Книга Игры скорпионов - Марта Таро

Швырнув ранец на диван в парадной гостиной, Чарльз развернулся и пошёл к выходу. Найти кеб в аристократическом районе Мейфэр оказалось пустой затеей, пришлось чуть ли не час идти пешком, пока наконец не попался свободный экипаж. Вскоре Чарльз уже подъезжал к респектабельной конторе своего поверенного в Сити. Над её входом сияла бронзой надпись: «Направляй нас, Господи». Чарльз усмехнулся: Эдвард Торнтон за счет редкостного ума и железной воли выбился в люди с таких низов, что, как никто другой, ценил нынешнее высокое положение и трепетно относился ко всем атрибутам привилегированного финансового района, потому и выбил над своими дверями старинный девиз Сити.

Колокольчик известил конторских о приходе Чарльза, и ему навстречу вышел прилизанный молодой человек с незапоминающимся лицом.

— Чем могу быть полезен, сэр? — вежливо осведомился клерк, пристально разглядывая высокого загорелого моряка в пыльном мундире.

— Ваш хозяин ждет меня, я — герцог Гленорг.

На лице клерка стремительно проявилась вся гамма чувств — от лёгкого пренебрежения до животного ужаса.

— Конечно, ваша светлость, добро пожаловать!

Клерк отворил дверь кабинета, и герцог увидел Эдварда Торнтона, восседавшего за помпезным столом на бронзовых львиных лапах. Поверенный выглядел так же, как во времена детства Чарльза: величественно и невозмутимо.

Торнтон поздоровался с гостем и сразу же перешёл к делу:

— Я рад, ваша светлость, что вы соизволили так быстро приехать.

— А почему дом пустой? Отец рассчитал всех слуг? — раздражённо прервал Чарльз.

Поверенный ответил спокойно и обстоятельно:

— Покойный герцог сдавал свой дом русской великой княгине Екатерине Павловне. Но сейчас в Лондон прибыл с визитом сам император Александр, и великая княгиня переехала в резиденцию к брату. Пока её высочество жила в доме, у неё имелась своя прислуга, и ваш отец распорядился отправить всех своих слуг в Гленорг-Холл. Ну а теперь все ждут распоряжений от вашей светлости.

Чарльз намёк понял: отец держал всех своих управляющих в таком страхе, что никто из них не решился бы взять на себя ответственность и без разрешения отправить в столичный дом слуг из поместья.

— Зачем вообще связались с арендой? В первый раз слышу, чтобы Гленорги сдавали свои дома. Отец что — проиграл всё в карты или женился на молоденькой?

— Покойный герцог вёл исключительно респектабельную и умеренную жизнь, — сообщил Торнтон, и только очень чуткое ухо смогло бы уловить укоризненные нотки в его ответе. — Все ваши поместья процветают, дома содержатся в безукоризненном состоянии, а в банках на счетах вашей семьи лежат почти пять миллионов фунтов.

— На счетах нашей семьи? — повторил Чарльз. — Правильно ли я понял, что перед смертью отец вспомнил, что у него есть и второй сын?

— Нет, ваша светлость, покойный герцог беседовал со мной только о вас, и в завещании тоже упомянуты лишь вы.

— А Джон? Неужели отец о нём так и не вспомнил?

— Ваш батюшка был человеком сложным, — дипломатично ответил поверенный, — при мне он ни разу не упомянул имени лорда Джона.

Гнев Чарльза разгорался всё сильнее, пришлось даже сжать кулаки — так, чтобы ногти впились в кожу.

— Джона по-прежнему держат в Шотландии? — спросил Чарльз.

Поверенный виновато отвёл глаза, но признался:

— Ваш брат — в Лондоне. В Сохо. Он сбежал из Шотландии два года назад и как-то ночью пришёл ко мне домой. Я дал лорду Джону денег, но попросил держать наше общение в тайне. Я не знаю, где он живёт, но раз в месяц, первого числа, ваш брат приходит сюда за деньгами. Я рисковал доверием старого герцога и, как вы понимаете, хотел знать как можно меньше.

Чарльзу стало тошно: чужой человек из милости содержал его младшего брата. Ну ничего, теперь справедливость наконец-то восторжествует. Но неприятный разговор хотелось закончить как можно скорее.

— Я всё понимаю и очень вам благодарен. По доброте своего сердца вы рисковали ради Джона. Я никогда этого не забуду! — сказал Чарльз и задал главный вопрос: — Моему брату уже исполнилось двадцать лет, в семье есть несколько поместий, не входящих в майорат, например, те, что принесла в приданое наша мать. Почему Джон не получил ничего?

— Как вы правильно заметили, милорд, ему всего лишь двадцать — не хватает ещё одного года до совершеннолетия. Тогда лорд Джон получит свою часть наследства вашей матушки, — объяснил поверенный. — Хотя, если бы ваш отец остался жив, он наверняка оспорил бы завещание покойной супруги или объявил вашего брата недееспособным.

— Да, в этом вы правы, отец так бы и поступил…

Против воли Чарльзу вспомнилась безобразная сцена, после которой его вышвырнули из родного дома, а младшего брата заперли в самом дальнем из имений семьи. Как видно, наследство и титул — эта та плата, которую Чарльз должен заплатить за благополучие брата. Только сначала Джона надо найти.

— Я могу сейчас получить деньги, чтобы купить коня? — спросил Чарльз.

— Конечно, ваша светлость. — Торнтон встал из-за стола и ключом, висящим на цепочке от часов, открыл тяжёлую дверь вмонтированного в стену шкафа. — Вот — двадцать тысяч золотом. Сообщите мне, какую сумму вам ещё угодно получить на текущие расходы.

Поверенный говорил, как всегда, чётко и логично, но что-то в его тоне вдруг насторожило Чарльза. Неужели ловушка? И тогда он задал тот вопрос, который должен был задать с самого начала:

— Кстати, я могу узнать о содержании завещания?

— Да, ваша светлость, вы можете прочитать его сами.

Повторив сложные манипуляции с ключом на часовой цепочке, поверенный открыл тот же шкаф и достал большой голубой конверт.

— Прошу…

Чарльз начал читать. Вскоре его щеки налились кровью, а дочитав, он поднял на поверенного полные бешенства глаза.

Торнтон давно знал, что его ждёт. Оба герцога — предыдущий и нынешний — друг друга стоили.

— Как всё это прикажете понимать?! — в бешенстве гаркнул Гленорг.

— Это значит, милорд, что пока вы наследуете лишь майорат: Гленорг-Холл и поместья в графстве Суррей, а также лондонский дом. Всё остальное имущество временно передано в управление созданного вашим отцом фонда и может быть возвращено вам только после рождения у вашей светлости законного наследника мужского пола.

— Значит, деньги в банках для меня недоступны?

Чарльз уже понял, что хотел сказать ему отец своим завещанием, и постарался взять себя в руки. Поверенный подтвердил, что худшие опасения ненапрасны:

— Совершенно верно, ваша светлость! Деньги и фамильные драгоценности вашей семьи сданы на хранение в банк.

— Но как же тогда быть вот с этим? — Чарльз и указал на два кожаных мешка с гинеями.

— Я являюсь председателем попечительского совета фонда, и в мою обязанность входит обеспечение достойного образа жизни герцога Гленорга; все ваши пожелания, если они разумны, респектабельны и направлены на процветание рода, подлежат удовлетворению после рассмотрения членами попечительского совета. Мы взяли на себя смелость заранее рассмотреть вопрос об обеспечении вас средствами после возвращения со службы.