Книга Пришествие Зверя том 2, Антология - Дэвид Гаймер

— Мы все на одной стороне, — заметил Курланд. — А на другой — орки.

— О магистр, умоляю вас! — недовольно воскликнул Вангорич. Курланд заметил, что его собеседник, когда говорит, прикрывает рот кубком. — Не надо разыгрывать передо мной наивность. Я удивительно хорош в оценке настроения людей независимо от их деятельности. Обязательный навык на моей должности. Совершенно очевидно: вам не нравится то, что вы видите здесь, на Терре.

— Действительно, — признал Курланд. — Все мои братья мертвы, и я считаю, что люди в этом зале ответственны за это.

— И не вы один. Есть и другие, кто недоволен неудачей Сенаторума в вопросе сдерживания орков. И именно поэтому, магистр, мы с вами находимся на одной стороне. Кстати говоря, мне жаль слышать о смерти ваших братьев. С одним из них, по имени Дневной Свет, мы были знакомы.

Курланд мрачно посмотрел на Вангорича. Дневной Свет был представителем его роты на Терре.

— Я сегодня уже наслушался колкостей, скрытых под лестью. Если хотите меня спровоцировать, то найдите себе другое занятие.

— Я не хотел вас обидеть, — сказал ассасин. — Я не могу сказать, что Дневной Свет был моим другом, но мы разговаривали каждый день, и я всегда хорошо к нему относился. Он был достойным человеком. Жаль, что его мечта отправиться на войну исполнилась. Ведь это привело к его кончине.

— Война — это наше предназначение. Смерть в битве — честь.

Курланд и сам сомневался в этих словах. В памяти всплыли сцены катастрофы на Ардамантуа. В случившемся там чести было мало.

— Как благородно, — сказал Вангорич. — Среди присутствующих найдется несколько человек со столь же достойными помыслами. Юскина Тулл, — показал он на высокую женщину в вычурном платье. Она держалась отстраненно, ее лицо не выражало никаких эмоций. — Она, например, несмотря на все свои заблуждения, связанные с Народным крестовым походом, преследовала благую цель, по крайней мере частично. Многие другие даже этим похвастаться не могут. Они не видят дальше собственных проблем или решают только их. Разумеется, они все утверждают, что несут волю Императора и работают на благо Империума. Но, если честно, меня никогда не переставало удивлять, насколько хорошо воля Императора сочетается с целями каждого из Верховных лордов вне зависимости от степени противоречивости их действий.

— Вот, смотрите, — показал ассасин, — провост Зек. Он, возможно, слишком погружен в свою сферу деятельности. Очень хорошо делает свою работу, даже слишком хорошо, чтобы эффективно участвовать в совете. Лорд-милитант Верро повязан с верховным лордом-адмиралом Лансунгом, который, в свою очередь, подчиняется Удо. Телепаты Анвар и Сарк слишком заняты собственными, безусловно, жизненно важными делами и пытаются не дать Империуму развалиться на части, но из-за этого они склонны к опрометчивому принятию решений, и их легко склонить на свою сторону. Позицию же Гибрана, эмиссара Патерновы, пошатнуть вообще невозможно. — Вангорич показывал на Верховных лордов по очереди. — Лансунг — великолепный командир флота, но он несет наибольшую ответственность за все происходящее безобразие.

— Его корабль не вступил в бой, когда мы атаковали, — вставил Курланд.

— И точно так же он бездействовал во время крестового похода Тулл. Я не знаю почему. Возможно, утратил веру в себя. Уверен, его глупые поступки были спровоцированы идеей, что именно он является лучшим кандидатом для решения проблемы. Что только он знает, как расширить границы Империума. Но потом его маневры едва не стоили нам всем жизни. Они все думают, что только им известны все ответы. Самоуверенность и фанатизм — ужасная смесь. Он собирал флот тогда, когда нужно было атаковать, и все ради должности, на которой ему теперь ни за что не удержаться. Инквизиция ищет способ отремонтировать машину правительства, но не может решить внутренние проблемы и сражается сама с собой. Вон тот толстяк, обвешанный украшениями так густо, что хватило бы на трех графинь, — Месринг, экклезиарх. Редко встречал человека, менее похожего на святого. Ну, и не будем забывать о Кубике, разумеется. Он прячется на Марсе, и это не к добру. Он превращается в нечто угрожающее Империуму — это так, между нами. Есть все признаки того, что он ищет способ для Марса подмять под себя Терру. — Вангорич вздохнул и обвел пространство вокруг себя бокалом, показав одновременно на всех сановников, подхалимов, слуг, сервиторов и остальных присутствующих. — Целая комната народу, и у каждого есть свой план. Это не способствует эффективному управлению. Это, по правде сказать, какой-то бардак, а не игра.

— Я не считаю происходящее игрой, великий магистр.

— Но это она и есть, Курланд, — уверил Вангорич. — Очень серьезная игра, но тем не менее…

— Если все фигуры плохи, то что же остается? — спросил космодесантник.

— Вы и я, вот что, — ответил Дракан, тыча пальцем в орла на кирасе собеседника. — Поэтому нужно надеяться, что вам удастся вытащить нас всех из огня. Я бы не хотел стать свидетелем ситуации, когда Империуму придется полагаться на великого магистра ассасинов. Мы скорее напоминаем садовников. С секатором и ножницами. Мы не должны заниматься полным переформатированием правительства или, Император упаси, захватом власти. — Он невинно улыбнулся, отчего пересекавший лицо шрам изогнулся. В отличие от аналогичным образом обезображенного Удо, лицу ассасина это придало выражение, показавшееся добродушным.

Курланд подумал, что для человека, который заявляет об отсутствии интереса в получении власти, повелитель убийц демонстрирует недюжинные навыки в удерживании ее в своих руках.

— Ах, похоже, мой бокал опустел, — протянул Вангорич. — Этим вечером мне хочется напиться. Неделя выдалась тяжелой. Он положил руку на наруч Курланда и понизил голос. — Давайте продолжим беседу в другой раз. — С этими словами магистр ассасинов не спеша удалился, периодически здороваясь с другими гостями, но в теплых приветствиях всегда проскальзывала нотка высокомерия.

К Курланду подошел Тейн. Магистрам орденов без конца досаждали орды чиновников, многим из которых Удо поручил специально держать Астартес подальше друг от друга. Но когда космодесантник в полном боевом облачении решал пересечь комнату, людям не оставалось ничего иного, кроме как спешно убраться с его дороги.

— Я устал от этой лести и пресмыкательства, — сообщил Тейн.

— Этот зал — настоящее гадючье гнездо, — заметил Курланд.

— Ага, и великий магистр Вангорич — самая толстая змея из всех. Осторожнее с ним, брат.

— Жить на войне с болтером и клинком мне нравится больше, чем здесь, — признался Имперский Кулак.

— Соглашусь. Но Иссахар тоже прав. Нам сейчас нужно выиграть битву другого рода.

Большая часть присутствующих не осмеливалась приблизиться к ведущим негромкую беседу космодесантникам. Кроме одного. Толстый мужчина в церемониальных одеяниях экклезиархии, расшитых драгоценными камнями так плотно, что они вполне могли бы сойти за доспех, — экклезиарх Месринг — приблизился, тяжело дыша и потея под весом наряда, хотя шлейф его мантии держали четверо бритых служек с пустыми глазами. За ним волочилась целая армия жрецов, писцов и просителей, нетерпеливо ожидающих возможности поговорить с Верховным лордом.