Книга Кавказская война. В 5 томах. Том 4. Турецкая война 1828-1829гг. - Василий Потто

Такой радостью отразилось в походном мире Кавказского корпуса падение Ахалцихе. А немногими днями раньше Тифлис ликовал, торжественно празднуя тот же штурм, но уже не как простое взятие неприятельской крепости или удачный шаг в войне, а как гибель “разбойничьего гнезда”, с падением которого разрушался и источник вековых бедствий Грузии. Когда ахалцихские трофеи, на другой день после штурма отправленные в Тифлис, прибыли туда 23 августа и торжественно возились по городу при колокольном звоне и пушечных выстрелах со стен старого Метехского замка, великая радость овладела всем населением. Тысячи народа сопровождали процессию. Падение Ахалцихе было народным празднеством для Грузии. Сколько веков страшное имя разбойничьего города было грозою для старого Тифлиса! И вот теперь его бунчуки, его знамена и самая луна, сорванная со знаменитой мечети,– все свидетельствовало воочию, что не грозит уже более ужасами набегов страшная крепость. А вместе с этим Грузия праздновала возвращение в свое лоно древнего достояния своих царственных венценосцев, так давно отторгнутого от нее и обращенного в вечно грозящий вражеский лагерь.

Прошли многие годы, но память о славном штурме Ахалцихе не умерла в потомстве. Простая солдатская песня, сложенная современниками, увековечивает это событие в памяти солдат, а история хранит о нем достойные его воспоминания.

Нужно сказать, что песня на покорение Ахалцихе сочинена рядовым Херсонского гренадерского полка Любимовым, человеком совершенно безграмотным. Любопытен способ, к которому прибегал этот Любимов для возбуждения в себе поэтического вдохновения: он обыкновенно сочинял свои песни на полке жарко натопленной бани, и по мере того, как у него складывались строфы, их записывал полковой каптенармус. Вот эта песня, истинный образчик бесхитростной поэзии русского солдата.

Ночь ужасна наступала,Канонада замолчала.Вдруг приказ – весь лагерь снять,Чтоб Ахалцих-город взять.Мы в году двадцать восьмомАхалцих-город возьмем.Генералы тут спешили,Подчиненным говорили:“Дети, время турок бить,Время в городе нам быть;Пойдем драться с врагом гордым,Он довольно был упорным;Пора гордость наказать,Пора город штурмом брать”.Недалеко войска стали;Турки все еще молчали;Их паша не помышлял,Чтоб Паскевич город взял.Как увидели злодеиСо высокой батареи —Громко начали кричать:“Идет русский город брать!”Тут саперы подбежали,Палисадник подрубали.Жужжат пули, гремят пики,Летят камни, гром великий,А картечи, равно град,—Русски ж идут город брать.Смерть нам вьется над главами;Турки суются толпами;А ширванцы наши в славе —Были первые в канаве,Влезли прежде всех на вал,Как враг храбро ни стоял.Предводители все смелоИсполняли свое дело.Турок крепко защищался,Долго в руки не давался;Но что может против стать? —Русски лезут город брать.Несмотря на огонь жестокий,И на ямы, рвы глубоки,И на крепкий палисад —Русски лезут город брать.Неприятель устрашился,Он от валу отступился,И рассыпался по граду,Чтоб сыскать ину ограду.А херсонцы там стоят,Во все стороны палят.Враг опять начал стрелять,Чтобы русских отгонять;Но не стало в нем уж силы —Егеря его там сбили.С кровлей турки вниз летят,Как снопы везде валят.Они скрыться хотят в полеОт своей несчастной доли,Но пока войска бежат.Русски всюду их разят.А Касо-паша ужасный.При своем часе несчастном,Не умел он, что творить,Не знал русских как отбить.Он в отчаянье приходит,Всех чиновников выводит,Велит ружья все бросатьИ знамена преклонять.Русски градом овладели,Туркам в плен идти велели.В изумленье те стоят,С озлоблением глядят.Трепещите ж вы, аджарцы,Не спасли вас ваши шанцы,Не защита вам и лес,Если русский сюда влез.Покоритесь же державе,Процветает коя в славе.Наш Паскевич вас простит,Вы должны лишь верны быть.

Песня эта, теперь уже забытая, пелась еще в пятидесятых годах во многих полках старого Кавказского корпуса.

Любопытный путешественник, который посетит нынешний город Ахалцихе, невольно остановит внимание на православной церкви, носящей следы глубокой древности. История расскажет ему, что храм этот и есть знаменитая Ахмедиева мечеть, с которой связывалось в Ахалцихе столько славных преданий. Мечеть представляла собой довольно странное явление в этой чисто разбойничьей общине. Среди лабиринта нескладных азиатских строений и среди древних зубчатых стен цитадели возвышались позолоченные купола ее, напоминавшие о правильном европейском зодчестве,– и действительно, она построена была, как говорят, по образцу Св. Софии в Константинополе. Основание ее относят к 114 году магометанской эры и приписывают Ахмед-паше, память которого, сохраняющаяся в самом названии мечети, и поныне чтится местными жителями. Мечеть выстроена из тесаного камня; толстые столбы, окружающие и поддерживающие обширное здание, скреплены широкими медными обручами, а на весьма высоком куполе, покрытом снаружи свинцовыми листами, водружены были, как символы мусульманской религии, золотые полумесяцы. Внутри здание было украшено множеством люстр и паникадил, которые могли считаться образцом восточного вкуса; но стены его, кроме нескольких изречений из Корана, не имели никаких посторонних украшений. Спереди был род небольшого алтаря, обложенного зеленой яшмой; налево – возвышенное место, поддерживаемое колоннами. Несчастная мысль поставить это возвышение стоила, по преданию, жизни самому строителю мечети Рассказывают, что, когда храм был готов, строитель его, визирь Ахмед-паша, приказал устроить в нем для себя особое возвышенное место. Подобное право принадлежало, между тем, только султанам, и Константинопольский диван взглянул на это дело, как на оскорбление верховных прав падишаха. Несчастный строитель храма был признан виновным в оскорблении величества и приговорен к смертной казни через задушение. Благочестивый Ахмед-паша принял с благоговением присланный ему священный шнур и сам лишил себя жизни. Местные жители отдали праху его необыкновенные почести. На обширном дворе, в который ведут широкие красивые ворота, стоят и теперь два скромные памятника, обнесенные решеткой. На одном из них вырезана надпись: “Здесь покоится прах богоугодного визиря Ахмед-паши, скончавшегося в 1173 году Еджры”; другой памятник указывает могилу его жены Айше-ханум. На втором, внутреннем дворе мечети, примыкая глаголем к самому храму, стояло прежде большое каменное двухэтажное здание, служившее для помещения мулл, ахундов и прочего духовного причта. Здесь же помещался известный ахалцихский лицей, при котором находилась одна из богатейших восточных библиотек. Лицей и библиотека – лучшие памятники деятельности Ахмед-паши, и в них объяснение, почему имя этого визиря благоговением передается из поколения в поколение Ахмедиева мечеть обращена русскими в православный храм, посвященный Успению Пресвятой Богородицы, которое празднуется, в день Ахалцихского штурма. И ныне крест, воздвигнутый над нею, говорит воображению о новой жизни, наставшей для города, бывшего источником бедствия и ставшего источником благосостояния народного.