Книга Агонизирующая столица. Как Петербург противостоял семи страшнейшим эпидемиям холеры - Дмитрий Шерих

12. Пой патриотические песни после каждой еды.

13. Заболев, не забудь заявить дворнику о выписке и послать благодарственную телеграмму Городской думе».

Про Оппенгейма и набрюшники читатель все уже знает, Иван Рукавишников – это плодовитый в ту пору поэт, Михаил Меньшиков – известнейший тогда публицист правого толка, которого назвали еще «нововременским Иудушкой» (отсюда и пункт 6). Союзник же, вне всякого сомнения, – это член ультраправого «Союза русского народа».

В общем, не столько холере посвящена шутка, сколько и политическим реалиям того времени.

Достигнув пика к 9 сентября – 444 заболевших и 175 умерших, холерная эпидемия 1908 года понемногу начала отступать. До 14 сентября включительно умирали свыше 100 человек в день, 15 сентября – 93, потом еще два дня свыше ста – и больше уже на эти рубежи смертность не возвращалась.

Кто умирал?

Читатель уже знает мнения наблюдателей прошлого о том, что холера – болезнь преимущественно простого люда, но знает и множество людей состоятельных и известных, этой болезнью унесенных. В 1908 году таким оказался видный историк Николай Павлович Павлов-Сильванский: он умер от холеры 17 сентября. Впрочем, в холеру 1908 года специалисты по статистике впервые высчитали точные данные, распределив всех заболевших/умерших (до 1 декабря 1908) по роду их занятий. Краткая выжимка из этого списка в порядке убывания:

Чернорабочие ― 2050/817

Живущие на средства родителей и родственников ― 815/515

Личная прислуга ― 670/217

Занимающиеся домашним хозяйством ― 505/145

Занимающиеся торговлей ― 304/159

Извозчики ― 265/145

Фабричные и заводские рабочие ― 231/108

Маляры, плотники, кровельщики ― 230/139

Домовая прислуга ― 146/68

Прачки ― 141/58

Портные и портнихи ― 131/33

Прочие ремесленники ― 123/35

Сапожники и башмачники ― 122/51

Столяры, токари и резчики ― 105/40

Учащиеся ― 99/19

Слесаря и водопроводчики ― 94/32

…

Военные ― 6/3

Священнослужители ― 3/3

Монахи и монахини ― 2/2

Санитары ― 1/0

В целом картина очевидна: среди заболевших и умерших явно преобладали люди рабочих профессий. Вот и мемуаристка Анна Сергеевна Аллилуева вспоминала о событиях того же 1908 года: «В нашем доме, в подвалах, ютилась беднота, и каждый день оттуда холерная карета кого-нибудь увозила. Однажды в нее усадили и меня. Я отравилась абрикосовыми косточками, и напуганный эпидемией врач отправил меня в барак по подозрению в холере. Я лежала среди больных и плакала от страха и жалости, слушая крики и стоны».

Удивительно только, что и в этот раз санитары оказались на последнем месте среди заболевших, ведь они контактировали с больными чаще других. Но и нормы гигиены, видимо, знали лучше, были подготовлены к работе с холерными больными. Не зря, выходит, еще в 1892 году доктор медицины Александр Александрович Владимиров читал в Институте экспериментальной медицины курс, который лег потом в основу «Руководства к обучению санитаров-дезинфекторов для борьбы с холерой». Возможно, благодаря именно этим лекциям и этому пособию санитары твердо усвоили: «Персонал, ходящий за больными, должен одеваться целесообразно, чтобы не выносить на платьях заразы из комнаты больного. При больничной обстановке сверх одежды одеваются белые или клеенчатые передники вроде халатов, а на ноги калоши… Вне больницы при уходе за больными нужно стараться исполнять то же правило».

И еще пара любопытных моментов. По данным статистики, выяснилось, что мужчины умирали от холеры значительно чаще женщин. А когда провели более тщательное обследование трехсот заболевших холерой, удалось выяснить: 65 % незадолго до болезни активно употребляли алкоголь. Впрочем, удивляться тут нечему: многие считали алкоголь надежным средством борьбы с холерой, а потому выпивали особенно часто.

Вот и «Петербургская газета» сообщала 18 сентября: «На всех петербургских заводах, изготовляющих так называемые „специальные водки“, введена вторая смена рабочих.

Продолжительность рабочего дня увеличилась.

Вызвано это оживление в заводской промышленности колоссальным спросом на „перцовку“.

В народе господствует старое убеждение, что употребление перцовки предохраняет от заболевания холерой лучше всякой противохолерной прививки.

И пьют… пьют в огромном количестве».

Тем временем холера в самом деле понемногу отступала. 20 сентября число заболевших в столице опустилось ниже 200, 25 сентября – ниже 100. Газетчики с радостью отмечали, что «перемена погоды не остановила постепенного сокращения заболеваний». И снова крестный ход: 21 сентября по инициативе купцов Андреевского рынка, что на Васильевском острове, причт Андреевского собора совершил молебен об избавлении от холеры, а затем крестный ход обошел все рыночные корпуса.

Впрочем, отступление болезни замедлилось. Городской санитарный врач Вениамин Исаакович Биншток отмечал позже, что статистика эпидемии 1908 года была «чрезвычайно типична для этой болезни: быстрое, крутое начало, сравнительно недолгое пребывание на высоте и очень медленное отступление с длинным все еще тянущимся, так называемым, хвостом спорадических заболеваний».

Хвост тянулся – и городские власти, проявляя невиданную сознательность, не откладывали своих попечений и не спешили радоваться раньше времени. Устраивали специальные лекции по холере для дворников; градоначальник через газеты напоминал петербуржцам «о необходимости соблюдать правила личного предохранения от холеры и главным образом: не пить сырой воды, не есть гнилых овощей и фруктов, не злоупотреблять спиртными напитками, наблюдать за чистотой рук, в особенности перед едой, соблюдать по возможности чистоту и опрятность в пище, в одежде, в жилье и при первых признаках острого кишечного заболевания немедленно обращаться к врачу».

Перелистнулся уже в календаре год 1908-й на 1909-й – а холерный хвост все никак не хотел завершаться. Известен случай в столичном Вдовьем доме: первые больные холерой появились там в ноябре 1908-го, потом был перерыв, перед самым Новым годом обнаружилось легкое желудочно-кишечное расстройство у судомойки – и так вышло, что именно она приняла участие в приготовлении заливного из поросенка к празднику. Блюдо это, как пишет Даниил Кириллович Заболотный, «стояло несколько дней в прохладном месте и съедено было в день Нового года». Первые заболевшие появились 2 января; судомойка и повар вскоре умерли; также умерли в числе прочих: Д., счетчик Государственного банка, который был в гостях у повара Вдовьего дома 1 января и получил в подарок кусок поросенка; П.С., младший дворник, который был на похоронах во Вдовьем доме 2 января, утром 3 января был отправлен в больницу, где и скончался.