Книга Буря приключений - Юлия Фирсанова

Раздосадованный провалом операции, пират склонялся к последнему варианту. Кэлберт тряхнул головой и повернулся к Мелиору лицом, давая знак своим людям расступиться. Криво усмехнувшись, пират поманил лоулендца пальцем. Принц выглядел бы смешным в своем черном ночном халате с незатянутым пояском, если б не изысканная искусность во владении шпагой и холодная ярость на точеном, аристократичном лице в обрамлении светлых волос, казавшихся почти серебряными в свете звезд. В какой-то момент пират почти восхитился и даже залюбовался им.

— Защищайся, мерзавец, — прошипел Мелиор, в этих двух словах выражая все надменное бешенство и брезгливое презрение высокого лорда к плебею, осмелившемуся покуситься на его собственность.

Кровь Кэлберта вскипела от этих пренебрежительных слов, он яростно посмотрел в голубые глаза противника, промороженные до дна ледяной злобой, и бросился в атаку. Зазвенели, скрестившись, тонкая шпага принца и сильной кривизны сабля корсара с филигранной насечкой. Свет любопытной луны, вышедшей из-за облаков, чтобы взглянуть на захватывающий поединок, причудливо отразился в узоре смертоносной стали.

Некоторое время раздавался лишь яростный звон оружия, дождем сыпались искры. И пираты, и матросы, по молчаливому уговору прервав драку, восторженно, даже с каким-то благоговением, напряженно следили за поединком, решающим исход всего сражения. Все старались уследить за неистовым мельканием клинков, ткущих в воздухе замысловатые узоры защиты и нападения. Никто не решался вмешиваться в поединок истинных мастеров, результат которого сложно было предсказать, слишком различен был стиль фехтования противников, слишком разным было их оружие.

Первую кровь пустил Мелиор. Его клинок, словно змея, отыскал прореху в защите противника, купившегося на ложный выпад, и рассек Кэлберту кожу на виске. Тряхнув головой, чтобы кровь не стекала в глаза, пират забрызгал темными каплями черный халат, грудь и даже акулий медальон Мелиора. Принц, в надежде приручить таинственную вещицу, не расставался с ней ни на миг даже ночью.

Элия уловила легкую вспышку, озарившую медальон, но, возможно, это был лишь яркий лунный блик, отразившийся в серебре или темных гранях даркоманта Крови. Хищно усмехнувшись, Мелиор снова кинулся в атаку, но на сей раз Кэлберт был куда осмотрительнее. Он долго кружил вокруг принца, прощупывая его защиту, но и не забывая об усилении своей, выбирая единственно верное мгновение. Наконец его сабля, стремительно мелькнув, чиркнула по груди противника, не успевшего в достаточной мере податься назад. Пираты разразились приветственными криками. Лезвие обагрилось кровью. Но порез был неглубок, кроме того, клинок встретил на своем пути сопротивление — цепочку от амулета Мелиора и порвал ее, скрежетнув по поверхности. Сила удара Кэлберта была такова, что вещица, как снаряд, пущенный из пращи, полетела в толпу «болельщиков», как раз в сторону принцессы Элии. Она успела отметить, что предмет уже почему-то не только светится вовсе не отраженным светом луны, а своим собственным и весьма ярким. Вокруг него проносились целые радужные вихри, подобные маленьким торнадо.

Рефлекторно поймав амулет, принцесса ахнула — острая грань чиркнула по ее ладони, словно ритуальный нож. От неожиданности принцесса выронила предмет. Герцог, на всякий случай пробравшийся к Элии за время драки корсара и Мелиора, машинально подхватил вещицу еще до того, как она ударилась о палубу, и, наматывая тонкую цепочку на руку, продолжил наблюдение за поединком. Элегор не заметил, как странные вихри вокруг амулета начали увеличиваться в размерах, все убыстряя темп вращения. Наконец они превратились в настоящий радужный ветер, вырывающийся из центра самого крупного даркоманта. Неистовый этот ветер подхватил, словно песчинки, закружил и понес Кэлберта и Мелиора, все еще увлеченных поединком, принцессу Элию и герцога Лиенского.

Через считаные секунды на палубе осталась лишь растерянная команда яхты «Принцесса» и не менее растерянные пираты, в прострации взирающие на пустое место, которое недавно занимали их великолепный предводитель и его могущественный противник.

Глава 9

ГДЕ МЫ И ЗАЧЕМ?

От мелькающих в сумасшедшем радужном вихре пятен кружилась голова. И принцесса поплотнее зажмурила глаза, отдавшись на волю Творца. Цветной калейдоскоп продолжал досаждать богине и под сомкнутыми веками, но уже не столь яро, во всяком случае, ощущение тошноты прошло. Скоро — а впрочем, чувство времени она утратила одним из первых и не могла сказать, в чем измерялось это «скоро», в минутах или столетиях, — богиня перестала ощущать себя созданием из плоти, остались лишь сознание и дух. Руководствуясь каким-то иным чувством, дарованным душою, она четко понимала, что рядом в этом радужном ветре, несущем ее неведомо куда, находятся брат, герцог и этот смуглый незнакомец пират.

«Сбывается сон», — вспомнила богиня видение, посетившее ее в Лоуленде.

Неожиданно бессмысленное кружение в пестроте оборвалось, и Элия ощутила, что падает. Но, не успев даже раскрыть глаза, испугаться и просчитать предполагаемое расстояние до земной тверди, принцесса приземлилась на что-то относительно мягкое и весьма мускулистое на ощупь. Открыв глаза, она поняла, что подушкой безопасности послужил красавчик-пират. Слева раздался чей-то придушенный вопль, полный яростного возмущения с изрядной примесью брезгливости. Скосив глаза, принцесса увидела Мелиора, который пытался спихнуть с себя герцога Лиенского, чрезвычайно удачно совершившего посадку. Чудо еще, что клинки не вонзились в плоть! Элия, не удержавшись, хихикнула. Уж больно поспешно отпрянули друг от друга мужчины.

— Какого демона?! — выругался Кэлберт и потряс головой, пытаясь прочистить мозги и сообразить, что случилось.

Какой-то странный ураган, падение и приземление. Последнее, однако, было не лишено приятности, женщина, сверзившаяся ему на грудь, на ощупь оказалась еще восхитительнее, чем он себе представлял.

«Так, красотка, яхта, поединок! Я неизвестно где, но точно среди врагов». — Мысль молнией пронеслась в сознании Кэлберта, очистив его от ватного дурмана. Одна рука пирата все еще продолжала сжимать саблю, второй он ухватил не спешащую слезть с него богиню (видно, женщина тоже пока не очухалась как следует, или тряхануло ее сильнее, чем его, вон как странно хихикает) и вздернул ее вверх, прижав к себе. Приставив к нежному горлу пленницы клинок, пират нарочито грубо рявкнул:

— Эй, вы двое, не дергайтесь, или я вашей девке вторую улыбку нарисую! Бросьте оружие на землю, руки перед собой, так, чтобы я видел!

Нисколько не впечатленная холодной сталью под подбородком, принцесса замерла, спокойно оглядываясь по сторонам, глазами-то ей никто двигать не запрещал. Вокруг, до самого горизонта, виднелись бесконечные абсолютно безжизненные барханы светло-желтого, как волосы Джея, мелкого песка. Над головой вылинявшая голубая накидка небес, ни облачка, ни птицы, и почти белый круг нестерпимо палящего солнца. Пахло только раскаленным песком, да еще чем-то горьковато-терпким, с медной примесью крови пирата, прижавшегося к спине богини. Вот вам и сбежала от лоулендской жары!