Книга Иоанн, король Англии. Самый коварный монарх средневековой Европы - Джон Эплби

Иннокентий послал к Иоанну Пандульфа, иподиакона Папской курии, и тамплиера Дюрана, чтобы по возможности договориться о примирении, поскольку теперь уже было очевидно, что ни одна из мер, ранее принятых Иннокентием, чтобы заставить английского короля покориться, не возымела действия. Наоборот, под интердиктом и отлучением он стал даже более уверенным и могущественным, чем ранее, и тупик мог продлиться очень долго. Обсудив вопрос с папскими эмиссарами и Большим советом, который он собрал в Нортгемптоне, Иоанн объявил о своей готовности позволить Стефану Лэнгтону и другим епископам, укрывшимся на континенте, вернуться в Англию. Подразумевалось, что не было особой разницы, останутся они за границей или вернутся. Англия хорошо обходилась без них и может продолжить обходиться без них и впредь.

В одном вопросе Иоанн проявил непреклонность. Он наотрез отказался как-то компенсировать понесенные прелатами финансовые потери или вернуть им прошлые доходы от приходов и бенефиций, перешедших к короне. Он был готов вернуть священнослужителям их фьефы, но не собирался возвращать им доходы, полученные с этих фьефов после наложения интердикта. Эти деньги уже были потрачены по большей части для субсидий его союзникам на континенте. С этим эмиссары вернулись в Рим.

На этом совете в Нортгемптоне Иоанн наложил скутагий — щитовой сбор — в размере двух марок с лена каждого рыцаря, который должны были платить те, кто не участвовал в валлийской кампании.

Примерно в это время Иоанн приветствовал в Англии могущественного союзника — Реджинальда (Рено) де Даммартена, графа Булони. Реджинальд был одним из крупнейших вассалов Филиппа Французского. Через свою супругу Иду, наследницу Булони, он получил это графство с важными портами Кале и Булонь. Вдобавок Филипп дал ему бывшее графство Иоанна Мортен и графство Омаль, а дочь и наследница Реджинальда Мод была помолвлена с сыном Филиппа от Агнес Меранской, которого звали Филипп Юрпель. Тот факт, что такой мудрый и опытный государственный деятель, как Реджинальд, решил, что ему лучше быть союзником Иоанна, чем вассалом Филиппа, и открыто присоединился к английскому королю, является красноречивым свидетельством силы позиций Иоанна. Филипп, узнав о связи Реджинальда с Иоанном, выступил против своего непокорного вассала и выдворил его из Франции. Реджинальд нашел убежище в Англии и стал помогать Иоанну в установлении связей на континенте с теми, кто боялся Филиппа и не доверял ему. Иоанн выделил графу Булони триста фунтов в год, и Реджинальд дал ему клятву верности. Вильгельм де Браоз, который ухитрился годом раньше перебраться во Францию, 9 августа 1211 года умер в Корбее и был похоронен в Париже. Стефан Лэнгтон совершил богослужение на его похоронах — этот поступок едва ли помог его сближению с Иоанном.

Тем временем эмиссары Иннокентия Пандульф и Дюран вернулись в Рим и доложили папе о результатах своих переговоров с английским королем. Папа мог удовлетвориться только полным подчинением со стороны Иоанна, и одно лишь разрешение ссыльным прелатам вернуться в Англию без какой-либо компенсации показалось ему явно недостаточным. Стало очевидно, что никто не обращает внимания на отлучение Иоанна от церкви. Поэтому папа решил распространить его на всех, кто связан с королем «за столом, в совете, в беседе». Наконец, он освободил подданных Иоанна от всех клятв, данных ими королю, и отныне они не были обязаны ему подчиняться. Это наказание снова не было обнародовано в Англии, но новость скоро преодолела канал и достигла ушей короля.

Иоанн провел Рождество 1211 года в Виндзоре. В казначейском реестре упоминается покупка для рождественского пиршества 60 фунтов перца, 18 фунтов тмина, полфунта галангового корня (ароматический корень), 3 фунтов корицы, 1 фунта гвоздики, полфунта мускатного ореха, 2 фунтов имбиря, 10 000 сельдей, 1800 мерлангов, 900 пикш и 3000 миног, а также 1500 чашек, 1200 кувшинов и 4000 тарелок. Должно быть, бой посуды на королевских пиршествах был весьма существенным.

Любезный констебль Честера Роджер де Ласи умер в январе 1212 года. Когда 8 марта 1204 года пал Шато-Гайяр, Филипп Французский удержал Роджера и потребовал большой выкуп. Иоанн внес тысячу фунтов за его освобождение. Когда Роджер вернулся в Англию, Иоанн назначил его шерифом Йоркшира и Чешира в награду за героическую защиту крепости Ричарда. Он некоторое время был юстициарием и близким другом Иоанна.

В Пасхальное воскресенье 4 марта 1212 года Иоанн устроил большое пиршество в Клеркенвелле и прямо за столом посвятил в рыцари юного Александра, сына Вильгельма Льва, короля Шотландии.

Летом Иоанн занимался строительством первой судоверфи в Портсмуте. Об этом говорится в следующем письме:

«Король шерифу Саутгемптона и пр. Мы повелеваем вам без задержки окружить нашу верфь в Портсмуте хорошей крепкой стеной… как говорит наш возлюбленный и преданный слуга Уильям, архидиакон Тонтона, чтобы сохранить наши галеры и суда. Пусть эта стена будет дополнена, как говорит тот же архидиакон, чтобы можно было поместить все принадлежности наших судов. Поторопитесь и сделайте все сказанное этим летом, чтобы приближающейся зимой мы не потерпели никаких убытков по вашей вине. Когда мы узнаем стоимость работ, то выделим ее вам. Засвидетельствовано мною лично в лондонском Тауэре в двадцатый день мая».

Могер, ссыльный епископ Вустера, умер в Понтиньи 1 июля.

Ночью 10 июля загорелась церковь Святой Девы в районе Саутворк, и пожар быстро распространился на южной стороне реки. Строительство нового каменного моста через Темзу, которое было начато в 1176 году (мост простоял больше шестисот лет), завершилось в 1209 году. На мосту были построены деревянные дома и часовня, посвященная святому Томасу Кентерберийскому. Огонь охватил эти строения и перебрался на северный берег реки. Дома в те времена строили почти исключительно из дерева, а немногочисленные каменные сооружения были покрыты соломой или тростником. Следовательно, ничто не могло остановить огонь, и выгорела большая часть Лондона. Множество людей погибли. По оценке Матвея Парижского, огонь унес жизни более тысячи человек.

Лондон к этому времени имел репутацию порочной столицы. Ричард из Девайзеса описывает его следующим образом:

«Всякие люди из каждой страны, существующей под небесами, собираются здесь; каждая раса приносит в город свои пороки и свои обычаи. Никто не живет здесь без преступлений; каждый квартал города изобилует серьезными скандальными происшествиями; великим считается тот человек, кто превзошел других в бесчестии… Все, что есть дурного или бесчестного в любой части света, найдется в этом городе. Не приближайтесь к сводникам; не смешивайтесь с толпами в столовых; избегайте костей и других азартных игр, театра и таверн. Здесь вы встретите больше бахвалов, чем во всей Франции; число тунеядцев бесконечно. Актеры, шуты, гладкокожие юнцы, мавры, льстецы, красивые мальчики, женоподобные мужчины, педерасты, певички, шарлатаны, исполнительницы танца живота, колдуны, вымогатели, бродяги, маги, мимы, нищие, фигляры: весь этот сброд наполняет все дома».

Хотя Лливелин ап Иорверт годом раньше обязался хранить мир, летом 1212 года он вырвался из своего прибежища в Северном Уэльсе. Валлиец захватил и уничтожил замки, которые Иоанн построил для охраны границы, убил гарнизоны и сжег несколько домов. Король поспешно собрал армию, чтобы подавить его. Почти не останавливаясь, он достиг Ноттингема и первым делом приказал повесить двадцать восемь заложников, которых взял годом раньше.