Книга Прогулки по Кенигсбергу - Дина Якшина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В 1924 году на столбе у стены башни Врангеля была прикреплена памятная доска из песчаника: «Германия, помни о своих колониях!» (По Версальскому договору страна была поставлена победившей Антантой в унизительное положение.) Сейчас эта надпись едва различима.
В том же году около башни установили бронзовую скульптуру работы Иоганна Ройша: немецкий крестьянин Михель с цепом для обмолотки зерна в руке. Располагалась в этой башне молодёжная туристическая база.
После сорок пятого года там сначала был «расквартирован» военторг № 540. Потом башня пустовала. Сейчас в ней — антикварный магазин.
…В том же 1924 году на углу Врангельштрассе появился мемориальный комплекс: на стене из тёмного клинкерного кирпича — мраморные доски с именами всех погибших за время существования Врангелевского полка кирасир, тут же — рельеф с изображением кавалериста работы известного скульптора Станислауса Кауэра (сейчас на этом месте — рекламный щит кондитерской фабрики).
Кроме того, в июле 1934 года в сквере у южного берега Верхнего пруда водрузили конную статую кирасира Врангелевского полка со знаменем в руке (скульптор Отто Эмиль Рихтер). После войны все они — и немецкий крестьянин Михель, и кирасиры — были переплавлены.
Из казарм до сих пор сохранились Фридрихсбургские ворота — отдельный элемент одного из самых крупных на территории Кёнигсберга фортификационных сооружений — форта «Фридрихсбург» (сейчас это территория автопредприятия на улице Портовой — между улицами Железнодорожной и Полоцкой).
Проект цитадели разрабатывался немецким придворным математиком П. Х. Оттером. Крепость имела форму квадрата, по углам которого размещались каменно-грунтовые бастионы со странноромантическими названиями: Изумруд, Рубин, Алмаз, Жемчуг. Казармы были построены во внутреннем дворе. Ворота же были возведены в 1852 году. В 1910-м город выкупил этот объект у военного ведомства и стал использовать в качестве вспомогательного сооружения в районе подъездных железнодорожных путей.
В апреле 1945 года ворота сильно пострадали, потом долго оставались заброшенными. И только постановление Совета Министров РСФСР от 1960 года, согласно коему Фридрихсбургские ворота объявлялись памятником градостроительства и архитектуры, спасло им жизнь. Однако и поныне они пребывают в очень плохом состоянии.
Оборонительная казарма «Кронпринц» была построена в 1843 году и названа так в честь наследного принца Вильгельма (который в 1861 году был коронован в Кёнигсберге, а через десять лет стал императором Германии). Это фортификационное сооружение, выдержанное в стиле неоготики и неоренессанса, по своему конструктивному решению аналогично цитадели в Кронштадте и Брестской крепости. Предполагалось, что защитники «Кронпринца» могут довольно долго держать круговую оборону. Казарма состоит из главного П-образного корпуса общей длиной 150 метров с двумя боковыми флигелями. Первоначально она была окружена рвом, который наполнялся водой из Верхнего озера.
Смотр войск в Королевском саду, XIX век
Казарма «Кронпринц»
Сразу после постройки её заняли элитные части Кёнигсбергского гарнизона — сапёрный батальон и часть полка крепостной артиллерии. Здесь же в разное время размещалось командование гарнизона.
В 1890 году, в связи с появлением вокруг города пояса фортов, значение оборонительной казармы «Кронпринц» упало. Из неё изъяли орудия, казематы перестроили под дополнительные помещения.
С 1933 года казарма стала местом дислокации кёнигсбергской полиции, военного казначейства вермахта, командования 1-й дивизии, складов, различных городских служб — и получила название Полицейской.
В начале сороковых годов там разместились сапёры — и «Кронпринц» стал называться «Герцогсапёр». С января 1945 года там дислоцировалась 367-я немецкая пехотная дивизия.
Во время штурма Кёнигсберга «Кронпринцу» сильно досталось: казарма служила опорным пунктом фашистских войск. После взятия города в «Кронпринце» разместились части штрафного батальона, участвовавшего в штурме Кёнигсберга. Потом в отдельные помещения казармы начали въезжать первые переселенцы.
В 1950 году «Кронпринц» занял 27-й отдельный учебный танкоремонтный полк — и это, в сущности, спасло казарму от разбора на кирпичи.
В 70–80-е годы прошлого столетия «Кронпринц» менял обитателей как перчатки: мореходка, общежития, различные организации Минрыбхоза, школа усовершенствования кадров плавсостава, всевозможные склады, торгово-закупочная база военторга — всего не упомнить.
Сейчас в бывшем «Кронпринце» — высшая школа управления, мореходная школа, ночной клуб «Амстердам» и ряд торговых фирм. И хотя «пациент скорее жив, чем мёртв» — в смысле, сохранился неплохо в предложенных ему судьбой обстоятельствах, реставрация «Кронпринцу» бы не помешала.
Ещё одна казарма, сохранившаяся до наших дней, — бастион Штенварте (пересечение Гвардейского проспекта с улицей Горной — бывших Дойчорденринг и Фридрих-Эбертштрассе). В 30–40-е годы там дислоцировались подразделения 1-го полка СА.
Впрочем, вернёмся к тем, кто населял все эти сооружения из бетона, железа и камня. Ведь можно «замуровать наглухо» целую страну, но люди остаются людьми. Даже если почти все они сплошь «фон-бароны».
С войны 1870–1871 годов многие прусские офицеры вернулись домой… морфинистами. Инъекции морфия (о воздействии которого на человеческий организм в XIX веке мало что было известно — кроме того, что его можно использовать как эффективное болеутоляющее средство) помогали офицерам «переносить тяготы похода». Но когда поход закончился, привычка к морфию осталась. Причём «подсаживались» на него почему-то самые родовитые.
Надо сказать, в это время в немецкой армии офицеры были уже не только из дворян. Однако прусские военные отличались особой чистотой «крови» (многие были офицерами в пятом-седьмом поколении), поэтому старались держаться особняком, не смешиваясь с «выскочками» из бюргеров и простонародья. За это в Рейхе их не очень любили. И называли «надутыми пруссаками». Были и совсем неприличные прозвища, которые — в мягком варианте — можно перевести как «фон-член».
С Первой мировой офицеры приходили вкусившими «окопного коктейля». Этому, кстати, они научились у русских. Смесь спирта с кокаином — таким «коктейлем» баловалось русское офицерство, чтобы не спать сутками, идти в атаку без страха, а при ранении не ощущать боли.
Фашисты, сначала объявившие непримиримую борьбу со всем, что вступало в противоречие со «здоровым образом жизни истинных арийцев», к сорок второму году поняли, что воюющим на Восточном фронте нужна мощная поддержка. И шнапс таковой не является. Для нужд фронта стал производиться «Pervitin» — средство, состоящее почти на 60 % из кокаина. Испытывали новое средство на заключённых в концлагерях, расположенных на территории Восточной Пруссии.
