Книга Ключевой момент - Лидия Лукьяненко

— Галя, ты где? — раздалось в трубке после раскатистого звонка.

— Я? В кафе.

— В каком?

Галя ответила.

— А, знаю. Сейчас приду. Жди.

Костя пришел в прекрасном настроении, поцеловал ее и заказал чашку эспрессо.

— Можешь меня поздравить, — довольно сказал он. — Сегодня я заключил, пожалуй, самую крупную сделку в своей жизни!

— Поздравляю.

— Я, признаться, до конца не был уверен в успехе. Теперь же я думаю, что это благодаря тебе. Ты принесла мне удачу!

— Я рада, — улыбнулась Галя.

— А как я рад! Ты обедала?

— Не хотелось. Было так жарко. А здесь я только что съела пирожное с кофе.

— Нет, так дело не пойдет. Сейчас мы с тобой отправимся в лучший ресторан и отметим мой успех. Надеюсь, ты сегодня нагулялась? Мы завтра отплываем в Лидо ди Езоло.

— Уже? Как жаль!

— Ты что, никуда не ходила?

— Нет, почему же. Я гуляла по улочкам, ходила по магазинам, забрела в какой-то храм. Вот книжку купила. Теперь буду знать, что я видела.

— Подарки купила?

— Да. Детям и родителям. И даже Нине.

— Моим не забыла?

— Нет, — без заминки соврала она, вспомнив, что ни разу даже не подумала о них. Ну, ничего, отдаст им то, что купила своим, а своим потом докупит.

— Ты умница. — Костя привлек ее к себе и поцеловал. Его полные губы оставили ее рот неприятно мокрым, но она постеснялась вытереть его.

Присутствие Кости всегда сопровождалось запахом, который не был противным, но все же казался ей чужим. Галя была немного брезглива, ее раздражали запах пота, несвежее дыхание, и это, пожалуй, стало единственным неприятным обстоятельством их путешествия. Но со свойственной ей изобретательностью она решила и эту проблему. На оставшиеся деньги она купила Косте набор, состоящий из дезодоранта, одеколона и душистого мыла с таким чудным запахом, что присутствие Кости уже почти не раздражало ее обоняние.

Они сменили Венецию на вытянувшийся вдоль моря курорт Лидо с его небольшими отелями, ресторанами и магазинами. Два дня они предавались безделью: купались в море, загорали на удобных шезлонгах, пили пиво и ели пиццу прямо в кафе на пляже, лакомились морскими деликатесами в рыбном ресторане. Галя впервые попробовала настоящие устрицы. Такое она видела только в кино! Теперь все это происходило с ней, но она до сих пор не могла поверить в случившееся до конца.

Костя много знал о быте, кухне и национальных особенностях итальянцев и рассказывал обо всем с таким юмором, что Галя иногда просто умирала со смеху. Она заметила, что за эти дни она, как никогда в жизни, много улыбалась. Радость красила ее. Итальянцы не уставали одаривать ее своим вниманием. Стоило ей появиться на пляже одной, как за ней тут же увивался кто-нибудь из местных мужчин. Итальянцев она находила очень симпатичными и похожими на украинцев — та же смуглость и правильность черт, выразительные карие глаза, темные волосы. В своем большинстве они были подтянутыми, стройными и, судя по всему, любвеобильными. Они с ходу знакомились и сразу же задавали всем девушкам и женщинам заветных три вопроса на английском, после чего либо оставались рядом, либо уходили прочь. Всех их интересовало одно и то же: совершеннолетняя ли она (Галю это искренне забавляло — неужели она выглядит пятнадцатилетней?), не замужем ли синьорина и не приехала ли она в сопровождении мужчины. Галя поняла, что, если девушка на все три вопроса отвечала положительно, это служило призывом к активным действиям.

Когда Галя честно отвечала на последний вопрос, мужчины покидали ее, но с самой обворожительной и сожалеющей улыбкой. Она тоже улыбалась, говорила им «arrivederci» и уплывала прочь. Она читала купленную Костей на русском языке «Ромео и Джульетту» и завидовала героям, охваченным столь сильным взаимным чувством. Их с Костей отношения напоминали больше давние чувства немолодой супружеской пары, чем влюбленность молодоженов. Но, глядя на своего спутника со стороны, она понимала, что зрелый мужчина с небольшим брюшком и возрастными залысинами вряд ли подходит на роль Ромео и был бы смешон в этом амплуа. Костя называл ее «дорогая», обнимал во время прогулок и дежурно целовал после секса, а потом, засыпая, начинал храпеть. Галя не будила его и никогда не говорила ему об этом. В конце концов, он не молод и поведение его типично для взрослого мужчины. Да и она не молода. Косте было сорок один, ей — тридцать шесть. Правда, Гале при ее комплекции и молодой коже не давали и тридцати, но возраст есть возраст. Миша, тот молодой, моложе ее на два года. Возможно, он в такой ситуации вел бы себя иначе.

Воспоминания о Мише заставили ее испытать угрызения совести. Он так долго решался, принес ей большой букет красивых розовых роз и бутылку дорогого шампанского. Вероятно, он рассчитывал, что это будет их самое романтическое свидание, тем более что Степка остался у бабушки. А она так небрежно ему ответила и быстро выпроводила. Понятно, что ее голова была занята другим, но все равно следовало обойтись с Мишей более душевно. Такой хороший человек! Жаль, что придется обидеть его отказом.

— О чем ты задумалась, дорогая? — прервал ее мысли Костя.

— О тебе, — в тон ему ответила она, поражаясь собственной хладнокровной лжи.

Они сидели в ночном ресторане и ждали заказ. Костя заказал бифштекс и салат, а она — мидии с картошкой фри. Мидии здесь подавали в кастрюльке горячими, а фри наваливали такое большое блюдо, что съесть его было трудно даже вдвоем. На столе стояли две маленькие бутылки вина. Костя заказал красное, она — белое.

— И что же ты думаешь?

— Что ты — очень хороший! — на этот раз честно ответила Галя. — И мне с тобой очень повезло.

— Хотелось бы, чтобы ты могла сказать это и позже, много лет спустя.

— Костя, а можно я тебя о чем-то спрошу? — решилась она удовлетворить свое давнее любопытство.

— Попробуй.

Появился худощавый официант, похожий на состарившегося Тото Кутуньо. Стремительным отработанным движением он поставил на стол блюда и, пожелав им приятного аппетита, быстро ушел.

— Тебе уже за сорок, а Полинке всего три года. Ты поздно женился?

— Первый раз я женился в двадцать пять лет. Спустя три года мы развелись. Детей у нас не было. Потом много лет я жил один. У меня были женщины, но ни одна из них не под ходила на роль жены.

— Почему? — спросила Галя, извлекая очередную мидию из ее ракушечного панциря.

— На роль любовниц годились вполне, — продолжал Костя, проигнорировав ее вопрос. — С Кариной так и было вначале, — впервые заговорил он о матери Полины. — Она была намного моложе меня. Но она забеременела, и я предложил ей пожениться.

— Я иногда думаю о ней, — тихо сказала Галя и отложила вилку. — Какой она была?

— Молодой, глупой, несерьезной, — бесстрастно ответил Костя. Галя поняла, что он не особенно был привязан к ней и женился, возможно, только из-за дочери. — Безумно любила тусовки и путешествия. Будучи беременной, заставила меня свозить ее в Египет и Турцию. В Турцию полетела на шестом месяце! Ее ничем нельзя было остановить. Никакими уговорами. А там дискотека до утра. Удивляюсь, как ей вообще удалось доносить Полинку до девятого месяца! А что она вытворяла, когда я заставил ее кормить ребенка до года! Рвала и метала. Злилась, что не может куда-нибудь уехать. Я нанял няню, чтобы ей было полегче. Так она сцеживалась через кормление и уезжала на полдня то в клуб, то в ресторан. До полугода не докормила, а как перестала, сразу взяла машину и рванула с подругой на море. Потом она ушла от меня. Потребовала отдельную квартиру, деньги, машину. За это обещала оставить дочку мне. К ней приезжала пару раз в неделю. Когда Полине было год и три месяца, она разбилась. Села пьяная за руль… Выехала на встречную…