Книга Люди Грузинской Церкви. Истории. Судьбы. Традиции - Владимир Лучанинов

И снова странный отец Гавриил

После крещения первую Пасху я встречал в Мцхета, в женском монастыре святой Нино. Там рассказывали разные истории про какого-то отца Гавриила, что он живет в курятнике и тому подобное… Я удивлялся: все живут в комнатах, в кельях, зачем он живет в курятнике? Около колокольни была маленькая деревянная комната, где действительно когда-то держали кур, но потом их убрали оттуда, а отец Гавриил почистил эту каморку и жил там. Я издалека увидел его в монастыре, но не спешил к нему подходить, каким-то странным он мне казался: на голове вместо скуфьи была надета шапка, немножко похожая на шапку танкиста.

И вот – вечер Великой субботы. Видимо, подсознательный интерес к отцу Гавриилу у меня был, и я прошел мимо колокольни. Он меня позвал: «Иди сюда! Сегодня Пасха, мы должны радоваться и веселиться, сегодня кто будет думать о своих грехах, тот хуже Иуды». Сказал и вынес большой стакан, наполненный красным вином. «Выпей это!» Напуганный – не желая быть Иудой, – я с послушанием выпил стакан до дна…

А потом, поздно вечером, перед самой Пасхальной службой, молодые миряне расселись около кельи отца Гавриила. Помню, он сидит на своей маленькой деревянной лестнице и рассказывает, что происходит на небесах, рассказывает о Богородице, об ангелах, со своими удивительными жестами. Я ничего подобного в жизни не видел и не слышал! Это было настоящее, высокое творчество. Он рассказывал, а мы через его рассказ также становились свидетелями небесных явлений. Молодые прихожане вокруг него, и в темноте прослеживалась только седая борода отца Гавриила… Кстати, все мы, слушавшие его тогда, через некоторое время стали священниками, монахами и монахинями, игуменьями и епископами.

После ночной пасхальной службы настоятель монастыря отец Давид поздравил всех нас с праздником Пасхи. Стоявший возле него отец Гавриил скромно попросил слова. Он поздравил нас с Пасхой. В своей речи, сопровождаемой выразительными жестами, он вспомнил даже примеры из каких-то фильмов, упомянул режиссера Резо Чхеидзе. Он иногда то быстрым движением поднимал руки вверх и приостанавливался, как дирижер; то вскидывал голову и всматривался в небо… И вдруг нечаянно перешагнул через амвон и упал на пол. Прихожане стали возмущаться: «На что это похоже? Что за безобразие! Монах пьяный!» Наверное, когда он нас поил вином, сам тоже пробовал. В храме возмущались, а я думал о сказанном им накануне слове о Пасхе, о радости, о том, что мысли о грехах сегодня – это мысли Иуды, и на душе у меня была радость, достойная пасхального праздника.

А после службы на трапезе отец Гавриил рассказывал о Христе, о страданиях, о Богородице, о том, что Она пережила. Это было творчество души, рожденное от веры. То, как он говорил, было настоящим духовным искусством: когда он плакал – плакали все, и когда он смеялся – все смеялись.

Помню, в пост, когда все мы старались поститься как можно строже, во время литургии в переполненном храме с шумом открылась дверь, вошел отец Гавриил и во весь голос закричал так пугающе, что я подумал – уже все, настал конец света! Потом я различил в его крике слова: «Кошки колбасу мою украли!..» Я вздохнул с облегчением: это еще не конец!

В нашу церковь ходила одна слабоумная женщина из Мцхета. Она каждое воскресенье одно и то же рассказывала: как у нее были гуси, как она их потеряла, как долго искала и как нашла. Все знали эту историю наизусть. Была зима, на литургию собирались в маленькой переполненной церкви, где печка стояла. Во время молитвы заходит отец Гавриил. А у прихожан была такая привычка – брать у него благословение на коленях. И вот отец Гавриил, благословляя их направо и налево, с трудом – как, наверно, Георгий Саакадзе[62] в бою, – медленно продвигался вперед, и когда еще один стал на колени и попросил благословения, он сказал: «Когда вы становитесь на колени, кто-то может подумать, что вы передо мною становитесь, а вы же благословение берете от Христа», – и сам тоже стал на колени и так благословил. Там одна послушница на коленях читала для себя из молитвенника. Он взглянул на нее и спросил: «А ты что бормочешь здесь?!» В конце он заметил эту нашу слабоумную женщину, и так обрадовался, они обняли друг друга, некоторое время стояли обнявшись, потом отец Гавриил посмотрел на нее и очень значительным голосом спросил: «Как ты?» Она ответила: «Ничего, отец Гавриил». А он спрашивает: «Как твои гуси?»

И она с начала до конца рассказала всем нам давно известную историю про гусей, но надо было видеть, с каким интересом и вниманием слушал этот рассказ отец Гавриил.

Мои знакомые сестры Анна и Манана вспоминали, что как-то они встретились с отцом Гавриилом в Тбилиси. Только что прошел дождь, улицы были достаточно грязными. Они решили, что сейчас они не смогут брать на коленях благословение у отца Гавриила, а когда подошли к нему, отец Гавриил сам встал перед ними на колени. Увидев это, они тоже пали в грязь на колени, а отец Гавриил благословил их, улыбаясь, подмигнул и сказал: «Один – ноль в мою пользу!»

Через перевал

Когда я учился, в наш Театральный институт из Великобритании поступило приглашение: на годовую стажировку звали по одному студенту с каждого факультета. Гела Канделаки предложил поехать мне, но я честно сказал ему, что не могу обмануть его, чтобы он напрасно не возлагал на меня надежды, потому что по окончании института я планировал поступать в Духовную академию. Он очень обиделся.

– Ты поучись там, а когда вернешься, удели нам хотя бы четыре года, чтобы передать полученный опыт нашим студентам, – попросил Гела, – а потом делай что хочешь.

Я согласился, но Бог все устроил иначе.

Продолжая учиться в институте, я ходил вольным слушателем в Духовную академию. Наша учеба в институте совпала с большими переменами. На первом курсе, помню, от нашей группы начальство требовало принять участие в параде 7 ноября. Я поехал домой на несколько дней. Оказалось, что остальные мои однокурсники тоже не приняли участия в параде. Заместитель ректора сделал нам строгий выговор и предупредил, чтобы больше такого не повторялось. На второй год, когда мы опять проигнорировали парад, таких строгостей уже не было, нас пожурили.

Мы должны были учиться четыре года. Но за годы учебы многое произошло: 9 апреля[63], войны, экономический спад, инфляция. И вместо четырех только через семь лет, в 1993 году, состоялась защита дипломной работы – это десятиминутный анимационный фильм «Что произойдет с тобою, вину ищи в самом себе…» (в оригинале это рифмованная грузинская пословица). На этот маленький фильм, из-за многих затруднений и неудобств, ушло столько энергии, что, наверно, хватило бы на три фильма.