Книга "По своим артиллерия бьет..." Слепые Боги войны - Владимир Бешанов

Над созданием новой дивизионной пушки с 1932 года трудились все артиллерийские КБ Советского Союза.

К этому времени военные специалисты Германии, Франции и США пришли к мнению, что в дивизии пушки вообще не нужны, работы по созданию орудий этого типа свернули, конструкторская деятельность была сосредоточена на создании дивизионных гаубиц. Конечно, имевшиеся в наличии орудия на свалку не выбрасывали. Например, американцы и французы свои 75-мм пушки переставили на лафеты с раздвижными станинами. Немцы модернизировали 7,7-см пушку F.K.16, перестволив ее под калибр 7,5 см и введя раздельно-гильзовое заряжание, что позволяло вести навесную стрельбу на достаточно близких расстояниях. Но основную службу в германской дивизионной артиллерии, наряду со специализированными противотанковыми пушками, несли 10,5-см легкие и 15-см тяжелые гаубицы.

В СССР в качестве переходного образца временно, «до окончания разработки дивизионной универсальной пушки», была принята на вооружение 76-мм пушка В.Н. Сидоренко обр. 1933 г., полученная путем наложения трехдюймового ствола длиной в 50 калибров на архаичный однобрусный лафет 122-мм гаубицы обр. 1910/30 г. без подрессоривания колесного хода. Дальность стрельбы при этом увеличилась на 290 м, а боевой вес — на 350 кг. Таких «дальнобойных» пушек произвели около 200 единиц. Лафеты делал Пермский завод, а стволы и сборку (под индексом Ф-19) — «Новое Сормово».

Требования к новой дивизионке предъявлялись следующие: калибр 76 мм, дальность 15–17 км, вес в боевом положении около 2000 кг, бронепробиваемость 60 мм, угол вертикального наведения не менее 80–85 градусов, возможность зенитной стрельбы, полуавтоматический затвор, скорострельность 20 выстр./мин, общий лафет с 122-мм гаубицей. Дополнительно Артиллерийское управление поставило условие обеспечить живучесть ствола в 10 000 выстрелов. Критики говорят, что это — слишком завышенное требование. Однако именно столько выстрелов и выдерживала русская «трехдюймовка», то есть заказчик, зная, как производитель по-стахановски упрощает технологию, просто потребовал не портить «хорошую вещь». К тому же из опыта было известно, что в боевых условиях «пользователь» не станет неукоснительно соблюдать инструкции по эксплуатации и орудия выдержат менее половины высшего предела количества выстрелов (у французов в Первую мировую для 75-мм пушек предел был установлен в 8500 выстрелов, и к сентябрю 1918 года года все они требовали замены стволов). А во-вторых, новые орудия проектировались под утяжеленный снаряд весом 7,1 кг и длиной 5,3 калибра, с более мощной гильзой.

Пушки заказаны были двух типов: универсальная — с круговым обстрелом, и полууниверсальная, способная вести зенитный заградительный огонь. Обе должны были иметь поддон, на который накатывалось орудие при переходе из походного положения в боевое. Не говоря о сложности и стоимости, вес универсалов обещал составить от двух до трех тонн.

Для исполнения основных функций 76-мм снаряд был уже слабоват. Но ни один из заводов Советского Союза не взялся бы делать полуавтоматику большего калибра. А в 1914–1917 гг. в «экономически отсталой» царской России было изготовлено 54 миллиона трехдюймовых гранат и шрапнелей. Кроме того, около 13 миллионов выстрелов доставили из-за границы. Эти запасы, как и запасы 47-мм и 280-мм снарядов, не удалось израсходовать до конца Второй мировой войны. Поэтому принимать для дивизионной артиллерии другой калибр признали экономически нецелесообразным.

В 1935 году на конкурс были представлены:

Универсальная пушка Л-3 с длиной ствола 45 калибров, изготовленная артиллерийским опытно-конструкторским отделом завода «Красный путиловец» (с 1934 года — Кировский завод) под руководством И.А. Маханова. Ствол со свободной трубой, удлиненной каморой, полуавтоматическим клиновым затвором Лендера, дульным тормозом и дальностью стрельбы 13 942 м. Нижний станок с тремя станинами был сделан по типу американской Т-3. Орудие весило около трех тонн. Полууниверсальная Л-4 имела аналогичную баллистику и в боевом положении весила 1560 кг.

Полууниверсал 32-К — от КБ завода им. Калинина под руководством В.Н. Сидоренко — имел ствол со свободной трубой, казенник с удлиненной каморой, щелевой дульный тормоз, клиновой затвор с полуавтоматикой от зенитки обр. 1931 г., начальную скорость 740 м/с, расчетную дальность 14 600 м и весил 1572 кг. При стрельбе с поддона орудие разворачивалось по кругу хоботом, опирающимся на гусеничный механизм.

В ГКБ-38, которое возглавлял С.Е. Рыковский, спроектировали универсальную пушку А-52 и полууниверсальную А-51. После ликвидации конструкторского бюро первую поручили доводить заводу № 8, вторую — заводу № 92. В обеих системах ствол длиной 50 калибров состоял из свободной трубы, кожуха, навинтного казенника с затвором и полуавтоматикой зенитной пушки обр. 1931 г. Имелся обязательный поддон, однобрусный лафет, гусеничный поворотный механизм. Начальная скорость 710 м/с, дальность 14 300 м. Пушка А-51 (заводской индекс Ф-20) в боевом положении весила 1868 кг.

Наконец КБ завода № 92 под руководством молодого амбициозного конструктора В.Г. Грабина, занимаясь изготовлением опытного образца А-51, по собственной инициативе, заручившись поддержкой Орджоникидзе и Павлуновского, разработало полууниверсальную пушку Ф-22.

В мемуарах Василий Гаврилович красочно и со знанием дела описывает муки творчества при создании своей первой артиллерийской системы:

«Прежде чем приступить непосредственно к делу, конструктор должен решить вопросы внутренней баллистики: по заданной скорости снаряда и максимальному давлению пороховых газов рассчитать объем каморы, марку и навеску пороха, весь путь снаряда в канале. Все это вопросы узкоспециальные. Баллистические задачи решаются математическим путем. Чтобы найти оптимальное решение, нужно просчитать варианты с различными исходными данными. При этом конструктор должен хорошо понимать саму сущность баллистической задачи и зависимость от нее всех элементов ствола и пушки в целом. Только после тщательного и всестороннего исследования можно выбрать оптимальное баллистическое решение. Эта работа требует от конструктора способности к анализу, усидчивости и даже кропотливости, умения обязательно доводить начатое дело до конца. Вот почему ствол был поручен именно Петру Федоровичу Муравьеву.

Первый вариант решения хотя и появился довольно скоро, но не удовлетворял нашим требованиям. Муравьев продолжал поиск, но ничего утешительного пока не было. Между тем на его столе лежал график, в котором было расписано все по числам — когда выдать чертежи на изготовление заготовок трубы, кожуха и других деталей, к какому сроку должен быть готов чертеж каморы, чтобы на заводе-смежнике могли начать делать гильзы, когда, наконец, он обязан закончить конструирование ствола в целом для деталировки и запуска в производство…

Петр Федорович стал уходить с работы далеко за полночь. У него накапливались разные варианты решений, но ни один из них не годился, и Муравьев все считал и считал. Наконец он совсем перестал уходить с завода. Вздремнет немного в КБ — и опять за работу…

Вскоре Петр Федорович показал мне расчеты. Рассмотрев их, я пригласил других конструкторов — участников работы над проектом. Кривые давления пороховых газов и скорости движения снаряда по каналу ствола были хороши. Со всем можно было согласиться, но сгорание пороха заканчивалось слишком близко к дульному срезу. Для заряда нормальной температуры это было неплохо, а для охлажденного в зимних условиях не годилось: порох не успеет сгореть в канале ствола. Это приведет к уменьшению начальной скорости снаряда и снизит кучность боя. Но такое устранить было уже нетрудно.