Книга Тысяча ночей и еще одна. Истории о женщинах в мужском мире - Ханан Аль-Шейх

Азрак стоял перед ними, как живой, столь же прекрасный, как прежде.

– Ступайте с миром, – произнес он. – Раскаяние облегчило ваши сердца. Во имя Аллаха Всемогущего и его завета, станьте снова собой.

Собаки вздрогнули, затряслись, встали на задние лапы и обернулись женщинами в ночных сорочках – в точности такими, какими были, когда Азрак наложил на них чары.

Все ахнули.

– Велик Аллах! – воскликнул носильщик, нарушив молчание, и зал наполнился радостным волнением и суетой.

Хозяйка дома подбежала к Азраку, но тот лишь посмотрел на нее и исчез. Она затаила дыхание, надеясь, что он ее еще видит, и сбросила с головы покрывало, желая показать свою красоту. Но надежда ее оказалась тщетной – джинн не появился вновь. И тогда гнев охватил хозяйку. Почему Азрак никогда прежде не являлся ей, чтобы обменяться хоть несколькими словами и взглядами, как сегодня? Но она нашла в себе силы отринуть печаль и досаду: ведь теперь все сестры были с нею рядом, радовались и ликовали. Все пять сестер обнялись, а две старшие зарыдали – они дотрагивались то до своих лиц, то до одежды, не в силах поверить, что вновь обрели человеческий облик.

Закупщица побежала к себе, принесла два широких шелковых халата и две шали и помогла сестрам одеться, а хозяйка дома в это время шепотом рассказала им о калифе и Джафаре. Затем она представила их калифу, и обе сестры упали перед ним на колени и возблагодарили его, целуя ему руки.

Они плакали, пока Джафар строго-настрого не приказал им успокоиться и сесть. Все умолкли, ибо вновь заговорил повелитель правоверных:

– Слава тебе, Райхан! Да наградит тебя Аллах всяческим благоденствием за то, что избавил этих женщин от заклятия и мучений. Награжу тебя и я. Скажи нам, не можешь ли ты отыскать того, кто оскорбил избитую сестру, лишив ее всех прав?

Раб склонился перед калифом и поцеловал землю.

– Я попытаюсь, и да поможет мне Аллах Всемогущий, – сказал он и попросил носильщика: – Принеси мне, братец, чашу воды с одной капелькой масла.

Носильщик принес чашу, а избитая сестра взяла сестру-закупщицу за руки, склонила голову ей на плечо и закрыла глаза. И снова Райхан произнес волшебные слова заклинания. Долго он смотрел в чашу и наконец недоверчиво ахнул и отшатнулся.

– О повелитель правоверных, он…

– Говори, раб! Кто это? – нетерпеливо крикнул калиф.

– Что мне сказать? Этот человек тебе ближе всех. Это твой сын аль-Амин, брат аль-Мамуна. Он женился на ней тайным, но законным браком.

– Масрур, сейчас же ступай и приведи ко мне аль-Амина, – крикнул калиф и затем обратился к Джафару: – События этой ночи подобны самой жизни человека: она исполнена божественной гармонии, но и великих противоречий – любовь и ненависть, свобода и рабство, блаженство и мука, верность и предательство. Можно ли представить, что одни и те же пальцы перебирают струны лютни и сжимают плеть? Одни ночи наполнены музыкой и пением, а другие – плачем и рыданиями?

– Не говоря уже о том, что в одни ночи мы пьем вино, а в другие воду, – тихонько добавил Абу Нувас. Все в зале услышали его и с трудом удержались от смеха.

Калиф хотел ответить, но тут вошел его сын аль-Амин, не понимая, почему отец призвал его в этот незнакомый дом, а не в свои покои во дворце. Еще больше он удивился, увидев калифа, Джафара и Абу Нуваса в обществе трех одноглазых дервишей и пяти красавиц, которые не были ни рабынями, ни наложницами.

Калиф обратился к сыну:

– Посмотри внимательно на пять сестер – может быть, ты узнаешь одну из них? А вы, почтеннейшие, откиньте покрывала и покажите ему свои лица.

Аль-Амин сразу же узнал избитую сестру.

– Да, повелитель, эта женщина – моя жена. Я женился на ней, услышав о ее красоте и прелести, я заманил ее в дом с помощью моей старой кормилицы и рабыни. Женщина приняла мое предложение, и я женился на ней немедленно и тайно, лишь при судье и одном свидетеле. Через некоторое время мы разошлись и с тех пор не видели друг друга.

– Я знаю, сын мой. Она рассказала мне о причине вашего развода – и мы видели рубцы и шрамы, оставшиеся у нее на теле после жестокого избиения. Если правдив ее рассказ и ты в самом деле нанес эти раны, то я приказываю тебе добиваться ее прощения, женившись на ней по новому договору, а не бросать ее во власть страшных и мучительных воспоминаний.

– Слушаю и повинуюсь, о повелитель.

– Джафар, вызови судью, – обратился калиф к визирю. – И пусть все присутствующие будут свидетелями. Дервиши, подойдите ко мне.

Три дервиша преклонили колени и поцеловали перед ним землю.

Калиф посмотрел на первого дервиша.

– Азиз, я назначаю тебя начальником евнухов в гареме моего дворца и жалую тебе табун лошадей и кошель золота.

– Слушаю и повинуюсь, о повелитель, – ответил Азиз.

– А тебя, о сын персидского шаха, – сказал калиф второму дервишу, – я хочу женить на хозяйке дома. Я назначу тебя казначеем и пожалую тебе богатство великое и дворец в Багдаде.

– Слушаю и повинуюсь!

И наконец калиф обратился к третьему дервишу:

– А ты, продавец ковров, женишься на одной из старших сестер, которых расколдовал Райхан, и я приближу тебя к себе и награжу деньгами и дворцом в Багдаде.

– Слушаю и повинуюсь, о повелитель.

Калиф оглянулся.

– А ты, носильщик, – тот, как и дервиши, бросился перед калифом на колени, – женишься на другой старшей сестре, и я приближу тебя ко двору и осыплю богатствами.

– Слушаю и повинуюсь, государь, но с твоего позволения, я бы лучше женился на хозяйке дома, ведь я полюбил ее в ту же минуту, как попал в этот дом.

Калиф улыбнулся.

– Тогда мы женим тебя на хозяйке дома, а второй дервиш женится на старшей сестре.

Второй дервиш и носильщик ответили в один голос:

– Слушаем и повинуемся.

– Долгих лет жизни калифу! – добавил носильщик. – Обещаю тебе, господин, что, если Аллах пошлет мне сыновей, я назову каждого Гаруном аль-Рашидом в твою честь.

Смех разнесся по комнате, но вскоре все умолкли, потому что всем было любопытно узнать, что калиф решит относительно закупщицы.

Без малейшего колебания калиф сказал:

– Хвала Аллаху Всемогущему, что на своем земном пути я снова встретил эту женщину. Хочу искупить все мучения и тяготы, через которые она прошла, и снова, в залог моей любви к ней, попросить ее руки и осыпать богатствами, которых она заслуживает.

Все посмотрели на закупщицу, а та встала, подошла к калифу и поклонилась ему.

– Я благодарю повелителя правоверных, славного мудростью, милосердием, справедливостью и заботой о благополучии своих подданных. Я в большом долгу перед ним за его щедрость и милосердие и не забываю, какую честь он мне оказал. Но я не могу выйти за тебя, о повелитель правоверных. Не из мести или неблагодарности, упаси Аллах, но из-за того, что я срослась со своим страданием и не хочу другой жизни, чем та, что у меня есть. Я живу без мужчины. Теперь, когда моих старших сестер возвратили из ада, в котором они пребывали, моя боль смягчилась, и я уверена, что готова терпеть ее всю оставшуюся жизнь.