Книга Происхождение славянских наций. Домодерные идентичности в Украине и России - Сергей Плохий

Титульный лист первого номера журнала «Малая Русь». 1918 г. (под ред. В. Шульгина)

Взрыв Первой мировой войны навлек на украинских предводителей в Российской империи обвинения в измене. Революция 1917 года их усилила. Намеки на польское происхождение названия «Украина» подпитывали представление о том, что украинское движение — не более чем плод иностранных интриг. Дискуссия Шелухина и Линниченко дала толчок появлению многих статей в журнале «Малая Русь», который опубликовал статью Стороженко «Малая Россия или Украина?» Эта статья, в свою очередь, вызвала ответ Шелухина, который дальше развивал тему в своих эмигрантских публикациях междувоенного периода[277]. Советская эпоха положила конец использованию термина «Малая Русь» для обозначения Украины, но он возродился вместе с оживлением российского национализма после 1991 года. Российский публицист Михаил Смолин, который в 1998 году переиздал в Москве статью Стороженко и другие антиукраинские произведения того периода, выступил за восстановление «малороссийской» терминологии, осуждая использование терминов «Украина» и «украинцы» как попытки «расчленить всероссийское тело, отняв от него малороссов, своевольно назвав «украинцами», которых не знала история»[278]. Сейчас совершенно очевидно, что термины «Украина» и «Малороссия» олицетворяют очень разные восточнославянские идентичности. Но есть ли основания полагать, что они обозначали разные идентичности также в раннемодерные времена?

Судьба Руси

Взрыв восстания Хмельницкого потряс Речь Посполитую до самых основ, проложив путь для чужеземной интервенции, которую сначала осуществила Московия при поддержке казаков, а затем и Трансильвания со Швецией. Шведское вторжение 1655 года, известное в историографии как «Потоп», создало возможность раздела Речи Посполитой ее соседями, но Московия, опасаясь укрепления Швеции, изменила свою позицию, тем самым дав польско-литовскому государству возможность выжить, а впоследствии даже вернуть большую часть утраченного. На востоке поляки сумели отодвинуть линию фронта ото Львова и Вильно — самых западных городов, до которых в 1654–1655 годах дошли московско-казацкие войска — назад к границам Смоленского воеводства и берегов Днепра. Согласно положениям Андрусовского перемирия (1667), Речь Посполитая уступала Московии Смоленск и Левобережную Украину. Это вовсе не было катастрофой такого масштаба, которого можно было ожидать при Потопе: Речь Посполитая всего-навсего вернулась к своей восточной границе начала XVII века, когда Смоленск и Чернигов принадлежали Московии, а Левобережье не было полностью заселенным. Единственным примечательным исключением был Киев, который временно оставался под контролем Московии, а через два года должен был вернуться в состав Польши. Этого не произошло. Согласно Вечному миру 1686 года, Киев оставался под Московией. После опустошительной войны страна, ныне называемая Беларусью, вернулась в состав Великого княжества Литовского. Большая часть Украины находилась под властью Польского королевства. То есть обе страны остались в составе польско-литовской Речи Посполитой[279].

На момент заключения Вечного мира 1686 года русский народ-нация Речи Посполитой превратился в бледную тень того, каким он был раньше. Главными причинами этого были постоянные войны, которые шли на территории Украины и Беларуси, а также упадок казачества как политической, социальной и военной силы, которая защищала православную церковь и права русской нации по всей Речи Посполитой. Этот упадок начался после смерти Богдана Хмельницкого в 1657 году. Преемник Хмельницкого, гетман Иван Выговский, разочаровавшись в московской политике, в сентябре 1658 года в Гадяче подписал договор с Речью Посполитой, который вызвал недовольство казачества. Согласно его положениям, «русский народ» стал третьим партнером Речи Посполитой рядом с поляками и литовцами. Такой вариант устраивал украинскую шляхту, которая хотела подобного еще с 1620-х годов, но не удовлетворял казацкую старшину и рядовое казачество, над которыми нависла угроза потери многих достижений в том случае, если социальное устройство, предусмотренное Гадячской унией, вступит в силу. Да и сами поляки не были готовы принять мятежных русинов как равных себе. Оба фактора привели к тому, что Гадячский договор потерпел поражение, а Выговский в 1659 году потерял гетманскую булаву[280].

Нового гетмана, сына Богдана Хмельницкого Юрия, выбрали по согласию Москвы, но в 1660 году он перешел на сторону Речи Посполитой. Такая внезапная смена курса расколола казацкую старшину, часть которой под предводительством полковника Якима Сомко сохранила верность царю. Поэтому наступил период, известный в украинской историографии как Руина. Московские войска воевали с польско-литовскими за контроль над Приднепровьем. И тем и другим помогали противоборствующие группы казацкой старшины — каждая во главе со своим гетманом. Андрусовское перемирие (1667) между Московией и Речью Посполитой поделило Гетманщину на две части: земли Левобережья вместе с Киевом (сначала временно, а потом на длительный срок) отошли в состав Московии, а остальные казацкие земли остались под польской властью. Попытку казачества восстановить контроль над обеими частями Гетманщины возглавил гетман Петр Дорошенко (1665–1676), опираясь на турецкую помощь. Несмотря на обещания Стамбула оказать военную помощь, она оказалась недостаточно сильной, чтобы разбить московское войско и левобережные полки, которые его поддерживали. В 1676 году Дорошенко был вынужден сдаться левобережному гетману и отправиться в ссылку в Московию[281].

Десятилетия непрерывных войн опустошили Приднепровье, а слишком малонаселенное Правобережье никому не принадлежало и считалось нейтральной зоной между двумя враждебными государствами и казацкими группировками.