Книга Горький привкус его поцелуев - Лорейн Хит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что ты…
– Тсс, – он поднял на нее свой полный страсти взгляд, – я хочу насладиться каждой частичкой твоего тела.
Альберт опустил голову и прильнул губами к ее естеству. Его язык проник в нее. Бархат коснулся шелка. Тепло потянулось к теплу. Вцепившись в его волосы, она выгнулась, предлагая ему больше. И он взял предложенное.
Медленные толчки, легкое покусывание, дразнящие движения. Он то поднимался, то опускался, касаясь ее тела. Оно напряглось, жаждая освобождения. Он усилил давление, и, когда она была уже почти готова…
Альберт оторвался от нее и вновь вернулся к нежным ласкам. Она вскрикнула от разочарования. Он рассмеялся, словно обещая ей больше. Она заставит его заплатить. Когда настанет ее очередь, она заставит его заплатить.
Он снова довел ее до грани и отступил.
Она дрожала от желания.
– Хватит! – умоляла она. – Хватит!
– Еще разок.
Он слегка поднял ее бедра, как будто она была жертвой богам декаданса и желания. Его губы и язык творили чудеса: сосали, кусали и ласкали ее до тех пор, пока она не растворилась в ощущениях и не натянулась как струна. Удовольствие пронзило ее с такой силой, что она приподнялась с кровати и вцепилась пальцами в его плечи. Муж смотрел на нее с тихим удовлетворением и жгучим желанием.
Ее тело задрожало, она откинулась назад и с трудом сглотнула, пытаясь вернуть себе контроль. Он скользил по ее телу, пока не приник лицом к ее ключицам. Ей нравилось ощущение того, как его гладкая кожа скользит по ней.
– Не могу дождаться того момента, когда твой член войдет в меня, – прошептала она в его глухое ухо.
– О, ты такая испорченная девочка, – прорычал он.
Все внутри нее застыло, и она напряглась. Он замолчал. Джулия толкнула его в плечи, пока он не оказался на достаточном расстоянии, чтобы она могла посмотреть ему в глаза. Глаза, которые мгновение назад горели желанием, теперь смотрели на нее с осторожностью.
– Ты слышал меня.
Не вопрос, а утверждение. Внутри нее зарождалась паника.
– Ты произнесла эти слова вслух.
– Я прошептала их в твое глухое ухо.
– Должно быть, ты говорила громче, чем думала.
Она покачала головой.
– Нет. Однако ты меня услышал. – Ее сердце забилось чаще. Казалось, ее сейчас стошнит, но она настаивала на своем: – Ты слышал меня.
Оттолкнув его, она попятилась и чуть не упала с кровати. Схватив свою ночную рубашку, Джулия надела ее и запахнулась. А затем сказала то, что только что осознала:
– Ты не Альберт. Ты – Эдвард.
Он протянул руку и умоляюще произнес:
– Джулия…
Никакого отрицания, никакого смеха от абсурдности ее заявления. Никакого «прости, что я не тот мужчина, за которого ты выходила замуж». Сколько раз он говорил ей подобное?
– О боже! О боже!
Она не могла дышать. Казалось, она задохнется прямо здесь и сейчас. В комнате не было воздуха. Все ее конечности свело.
Он сел и пробормотал:
– Джулия…
– Это правда, не так ли?
Он не ответил, просто посмотрел на нее с виноватым видом, что послужило подтверждением ее слов.
– О боже! Альберт! Альберт!
Она выбежала из комнаты, полураздетая и босая, не обращая внимания на холод пола. Она убегала от правды, от воспоминаний обо всем, что произошло между ней и Эдвардом с тех пор, как он вернулся из Африки. Она мчалась вниз по лестнице и выбежала из дома, оказавшись под проливным дождем. Она шла в темноте с осознанием того, что Альберта больше не было в живых.
Черт побери!
Он увлекся, потерялся в желании и ее тепле, напрочь забыв, что должен притворяться частично глухим. Ни одна женщина не заводила его так, как Джулия. Когда она прошептала эти порочные слова, его член напрягся настолько, что лишил его способности ясно мыслить.
А теперь она знает правду. Каким же дураком он был, думая, что сможет скрывать свою тайну вечно. Но он определенно не хотел, чтобы она узнала правду таким образом. Поднявшись с кровати, Эдвард схватил свою одежду, надел брюки, рубашку и сапоги. Забежав в свою спальню, он прихватил пальто, завернулся в него и вышел из дома. Он был уверен, что знает, куда она убежала.
В холод и дождь. Глупая женщина. Нет, не глупая. Скорбящая. Сердце Джулии разбилось не только от осознания смерти мужа, но и от предательства его брата. Идя под дождем, он проклинал себя за то, что не потрудился взять шляпу, но не для собственного удобства.
Единственное, что имело значение сейчас, – это Джулия. Эдвард должен был найти ее и сделать все возможное, чтобы уменьшить ее страдания. Хотя он сомневался, что сумеет достигнуть своей цели. Он видел ужас и отвращение на ее лице. Между ними произошло слишком много порочных вещей. Он презирал себя за свою слабость и понимал, что она презирает его еще сильнее.
Он нашел ее в мавзолее. Она сидела у надгробия Альберта. Ее рыдания отдавались эхом по всему зданию. Он никогда не чувствовал себя таким беспомощным и потерянным, хоть и знал, что надо делать. Эдвард со смятением наблюдал, как она опустилась на пол. Ее плач утихал, но продолжал разрывать его сердце на части. Никогда прежде он так отчаянно не желал поменяться с братом местами. Он присел рядом с ней.
– Джулия…
– Нет, – прохрипела она. – Нет. Он не мог уйти. Он не мог.
Но ушел. Навсегда.
Эдвард укрыл ее своим пальто.
– Тебе нельзя оставаться здесь. Ты промокла до нитки и можешь простудиться. Подумай об Элли.
Он нежно обнял ее, прижал к груди и попытался поднять.
– Я тебя ненавижу, – сказала она. В ее колючем голосе сквозила боль от потери и предательства.
– Я знаю, – ответил он. – Но не больше, чем я ненавижу самого себя.
Дождь беспощадно барабанил по нему, пока он пытался оградить Джулию от холодного ветра и дождя. Она дрожала от холода и горя. Почему он не сказал ей раньше? Почему он думал, что сможет жить во лжи еще пятьдесят лет?
В ее спальне уже стояла Торри.
– Я видела, как ее милость выбежала из дома, а вы направились за ней. Я подумала, что могу понадобиться вам, когда вы вернетесь.
Никто из них ничего не объяснил слугам. Поэтому, одобрительно кивнув, Эдвард посадил Джулию на диван, присел перед камином, пошевелил угли и добавил поленьев. Когда огонь разгорелся, он вскочил и посмотрел на нее. Джулия дрожала, уставившись на огонь немигающим взглядом.
– Мне нужна горячая ванна, – категорично заявила она.
– Да, миледи.
– И смените постельное белье. Оно пахнет графом.
