Книга Паломничество в волшебство - Клиффорд Саймак

— Я думаю, нам удастся настрелять дичи, — отозвался Хэл. — Излишеств не обещаю, но голодать не придется.

К огню подсел Плакси.

— Ничего подозрительного, — сказал он. — Я осмотрел все вокруг. Никаких следов, даже старых. Похоже, кроме нас, сюда вообще никто не заходил, да и нам тут не место. Нам давно надо было бы вернуться.

— Мы прошли полпути, если не больше, — возразил Джиб. — К тому же топор, который принадлежит Древним, по-прежнему у нас.

— Древние, Древние, — передразнил Плакси. — Если мы их отыщем, они отберут у нас твой топорик, а в награду размозжат нам головы.

— Хватит ныть, Плакси, — проворчал Хэл. — Да, нам пока не слишком везет, мы потеряли лошадей и почти все припасы, однако выбрались из замка без единой царапины, хотя вполне можно было ожидать худшего.

— Ну да, — отозвался Плакси, — сдается мне, что, когда к нам заявится Тот-Кто-Разм ышляет-На-Горе, чтобы дать хорошего пинка, ты скажешь: «Нам повезло, что он…»

— Замолчите вы оба! — воскликнула Мэри. — Как вы можете ссориться? Так или иначе мы здесь, мы нашли воду до того, как начали страдать от ее отсутствия, и…

— Не знаю, как вы, — проговорил Плакси, — а я изнывал от жажды. Мне так хотелось пить, что я аж принялся плеваться пылью.

К костру подошел Жестяное Ведро, подошел — и застыл в неподвижности возле огня.

— Не понимаю я его, — буркнул Джиб. — Делать ничего не делает, говорить не говорит и слышать, похоже, не слышит.

— Не забывай, что спас нас не кто иной, как он, — заметил Корнуолл. — Если бы не его предостережение, нам не удалось бы вовремя улизнуть…

— Вдобавок, — вставил Хэл, — он тащит на себе гораздо больше любого из нас. Он придерживает мешки этими своими щупальцами и…

— Если бы не он, — перебил Плакси, — мы бы не оказались замешанными в эту заваруху. Говорю вам, те колеса охотились на него. Что бы они собой ни представляли, они никогда бы не стали гоняться за нами или за теми паршивцами из замка. Мы им ни к чему. Они охотились либо за Зверем Хаоса, либо за Жестяным Ведром — понятно вам?

— Однако если бы не колеса, — сказал Джиб, — мы бы до сих пор сидели в замке. Колеса распугали адских псов, так что, пускай мы слегка поволновались, все закончилось как нельзя лучше.

— Смешно, право, — проговорил Оливер. — Сидим себе, рассуждаем о колесах и уже не помним, какого страху они на нас нагнали. С нами произошло нечто непостижимое и пугающее, к чему мы совершенно не были готовы, и тем не менее мы беседуем о колесах так, словно они попадаются нам едва ли не каждый день и чуть ли не за каждым углом.

— Дело в том, — ответил Хэл, — что с нами случилось чересчур много такого, что можно назвать необычным. Мы привыкли к необычности, наши чувства притупились, мы очутились в положении, когда перестаешь изумляться, начинаешь воспринимать диковинки как что-то повседневное, заурядное. Еще недавно все мы жили обыденной, размеренной жизнью, которая текла день за днем без каких-либо происшествий, и мы радовались, что она такова. Мы свыклись с мыслью, что с нами ничего не происходит и не может произойти. А тут все наоборот: наше путешествие приучило нас к неожиданностям, и мы теперь редко чему удивляемся. Мы не обращаем на необычное внимания — может, потому, что нам некогда это делать.

— Я пораскинул мозгами насчет колес, — сказал Корнуолл, — и, пожалуй, склонен согласиться с Плакси: они охотились за Зверем Хаоса или за Ведром. Скорее все-таки за Зверем; вряд ли им было известно, что он мертв. А о существовании Ведра они или те, кто их послал, вероятно, и не догадывались.

— Почему ты так уверен? — фыркнул Плакси. — Если они знали о Звере, то вполне могли подсчитать, когда должен вылупиться Ведро.

— Весьма кстати, — проговорил Корнуолл. — За разговором о колесах мы как-то подзабыли о другом вопросе: что такое Зверь Хаоса и что такое Ведро? Может, он — второй Зверь?

— Лично я понятия не имею, как выглядел этот Зверь, — сказал Джиб. — Но раз Ведро родился от него, то может впоследствии в него и превратиться.

— Не исключено, — отозвался Корнуолл. — Недавно один знаменитый ученый из Оксфорда объявил, что ему удалось, посредством какого-то диковинного метода, превратить гусеницу в бабочку. Разумеется, ему не поверили, многие ученые сошлись на том, что он — шарлатан, в общем, посмеялись над ним вволю. Однако, на мой взгляд, он и впрямь мог добиться чего-нибудь этакого. Сколько вокруг нас случается такого, чего мы не в силах понять! Возможно, его посылка верна, как возможно и то, что из Ведра вырастет новый Зверь Хаоса.

— Пожалуйста, — попросила Мэри, — не надо так говорить о Ведре в его присутствии. Послушать вас, так он — неодушевленное существо, предмет для обсуждения. А ведь он, наверно, способен слышать и понимать наши слова. Вы унижаете его.

— Посмотрите на Енота! — воскликнул Оливер. — Он подбирается все ближе к Ведру.

Хэл было приподнялся, но Корнуолл положил руку ему на плечо.

— Сиди, — сказал человек.

— Но Енот…

— Сиди, — повторил Корнуолл. — Они просто играют.

Ведро опустил одно из своих щупалец на землю, его кончик слегка подрагивал. Именно к этому кончику и подкрадывался Енот. Вот он собрался — и прыгнул; в последний миг, перед тем как он приземлился, кончик щупальца дернулся в сторону. Тогда Енот попробовал иной способ: он решил достать щупальце когтями — и в мгновение ока, явно вопреки своему желанию, оказался лежащим на спине. Вторым щупальцем Ведро ухватил его за хвост. Зверек извернулся, бросил сражаться с первым щупальцем и кинулся на второе.

— Ой, Ведро играет с ним! — прошептала Мэри. — Как будто с котенком. Он даже разрешает ему ловить щупальца!

— Разрази меня гром, — пробормотал Хэл.

— Значит, Ведро — живой, — заявила Мэри.

— Нет, — возразил Корнуолл. — К таким, как он, слово «живой» не подходит. Однако он откликается на приглашение поиграть, и это его хотя бы чуточку оживляет.

— Ужин готов, — сказала Мэри. — Наедайтесь, пока есть возможность. После завтрака ее не останется.

Енот с Ведром продолжали свою игру.

Глава 33

«Завтра, — подумал Корнуолл, — мы достигнем гор и попытаемся разыскать Древних. А после того как Древние найдутся — или не найдутся, — что дальше? Вряд ли кому-то захочется пускаться в обратный путь через Выжженную Равнину, не имея лошадей, тем более, что нашего возвращения наверняка дожидаются адские псы. Впрочем, наверняка или нет — еще вопрос; однако псов никак нельзя сбрасывать со счетов».

Он сидел, опершись спиной о камень, на склоне холма, что полого спускался к реке. Слева мерцал во мраке огонек костра; Корнуолл различал фигуры товарищей, гревшихся у жаркого пламени. Он надеялся, что они на какое-то время забудут о нем: почему-то, сам не зная почему, он хотел побыть один. Может, чтобы поразмышлять? Да нет, время размышлений миновало. Думать надо было гораздо раньше, перед тем как соглашаться на подобную авантюру. Если бы они тогда удосужились подумать, хоть чуть-чуть, вполне возможно, никто бы никуда не пошел. К сожалению, решения принимались в обстоятельствах, когда на раздумья времени не оставалось. Он сам бежал из университета потому, что узнал: его проделка с манускриптом раскрыта. Между тем бежать не было никакой необходимости. Он спокойно мог бы отсидеться, сколько нужно, в университете или в городе. Да, он бежал только потому, что теперь мог с чистой совестью отправиться на поиски Древних. Что касается остальных, их заставило двинуться в путь то самое стечение обстоятельств, каким бы нелогичным оно ни представлялось. Быть может, все они бежали от той обыденности жизни, о которой рассуждали перед ужином Оливер с Хэлом.