Книга Случай в Семипалатинске - Николай Свечин

— Нет теперь Паши. Некому подначивать меня бутылкой водки…

Тришатный заговорил опять:

— Балашова каким-то образом выманили за город. Вечером он сказал подпоручику, что хочет проверить одну штуку. Объяснять не стал, просто ушел. Он часто так делал, человек был самостоятельный, любил принимать решения без подсказок. Вы правы, Алексей Николаевич. Из Павла вырос бы хороший разведчик. Так вот, резюмируем. За всеми участниками истории следили несколько дней. И они этого не заметили. Затем трех человек убили (я убежден, что Хубуду тоже нет в живых), а четвертого подвели под монастырь. Махинации с письмами говорят о том, что эти люди имели доступ к вещам Алкока. Вывод: работала серьезная артель, многочисленная, и в Джаркенте она как у себя дома.

— И кто эти люди по-вашему? — задал резонный вопрос Лыков.

— Японцы, — убежденно ответил капитан.

— Аргументируйте.

— Судите сами, — Николай Петрович начал перечислять по новой. — Я никогда не поверю, что британцы в целях провокации станут убивать собственного офицера. Это первое. Второе: им сейчас выгоднее с нами дружить, а не ссориться. Вот пример.

Он раскрыл лежащий на столе британский журнал и перевел с листа:

— «…В последнее время не было ни единой жалобы на российских эмиссаров в Азии. Необходимо признать, что Россия проявила величайшую корректность и лояльность по отношению к Великобритании». Это из статьи Баркера в популярном политическом еженедельнике. Притом что Эндрю Баркер всегда яростно нас кусал. Мы действительно умерили пыл и приостановили большинство своих операций. Агентура частично законсервирована, частично переведена на другие направления. По моим сведениям, так же поступили и господа из Дехра-Дуна. И вдруг убийство офицера их службы. Кому оно выгодно? Уж точно не англичанам.

— Но тогда, согласитесь, на ум волей-неволей приходят германцы.

— Я ведь уже сказал: технически такая операция им пока не по силам, — с раздражением возразил капитан. — По логике вы правы, для Берлина это подарок. Но недостаточно желать, нужно еще и мочь. В Туркестане шпионов всех мастей хоть отбавляй. Тут узел противоречий, и они слетаются сюда как мухи на дерьмо. Приведу еще примеры.

Николай Петрович полез в стол и вытащил пачку донесений. Точь-в-точь, как в прошлом году подпоручик Лыков-Нефедьев.

— Так, кто тут у нас? Консул в Хоросане сообщает: в Мешед прибыл австрийский шпион Емануил Лакон. Собирается тайно проникнуть в русские области. Штаб Тридцатой пограничной Закаспийской бригады пишет: поймали семерых пуштунов с геодезическими приборами. Военное министерство уведомляет, что разрешило британскому подданному Стефану Грехаму, корреспонденту «Дейли Мейл», посетить наши среднеазиатские владения с целью описать их с литературной и этнографической точки зрения; просят установить за ним негласное наблюдение. И так каждый день.

Начальник отделения убрал бумаги в стол и подытожил:

— Шпионов много, а настоящих организаций всего две. Если это не англичане — в чем я убежден, — тогда остаются японцы.

— А китайскую разведку вы исключаете? — уточнил сыщик.

Николай Петрович посерьезнел:

— Там ребята на вырост, когда-нибудь станут достойными соперниками. Но до этого еще лет десять. Японцы их кое-чему научили на нашу беду.

Лыков продолжал докапываться:

— Если провокацию организовали японские секретные службы, то для чего им разлад между нами и британцами?

— Ну как же, — капитан удивился. — Такова их историческая нацеленность.

— Но мы и с микадо подписали договор о полном примирении. Международный расклад меняется.

— Бумажку-то мы подписали, и что с того? На всех крупных станциях Сибирской железной дороги до сих пор имеются их агенты-наблюдатели. А в Маньчжурии с пятого года хранятся на тайных складах сотни пудов динамита. Знаете, что такое согласно нашей терминологии активная разведка?

— Диверсии? — предположил сыщик.

— Да, диверсионно-партизанские действия. Инструкторы взрывного дела беспрерывно обучают боевиков из числа местного населения, подготовили сотни людей. В случае чего их будет как комаров.

— Для чего все это? Про запас? Война давно закончилась.

Разведчик покрутил головой:

— Тайная — нет, она продолжается до сих пор.

— Но зачем японцам именно что сталкивать нас с англичанами? — недоумевал питерец. — Если все вскроется, будет скандал.

— Когда мы неосторожно полезли в Корею и там наступили микадо на ногу, японцы стали искать против нас союзников. И нашли их в лице тех самых англичан. Во время войны две разведки сильно сблизились. Но вдруг британцы передумали враждовать с нами. Британская политика беспринципна, как никакая другая. Союзники меняются легко и без угрызений совести. Наши желтокожие друзья этого не учли. И оказались с Россией один на один. А теперь спохватились.

— Как-то умозрительно, — с сомнением произнес Лыков.

— Ничего не умозрительно, — поддержал капитана Ганиев. — Я сталкивался с японскими шпионами в Китае. У них там крепкие позиции, маньчжуры смотрят им в рот. Если хотите знать мое мнение, секретные службы микадо самые изощренные. У них шпионаж в крови, тайная война — весьма уважаемое занятие.

— И они пытаются удержать при себе англичан, убивая их офицера? — возразил Алексей Николаевич.

— Вполне по-азиатски, — подхватил Тришатный.

— Хорошо, примем как рабочую гипотезу, — нехотя согласился коллежский советник. — Идем дальше. Некая секретная служба провела операцию в Джаркенте. Я там еще не был, но полагаю, в городе полно военных, верно?

— Как водится в приграничных городах, — подтвердил капитан. — Казачий полк, стрелковый батальон, саперная рота, артиллерийская батарея и мобилизационные склады.

— И все это воинство просмотрело шпионов, которые, по вашим словам, вели себя в русском городе как у себя дома?

— А казаки с саперами и не могут заметить шпионство, — заступился за военных Ботабай. — Это наша обязанность. Мы и проглядели. И потом, кто вам сказал, что Джаркент — русский город?

— На карту посмотрел и увидел, что он в России, — съязвил сыщик.

— Ну и зря. Он действительно в России, ежели смотреть только на карту. Вообще-то, Джаркент — город таранчей. Они составляют подавляющую часть населения. Также имеются дунгане, казахи, сарты. И чуть-чуть русских.

— Кажется, я начинаю тебя понимать. Ты хочешь сказать, что крупная сеть может состоять в своей массе только из таранчей? Других мы бы уже давно заметили в маленьком Джаркенте?

— Полевые агенты — или таранчи, или дунгане, — заявил Ботабай. — Надо искать среди них.

— Кто такие таранчи? Объясните мне наконец.

Тришатный заговорил тоном учителя: