Книга Аттила - Эрик Дешодт

Перебив аланов и укротив акациров, он переправился через Волгу и продолжил свою работу до северного побережья Аральского моря. Что было дальше — неизвестно.

Орест же пересек Украину к северу от Киева и вышел к Волге неподалеку от Нижнего Новгорода. Достиг Камы в районе Перми, потом подобрался к западному склону Уральских гор.

Он неоднократно натыкался на неизвестных противников, рассеянных повсюду небольшими группами, ловко наносивших неожиданные удары и неуловимых. Внешне они были не связаны между собой, однако явно состояли в родстве: телосложение, одежда, оснащение, реакция, возгласы были сходными.

Они попадались ему в окрестностях Киева, в долине Буга, по течению Днепра. Между Волгой и Камой их стало больше. А еще больше — между Камой и Уралом, словно они шли с востока, как все, и их переселение только началось. Орест перебил как можно большее их количество, но осталось всё равно довольно много.

Они были большими дикарями, чем гунны. Неотесанные, в звериных шкурах, с примитивным — но действенным в их руках — оружием: топорами, копьями, стрелами и пращами грубой работы, в шлемах и со щитами из плохо выделанной кожи.

Он думал, что они пришли из-за Урала, но потом узнал, что Урала они не знали, да и не смогли бы его преодолеть. Что само по себе странно, поскольку Урал никогда не представлял собой непреодолимого препятствия. Возможно, они обогнули его, следуя из Сибири?

Наконец, Орест заключил договор о дружбе с башкирами с Южного Урала и вернулся к Волге, переправился через нее, направляясь в Смоленск, а оттуда — в Белоруссию и Польшу, пересек Вислу и вернулся в Буду, дожидаться там императора.

Два направления в науке спорят о том, как глубоко продвинулся Аттила: первое ограничивает его путь устьем Амударьи, второе позволяет зайти гораздо дальше. Пройдя по левому берегу Амударьи, он якобы пересек Туркмению, отправив попутно посольство к персидскому шаху, и вступил в Бактриану, некогда одно из греческих государств, переживших Александра Великого.

Вторжение гуннов в Бактриану в середине V века — исторический факт. Но о каких гуннах идет речь? Вот этот-то вопрос и стал яблоком раздора между двумя историческими школами.

Первая придерживается мнения Рене Груссе, который считал, что эти захватчики были белыми гуннами с побережья Каспия, продвинувшимися на юг в степи, отделяющие Каспийское море от Аральского, а затем дошедшими до Гиндукуша на севере Афганистана. По мнению второй школы, это были гунны Аттилы. Но во втором случае возникает вопрос времени.

Аттила ушел из Центральной Европы в сентябре и вернулся к Рождеству. Получается, что меньше чем за четыре месяца он дошел до Аральского моря, за шесть тысяч километров. Вторжение в Бактриану добавило бы к этому еще тысячи две. За 100 дней он якобы преодолел восемь тысяч километров, ведя переговоры, сражаясь и воссоздавая разрушенную администрацию. Конечно, он был гений, но подобные подвиги стоит отнести к области воображения.

Он вернулся через Одессу и Восточную Румынию на Дунай к Буде, где ждал его Орест. Утомленный темпом этой гигантской экспедиции, он потратил остаток зимы на последние приготовления к решающему штурму римских империй.

Конец игры

С приближением весны он решил вступить в новый брак, чтобы разогреться перед походом на Рим. Сколько раз он был женат? Подсчитать невозможно. Имя его избранницы тоже неизвестно.

Приск называет ее Ильдико, но это имя сомнительно.

Ей было 16, Аттиле 58. Возможно, она была франкской принцессой, из рипуарских франков, или дочерью какого-нибудь вождя остготов или аламанов, или датской принцессой, которая бросила всё, чтобы последовать за ним, или бургундской княжной, бросившей своего жениха, чтобы отдаться императору гуннов, которым она всегда восхищалась. Или принцессой вестготов из Аквитании, тоже им покоренной. Или дочерью царя Бактрианы, плененной несколько месяцев тому назад.

Как мы видим, наверняка ничего сказать нельзя, кроме того, что красотка была принцессой.

Приск наделяет ее греческой внешностью и длинными светлыми волосами до пояса. Больше о ней ничего не известно.

Аттила женился на ней примерно 15 марта 453 года, устроив великолепный пир. Крупное сосредоточение военных сил было связано не только со свадебным торжеством: он решил выступить в поход сразу после брачной ночи.

Похода не будет. Брачной ночи тоже не будет. Только-только удалившись в свой шатер с последней избранницей, император гуннов стал харкать кровью и умер.

На следующий день к полудню он всё еще не выходил, его жена тоже. Это было на него не похоже. Эдекон и Онегесий постучались к нему вместе с несколькими охранниками и кое с кем из его сыновей. Ответа нет. Эдекон высадил дверь, за ним влетел Онегесий.

Аттила навзничь лежал на постели, его лицо, шея и грудь были залиты кровью. Он был мертв. Его невеста забилась в угол, закутавшись в меха, и дрожала всем телом, не в силах вымолвить ни слова.

Позвали трех лекарей — галла, грека и гунна. Они не обнаружили ничего подозрительного. Никаких следов насилия или отравления.

Апоплексический удар, вызвавший удушье, — вот что убило императора гуннов. Врачи не удивились. Он уже давно харкал кровью. Вчера кровохарканье усилилось — и вот вам. Перепил вина, переел мяса, перевозбудился. От судьбы не уйдешь.

Расспросили невесту. Они легли рядом, но он не дотронулся до нее. Рухнул сразу, сраженный вином, и заснул мертвым сном. Потом пробудился; его стошнило. Он сказал: «Не зови никого». Она встала, завернулась в меха, забилась в угол. Вскоре его уже рвало кровью, он икал и трепыхался, а потом вдруг затих.

«Не зови никого»… Хотел ли он сказать, что отказывается от лечения?

Из большого зала свадебного пира вынесли всё, что там было. Посередине поставили парадное ложе и возложили на него тело Аттилы, облаченное в меха, с мечом Марса в правой руке и серебряной пикой в левой, с почетным щитом в ногах.

У входа во дворец собралась огромная толпа, вопя от бешенства и требуя выдать убийцу. В зале, где собрались все сановники империи, Онегесий и Эдекон, сидя возле ложа, плакали, не скрывая слез. Скотта вышел первым и обратился с речью к толпе.

Успокойтесь, сказал он, убийцы не было, смерть произошла от естественных причин. Завтра, на равнине, где Аттила будет покоиться под шелковым шатром, устроят траурные игры. А тем временем в тайном месте выкопают ему могилу, чтобы ее не смогли осквернить.

Шатер поставили в сумерках. Аттилу перенесли туда и положили на ворох мехов и драгоценных ковров. Его сыновья, Онегесий, чужеземные короли, в том числе гепид Аларих, всю ночь стояли в почетном карауле.

Траурные игры — лошадиные скачки, метание копья, стрельба из лука, танцы, шествия, имитация боя, декламация былин во славу покойного — продолжались весь следующий день, когда где-то далеко копали могилу.