Книга Позывной «Волкодав» - Георгий Савицкий

Его «прошлая-будущая» служба в спецподразделении МГБ Донецкой Народной Республики научила ожидать любой «подлянки» от скрытого и очень изобретательного на всяческие подлости врага.

Он подошел к дубу, возле которого стоял пограничник, осторожно присел на корточки и внимательно присмотрелся. Только так он заметил тонкую и смертоносную паутинку, ведущую к кольцу гранаты. Пара «лимонок» была прикручена проволокой к вбитому в землю колышку. Задень за почти невидимую нить, и от всего отряда останутся только окровавленные рваные ошметки.

– Все назад! Здесь заминировано. Санинструктора ко мне.

– Я здесь.

– Дай ножницы и пинцет из своей фельдшерской сумки.

– Сейчас.

– А теперь – уходи.

Одно неверное движение, и «блестящая карьера «попаданца» может закончиться в этом лесу на Харьковщине… Виктор, придерживая нить пинцетом, аккуратно перерезал ее медицинскими ножницами. А потом осторожно вставил выдвинутую до половины предохранительную чеку на гранате и снова загнул в разные стороны проволочные усики.

– Ну, вот, разжились двумя «лимонками»!

Под корнями дуба оказалось то, что и предполагал увидеть Виктор Ракитин. Три смотанных десантных парашюта немецкой конструкции вместе с «запасками». Еще три купола нашли притопленными в болоте неподалеку. «Растяжек» на них не было, видимо, парашютисты решили сэкономить гранаты.

Важно было и то, что сами немецкие парашюты относились именно к десантным. У них сначала выходил купол, а затем разматывались стропы, которые крепились не к четырем свободным концам, а собирались в единый узел «на загривке». Такая система была более примитивной, к тому же на снижении десантник не мог управлять куполом. Потому немецкие парашютисты прыгали головой вперед, а для того, чтобы смягчить удар о землю, использовали щитки и наколенники. Это тем более удивительно, что спасательные парашюты пилотов Люфтваффе были как раз стандартными, с четырьмя свободными концами, к которым и крепились стропы.

Виктор снова сверился с картой. Недалеко, примерно через полкилометра, лес вплотную подступал к железнодорожному полотну. Неплохое место для минирования.

– Так, бойцы-пограничники, слушай мою команду. Первая группа в составе десяти человек с пулеметом идет со мной. Вторая группа тоже с пулеметом блокирует дорогу на Барвенково вот в этом районе, у развилки дороги, – Виктор отчеркнул указанную точку на карте карандашом и написал вероятное время встречи. – При огневом контакте стрелять только по конечностям или в воздух. Используйте бесшумный револьвер-карабин. Парашютистов брать живьем. Мы «садимся им на хвост», а вторая группа выдвигается форсированным маршем. Пока эти гады будут минировать железнодорожное полотно, у вас будет примерно минут сорок форы. Вперед, бегом марш!

* * *

– Товарищ командир, я засек одного. Вон он – сидит на дереве, словно сорока. Замаскировался, сука!..

– Тихо… Обойдем его. – Виктор достал из кобуры-чехла бесшумный револьвер-карабин собственной конструкции. Присоединил проволочный приклад, навинтил глушитель на ствол, установил на специальном кронштейне диоптрический прицел. В каморах барабана ждали своего часа семь патронов.

Диверсионных револьверов Нагана – Ракитина было два на весь Оперативный отряд НКВД. Спецвооружение пришло только перед наступлением, чтобы повысить эффективность подразделений НКВД по охране тыла фронта.

Пограничники Оперативного отряда НКВД бесшумно обошли сидящую на дереве «кукушку». Они были профессионалами – следопытами, привыкшими растворяться в природе. Один из воинов с зелеными петлицами остался стеречь противника. Остальные вышли к опушке леса и замаскировались в густом колючем кустарнике.

Парашютисты были как раз там, где и предполагал младший лейтенант Ракитин. Двое закладывали «адскую машинку» под рельсы, остальные рассредоточились по обе стороны от железнодорожных путей. Одеты они были в нашу военную форму, а вот оружие, которое они держали наготове, было немецким. Пистолеты-пулеметы «MP-40», да оно и понятно: немецкие образцы были легче и компактнее советских «ППШ» и «ППД».

– Вот сволочи! Хотят пустить наши эшелоны под откос!

– Спокойнее… Радист?..

– Здесь, командир.

– Выходи на связь. Передашь: «В районе сто сорок седьмого километра железной дороги на участке Изюм – Барвенково заложен фугас. Вероятно, нажимного действия. Прошу выслать саперов с боевым охранением для обезвреживания заряда. Продолжаю скрытное преследование группы парашютистов-диверсантов. Ракитин».

– Понял, сейчас сделаю, – радист развернул рацию, надел наушники и взялся за ключ Морзе. Шифрованное радиосообщение полетело в комендатуру Барвенково.

* * *

Диверсанты-парашютисты, установив мину на железнодорожном пути, пошли, как и предполагал Ракитин, в сторону Барвенково. Более-менее нормальная дорога отсюда была одна, и она была перекрыта второй группой из Оперативного отряда НКВД. А первая группа неотступно следовала за «диверсами» на безопасном удалении. Расчетливые и опытные «волкодавы» скрадывали в густом лесу матерых и безжалостных «волков».

– Товарищ командир, а почему мы сразу не взяли этих сволочей? – шепотом спросил один из пограничников.

– Главное, что мы передали данные по рации – железную дорогу разминируют, а поезда уже задержали. Но «парши», – Виктор употребил жаргонное словечко из лексикона контрразведчиков, – будут уверены, что первую часть задания они выполнили. Следить за эшелонами на том перегоне в их задачи не входило. Впереди у парашютистов, вероятнее всего, диверсия в самом Барвенково или же просто наблюдение за обстановкой. Уверен, где-то в городе у них есть законспирированная агентура. Если перехватим их по-тихому в лесу и «расколем», то возьмем и вражеских агентов в городе и на железнодорожной станции.

* * *

До приметной развилки оставалось совсем немного. Скоро настанет тот самый «момент истины» – жестокая схватка с умелым и безжалостным врагом. На Курсах контрразведки Виктора учили, что парашютисты – «парши», в плен стараются не сдаваться, дерутся до последнего и продают свою гнилую шкуру предателей подороже…

Ракитин взвел курок бесшумного револьвера-карабина собственной конструкции. В отверстие диоптрического прицела была четко видна спина и плечо одного из вражеских агентов. Парашютисты замешкались, выходя из зарослей на развилку лесной дороги. Сейчас им бы несколько секунд, чтобы сориентироваться…

Держались диверсанты с разумной осторожностью, но чувствовалось – после минирования железнодорожных путей, которое они считали наиболее опасным мероприятием (да так оно и было), парашютисты заметно расслабились.

Вот один из них, пока старший группы ориентировался по карте и сверялся с компасом, отстегнул от пояса флягу и сделал несколько жадных глотков. Его немецкий пистолет-пулемет при этом болтался на ремне через плечо.

«Сейчас ты у меня, сука, своей кровью захлебнешься!» – Виктор поймал в прицел фигуру и повел стволом вниз по ноге. До мишени было метров сто пятьдесят, и диоптр отлично справлялся со своей задачей, наведение было интуитивным, глаз смотрел строго в центр круглого поля зрения. Туда же, куда и мушка бесшумного револьвера системы Нагана – Ракитина. Автор и стрелок плавно нажал на тугой спусковой крючок. Негромкий хлопок и шипение, совсем непохожие на обычный звук выстрела. Только рукоятка упруго ударила в ладонь отдачей.