Книга Древняя Русь. События и люди - Олег Творогов

1567 — Летом московские бояре И. Ф. Мстиславский, М. И. Воротынский, И. Д. Бельский и И. П. Федоров получили письмо от Сигизмунда-Августа, который выражал им сочувствие, сетовал на тирана-царя и как бы побуждал бояр к измене. Однако они сообщили о письме Ивану, и резкий ответ их Сигизмунду, возможно, был составлен при участии царя.

1568 — Весной произошла стычка митрополита Филиппа с царем. Во время богослужения в кремлевском Успенском соборе Иван вошел в храм в сопровождении вооруженных опричников. Служивший в это время митрополит упрекнул Ивана и заявил, что никогда не слыхивал, чтобы благочестивый царь «свою державу возмущал»; Иван резко оборвал Филиппа: «Что тебе, чернецу, до наших царских советов дело. Того не веси (не знаешь. — О.Т.), мене мои же хотят поглотити». Филипп все же отказался благословить царя, и тот в гневе покинул собор.[191] Митрополиту не прошел даром его протест: вскоре он был оклеветан, обвинен и выслан в Тверской Отроч монастырь.

В сентябре прокатилась новая волна казней. Одной из жертв был конюший, в прошлом один из руководителей Земской думы боярин И. П. Федоров-Челяднин, человек безупречной репутации и огромного авторитета (не случайно его хотел «сманить» в своем послании 1567 г. Сигизмунд-Август). Согласно преданию, Иван IV призвал его во дворец, заставил облечься в царские одежды, сесть на трон, а потом и обвинил: «Ты имеешь то, чего искал, к чему стремился, чтобы быть великим князем московским и занять мое место». По одним сведениям, царь сам заколол боярина, по другим — тот был убит опричниками. Труп боярина выволокли вон и бросили в навозную кучу.[192] Тогда же были казнены около 150 его дворян, приближенных и слуг. Были казнены и другие видные бояре — М. И. Колычев, М. М. Лыков, А. И. Катырев-Ростовский. Многих казнили без суда, убивали в домах и на улице.

1569 — Умерла Мария Темрюковна. Грозный, как говорят, счел причастным к ее смерти своего соперника — Владимира Старицкого. Когда тот, вернувшись из Нижнего Новгорода, где он готовился к походу против турок, предстал перед царем, Иван обвинил его в покушении на свою жизнь и заставил выпить яд. Тогда же были убиты жена и дочь старицкого князя, две недели спустя задушена мать Владимира — черница Евдокия (в миру — Ефросинья).[193] Расправа над князем повлекла, как это стало уже обычным, и казни связанных с ним лиц. Старицкий удел был ликвидирован.

Теперь Иван обратил свой взгляд на Новгород. Существует версия, что поводом для расправы с новгородцами послужил донос некоего Петра Волынца, но по официальной версии новгородцы будто бы собирались передать Новгород и Псков польскому королю. Поход пятнадцатитысячной армии опричников на Новгород начался в декабре. По пути опричники устроили кровавую резню в Клине, Торжке, Твери, Верхнем Волочке. В одной Твери погибло несколько тысяч мирных жителей. 23 декабря в Тверском Отроче монастыре по приказу царя Малюта Скуратов задушил бывшего митрополита Филиппа.

1570 — 2 января опричное войско окружило Новгород, отрезав населению все возможные пути бегства. Кровавый террор длился несколько недель. Общее число убитых установить трудно, но несомненно, что погибло несколько десятков тысяч. Истребление людей велось самыми жестокими способами. «Повесть о приходе Ивана IV на Новгород» рассказывает, что людей обливали горючей смесью, поджигали, а потом, привязав камни, бросали в воду с Волховского моста. С моста же бросали связанных людей, причем младенцев привязывали к матерям. Тех же, кому удавалось всплыть, опричники, разъезжая на лодках протыкали рогатинами и рубили топорами. В некоторые дни, утверждает автор повести, в реке топили до тысячи-полутора тысяч жертв. «Гибель многих тысяч новгородских крестьян и ремесленников, конечно, ничем не может быть оправдана, — пишет видный историк А. А. Зимин. — Мстительный и кровожадный правитель без всякой нужды залил кровью безвинных людей новгородские улицы и севернорусские деревни».[194] После этого разгрома Новгород превратился в малозначащий город, полностью покорный царю.

Иван вернулся в Москву. 25 июля свершилось новое злодеяние — массовая казнь на площади у «Поганой лужи» (ныне Чистые пруды). Было приведено триста осужденных, 184 из них были прощены. Остальных ожидала мучительная смерть. Вот как описывают эту казнь Иоганн Таубе и Элерт Крузе, два ливонца, служившие в опричном войске: Иван «приказал построить на рыночной площади отгороженное место, а сам вместе со старшим сыном и опричниками в количестве нескольких тысяч, вооруженных, отправился на площадь и приказал привести к себе этих самых обреченных одного за другим. Среди них были его казначей Никита Фуников и главный канцлер Иван Висковатый, которого он любил, как самого себя. Он приказал сперва привязать казначея к столбу, развести огонь и топить под ним котел с горячей водой до тех пор, пока тот не испустил дух. Канцлера приказал он привязать к доске и растерзать и изрезать его, начав с нижних конечностей и кончая головой». Другие обреченные были привязаны к барьеру, и Иван вместе с сыном «проткнул их пиками и зарубил саблями».[195] В тот же день был казнен и повар, некогда по приказанию самого Грозного отравивший Владимира Старицкого; были казнены многие дьяки, приказные люди. Сами опричники попали под топор ими же чинимого террора: Афанасий Вяземский, обвиненный в том, что он будто бы предупредил новгородцев о готовящемся на них походе, был убит донесшим на него Григорием Ловчиковым, опричником и царским ловчим; в том же году гибнет, однако, и сам Ловчиков. По сведениям Курбского, Алексея Басманова зарезал собственный сын Федор, который потом также был казнен.[196]

В эти же годы Грозный вновь ищет способ овладеть Ливонией. В мае 1570 г. в Москве с почетом принимают датского принца Магнуса и предлагают ему на правах вассала Русского государства стать королем Ливонии. Москва обещала новому правителю военную помощь, а для себя добивалась свободы сношений и торговли через территорию его будущих владений. Это решение подсказывалось внешнеполитическими обстоятельствами: в 1569 г. была провозглашена Люблинская уния, по которой Литва и Польша сливались в одно государство — Речь Посполитую. Пока она не вступила в борьбу за Ливонию, московское правительство спешило выступить против другого претендента на ливонские земли — Швеции, однако Магнусу и его русским союзникам не удалось овладеть Ревелем: датский король не оказал помощи Магнусу и даже заключил союз со шведским королем, а тревожное положение на южных рубежах Русского государства, которым по-прежнему угрожал Крым, не позволило направить под Ревель достаточные силы.