегда договорятся.

— Ну да, ну да. Они почти сразу за тобой побежали. Только уже с определенными такими намерениями, взведенными карабинами и с палашами, — хмыкает напарник, — и очень удивились твоему отсутствию за скалой.

— А, не важно. Бортами разошлись и славненько. — «прыгаю» я еще на десяток километров. На побережье не рискую перемещаться вверх, все-таки много народу по идее могу встретить. Удивительно, что пока что людей на побережье так и нет. Хотя следы их пребывания вижу почти везде. Даже еще пару баркасов, вытащенных на пляж встречаю. Да и в море, корабликов сейчас появляется порядочно.

Еще не более получаса, и на горизонте вырастает очевидный город, и я отхожу от побережья и ищу дорогу. Тут она точно должна где-то быть.

— Давай за мной, — снова появляется рядом напарник. — К дороге ты почти вышел.

Быстро бегу за Лисом, и действительно скоро выхожу как бы еще не к римской брусчатке. Оглядываюсь. Дорога пока пустынна, причем и в моей сфере тоже. Отхожу немного вглубь редких зарослей, и скачками по три сотни метров, начинаю идти в сторону города.

Появляются телеги, редкие мобили, и много неспешно в обе стороны трусящих всадников. Пешеходов типа меня почти нет, и я ухожу с дороги к первому же встреченному роднику у дороги.

Лис без слов понимает меня, и тут же уносится дальше по дороге в город.

До предместий он добирается за четверть часа, и я перемещаюсь в небольшой проулок. Выхожу, оглядываюсь.

Нахожу взглядом извозчика.

— Порто ди баллон! — машу рукой в сторону виднеющихся над предместьем дирижаблей. Извозчик не понимает. Делаю еще попытку, — Порто ди дирижабль?

На этот раз все сходится. Возница кивает на сиденье, показывает мне два пальца, и будит свою клячу.

— Видишь, добрались же. И потратили часов пять, не больше. — говорю мысленно Лису.

— Дальше куда? — Лис соглашается, но общий план все-таки иметь хочет.

— Дальше — ломбард нашего контакта. Грабовский дал название, место и имя. Поищем. — привлекаю внимание возницы.

— Ломбард Эспозито! — по слогам говорю ему. Тот кивает, что понял. Добавляю мысленно Лису. — Ну вот, видишь, и тут вроде бы все получается. А ты говоришь.

— Мы еще контакт не нашли. — сомневается.

— Ой, да ладно. Он вроде бы по-русски говорить должен. Так что не вижу больших сложностей.

Довольно медленно, но все-таки быстрее, чем на ногах, мы добираемся до площади перед портом.

— Porto! — показывает рукой извозчик. Потом на небольшое двухэтажное здание. — questo è il tuo banco dei pegni [вот это твой ломбард]

Киваю. На удивление, я вполне его понимаю. Слово «банко» довольно очевидное.

Расплачиваюсь и выхожу на улицу.

Оглядываюсь. На ломбарде небольшая вывеска подтверждает, что это именно ломбард Эспозито. Так что не раздумывая, вхожу в дверь.

— Ciao caro amico. Guillermo Esposito ti dà il benvenuto! [Привет, дорогой друг. Гильермо Эспозито приветствует тебя!] — слышу радостный голос толстячка из-за стойки.

Отлично. Нахожу вроде бы того, кого надо.

Произношу пароль, и толстячок, против всяких ожиданий, становится еще более доброжелательным.

— Как здоровиье мойего дорогого друга Антона Пьетровича? — с сильным акцентом произносит Гильермо по-русски.

— Боюсь, ему уже похвастать совсем нечем, — с приличествующей случаю грустью говорю толстячку. — Он немного умер.

— Ах, как жаль! — всплескивает руками Эспозито. — Такой великий человек! Какая потеря! — ловлю внимательный взгляд толстячка. — А он ничего не передавал мне лично?

Говорю вторую часть пароля, и толстячок даже выскакивает из-за стойки.

— Друг моего почившего друга — это мой друг! — совершенно расслабляется ломбардщик, — проходите-проходите, не стесняйтесь! Мой дом — ваш дом! И совершенно не переживайте о вздорном долге мэтра Грабовского, о делах поговорим позже. Вы же, наверное, устали с дороги?

Глава 41

— Я скорее курьер, а не друг, — делаю попытку остановить немного странное радушие совершенно незнакомого человека. Отступаю на шаг. — У меня конечно же есть сумма на расходы, связанная с Вашими услугами. Но мне ее не конкретизировали.

— О, это совсем вздор! — начинает Гильермо. Я уже привыкаю к его акценту, и воспринимаю почти как соплеменника. — Даже не беспокойтесь! — Нет, нет, уважаемый мэтр, даже вздорные долги нужно платить. — говорю. — Боюсь, когда Антон Петрович мне сообщал ваши контакты, про этот вопрос он просто забыл. Слишком сильно был занят.

— Да, узнаю моего компаньона, в каком-то смысле, эти приземленные материи совсем не для него были, — пожевав губами говорит Эспозито, — ну хорошо, за два последних месяца расходы составили около ста шестидесяти золотых. Если вашими рублями.

«Не врет.» — констатирует Лис.

«Прилично стоят сотрудники на чужбине,» — хмыкаю про себя.

Достаю небольшой мешочек. Двадцать монеток по десять золотых рублей перекрывают сумму ломбардщика. Но с собой у меня больше ничего нет, правда, в общем-то и не нужно. Думаю нужную информацию мы получим и за эти деньги.

— Уважаемый мэтр, вот тут сумма в две сотни золотых рублей. — кладу мешочек на стойку. — Надеюсь, об Антоне Петровиче у Вас останутся только хорошие воспоминания.

Ломбардщик расплывается в улыбке, хотя казалось, что уже и некуда больше.

— Уважаемый?.. — делает паузу.

— Кирилл, мэтр. — тут же ее заполняю, с легким наклоном головы.

— Уважаемый Кирилл, — ломбардщик что то для себя решает, — мои два ежемесячных отчета будут через полчаса у Вас. — звонит в колокольчик, и на итальянском, экспрессивно, что-то приказывает появившемуся слуге. — Может я могу быть еще чем-то полезен?

— Да, конечно. Меня просили кроме отчетов, получить от Вас сводку по сегодняшней ситуации в Вашем прекрасном городе, соотношении сил, возможно слухах. Безусловно, тех, что касаются моей Империи. — пожимаю плечами.

— Знаете, юноша, — Эспозито деланно вздыхает. — Боюсь, такой отчет я приготовить Вам сегодня не смогу.

— О, нет, нет! — выставляю я обе руки, — Мэтр Эспозито, я в Венеции первый раз, — немного смущенно, как и положено пусть доверенному, но курьеру, говорю ломбардщику. — Мы могли бы совершить поездку по этому городу, а Вы просто перескажите свои наблюдения. — немного настаиваю, — Я запомню, не сомневайтесь.

Эспозито что-то про себя опять решает.

— Знаете, Кирилл. Сегодня один из дней заседаний, на которые во дворец Дожей допускаются жители города, — неторопливо говорит. — И первое начинается примерно через час. Я все равно хотел на нем присутствовать, и предлагаю Вам присоединиться. Со мной Вас пропустят. А по пути мы можем прекрасно поговорить.

— Как скажете, мэтр, — немного равнодушно пожимаю плечами.

— Тогда, не будем терять времени. Подождите меня тут. — на минуту уходит. Возвращается в довольно плотной накидке.

Через пару минут садимся в подъехавший экипаж, и уже через десяток минут выходим на каменной набережной. И тут же меня чуть было не сбивает небольшой телегой на магической, скорее всего, тяге.

Мы попадаем в довольно оживленное место. Десятки людей перевозят тюки, ящики, какие-то клетки с живностью. Это все орет, громко стучит, и… пахнет. Запах будто сбивает с ног, и на несколько мгновений я даже теряюсь.

— Да, да, — морщится Эспозито, — здесь всегда так.

Похоже, мы, вроде как, в порту, вот только крупных кораблей я не вижу. Разве что по лагуне очень оживленное движение небольших и средних корабликов без парусов.

Из стены тумана на море будто выныривают небольшие остроносые лодки, иногда пролетают гондолы с пассажирами, а несколько лодок чуть побольше, идут неторопливо как раз от порта в сторону тумана. И видно, что они перегружены всякими ящиками. И суета, вроде как без цели.

Город пока что не производит на меня большого впечатления. набережная, например, замощена довольно небрежно. Припортовые дома, хоть и каменные, но тоже, в основном, без украшений, серые, безликие.

Видимо что-то уловив в моих глазах, Гильермо обводит руками набережную.

— Кирилл, не пугайтесь, Венеция даже зимой прекрасна, но она не тут, — кивает на стену тумана с моря, — она там. Здесь на несколько кварталов вглубь, и по основной дороге до воздушного порта склады. Просто мой причал здесь.

Предлагает