Книга Империя инков - Юрий Берёзкин

Недавние археологические исследования в разных районах Перу, изучение планов поселений, геоглифов (гигантских рисунков и линий на земле), граффити на стенах построек и т. п. свидетельствуют о широком и древнем распространении здесь выражаемых через секе представлений о мире. В подобной картине отмечены центр и точки на горизонте, на которые направлены расходящиеся лучи. Возможно, речь идет о пласте верований, общем для многих южноамериканских индейцев, ибо достаточно сходные идеи обнаруживаются в северо-западной Амазонии, население коорой в последние тысячи лет не имело с обитателями Центральных Анд каких-либо особенно тесных контактов.

В доинкский период системы секе носили локальный характер: «ось вселенной» проходила каждый раз через территорию того или иного этноса, через каждый алтарь в каждом храме. В имперскую эпоху локальные системы сохранились и даже возникли в новых, самими инками основанных городах. Ориентированные на алтарь-усну участки застройки с радиальной планировкой заметны на планах Уануко Пампа, Инка Уаси и других поселений. Однако теперь секе в каждой местности начинают восприниматься не только как самодостаточные, независимые системы, но и как отражение системы общеимперской – с центром в Куско. В ходе Великого жертвоприношения осуществлялась символическая связь столицы с провинциями путем перемещения некой нематериальной субстанции, плодоносящей силы, энергии, воплощенной в жертве-ребенке. Если же отвлечься от внешних атрибутов этого пышного и жестокого религиозного акта, то перед нами предстанет тот классический принцип передачи власти, на который опирается здание любой империи: сперва – из провинций в столицу, затем – от верховного правителя местному администратору.

Вертикальные связи в имперских структурах

Важнейшая черта ритуала капак хуча – радиальный характер движения. Т. д’Алтрой, один из ведущих специалистов по политэкономии древнего Перу, обратил внимание на преобладание вертикальных связей в организационных структурах инкского государства. Это касается в равной степени идеологии и экономики. Сельские районы поддерживали контакты с центрами провинций, провинциальные столицы – с общеимперской, но ни в коем случае не друг с другом. Развитие горизонтальных связей умалило бы значение общегосударственной вершины иерархической пирамиды, ибо ее мощь зиждилась на навязанных обществу центральной властью посреднических услугах.

Даже наличие особого самостоятельного центра «духовной» власти в Пачакамаке создавало угрозу для имперской структуры. Существует гипотеза, что за роковым для инков эпизодом борьбы за трон между Уаскаром и Атауальпой скрывалось подспудное противостояние жрецов побережья (на которых ориентировались Тупак Юпанки и Уаскар) и тех кругов, чьи интересы были связаны преимущественно с горными районами южного Перу и северо-западной Боливии (линию Пачакути здесь продолжали Уайна Капак и Атауальпа). Но если при наличии одного-двух дополнительных по отношению к Куско центров Тауантинсуйю еще способна была сохранять стабильность и равновесие, то возникновение более сложных политических и хозяйственных, горизонтальных в частности, связей неизбежно привело бы к попыткам усилившихся в таком случае провинций присвоить себе столичные прерогативы, что означало бы развал и крах империи.

Мумифицированная после жертвоприношения девушка La Doncella, найденная при раскопках горы Льюльяйльяко

Противодействие прямым контактам между колониями или провинциями, ревниво оберегаемое господство метрополии или столицы в идеологической, хозяйственной и политической сферах есть столь же типичная для любой империи черта, как и претензии на владычество в мире. Именно эта особенность наиболее явно отличает империю от равного ей по площади и количеству населения государства иного типа. Стремление к созданию строго иерархических, централизованных, пирамидальных структур имперского образца прослеживается не только в древних, но и в гораздо более близких нам по времени государствах, если те устанавливают военный контроль над обширной периферией. Так, абсурдная с точки зрения потребностей развития экономики Нового Света политика европейских правительств, мешавших отдельным американским владениям торговать друг с другом и производить у себя определенные виды продукции, обретает смысл, если видеть ее задачу не просто в обогащении метрополий, но и в укреплении колониальных сверхдержав XVI—XVIII веков.

Было бы наивно адресовать моральные упреки имперским властям в осуществлении колониального грабежа. Подобные методы эксплуатации и управления соответствуют определенной политической реальности. Включенные в состав империи общества оказываются связаны между собой ровно настолько, чтобы быть вынужденными подчиняться центру, но недостаточно для того, чтобы слиться в единый хозяйственный и этнический организм. Происходящие в империях процессы противоречивы: они содействуют формированию новых исторических общностей людей и одновременно заставляют угнетаемые провинции стремиться к обретению независимости. Истории не известны примеры превращения империй в типологически более развитые и органически целостные государства. Оказавшись в полосе кризиса, все империи либо совершенно распадались, либо по крайней мере утрачивали национальные окраины.

Имперская идеология

Большинство евразийских империй эпохи средневековья и Нового времени возникло на основе таких идеологий, которые не прямо выросли из первобытных верований, а были созданы путем глубокой переработки народных мифов, ритуалов и представлений. Работа эта носила творческий и во многом авторский характер, осуществлялась небольшими коллективами под руководством отдельных выдающихся личностей. Многие же системы такого рода вообще появились благодаря ревизии идеологий, уже созданных ранее.

Сформировавшиеся в напряженной социальной атмосфере вторичные идеологии были вызваны к жизни необходимостью решения сложнейших проблем бытия, легко приобретая тем самым общечеловеческое звучание, наднациональное содержание «мировых религий» как своими масштабами, так и доминированием некоторой центральной, основополагающей идеи или цели, что превосходно соответствовало имперской форме государственности, при которой множество народов и прежде независимых политических единиц оказываются под единым управлением.

Каждая империя в чем-то так же неповторима, как связанная с ней идеология. Империи иногда наследуют ранее использовавшиеся идеологические системы, но непременно трансформируют их сообразно новым потребностям. Распространение единой системы в двух разных современных друг другу империях вызывает, однако, либо попытки одного политического объединения поставить другое под свой контроль, либо ведет к идеологическому расколу. История взаимоотношений в эпоху средневековья христианских и мусульманских государств на Западе и Востоке или в недавнее время Китая и СССР дает тому красноречивые примеры.

Идеологическое единство инкского государства, равно как и древневосточных держав, имело иной характер, шло не столько сверху (пропаганда нового мировоззрения), сколько снизу (возникшее раньше сходство народных верований и фундаментальных религиозных установлений на основной территории сверхдержавы). Насколько известно, жрецы Куско и Пачакамака еще не делали попыток реформировать эту систему, а лишь поддерживали в ней своего рода «осмотическое давление»: организовывали ритуалы и массовые церемонии, предсказывали устами оракулов будущее. Испанцы явились прежде, чем в древнем Перу успели родиться местные Заратуштра, Конфуций или Эхнатон. Отсутствие в Андах развитой религии евразийского уровня, архаизм многих культов, не исключавших принесения человеческих жертв (хотя и гораздо более редких, чем в Мексике или в перуанских культурах I тыс. н.э.), обусловили слабость древнеперуанской идеологии перед лицом католичества. Все это могло бы привести к ее почти полному вытеснению христианством, если бы представления индейцев о мире не отличались от европейских столь кардинально и глубоко. И здесь архаизм, самобытность и народные, догосударственные корни андской религии стали ее сильной чертой, обеспечили выживание.